Заботы Элли Рэйт (СИ) - Ром Полина - Страница 3

Через несколько дней мне предстояло выяснить, что плюс-минус так же живут все окружающие нас люди. У всех была вонючая будка недалеко от дома. Почти никто не пользовался постельным бельем, а маленьких детей в возрасте до двух-трех лет привязывали за ногу к какой-нибудь мебелине, чтобы они не могли ползать по дому и навредить себе. Никаких памперсов и ползунков не существовало, а детское описанное белье частенько не стирали, а вывешивали на улицу подсохнуть и проветриться.

Мальчик оказался достаточно словоохотлив и, кажется, был счастлив, что его сестра пришла в себя. Я спрашивала, он отвечал, не забывая вслух удивляться моей бестолковости и беспокоиться об отсутствии памяти. Впрочем, болезнь он считал вполне достаточным поводом для того, чтобы его сестра могла поглупеть.

Я Элли Рэйт, была дочерью Кайлы и Бентона Рэйта. Дом, в котором мы сейчас находились, принадлежал Бентону Рэйту, моему родному отцу. Помер мужик от пьянки уже очень давно, около десяти лет назад. Через два года после его смерти моя мать Кайла вышла замуж второй раз. Колдер, ставший моим отчимом, заботился о семье в последнюю очередь. В первую он любил выпить и погулять. Смерть его была скучной и ожидаемой: через два месяца после рождения малышки Джейд его нашли замерзшим в сугробе.

-- Знамо дело, он тебя поколачивал! Потому как ты поперечная всегда была, – деловито пояснял мне Ирвин. – Для бабы что важно?! Чтобы она свое место знала! А ты перечила! – очень серьезно, чувствуя себя взрослым, выговаривал мальчик.

Всю эту ересь он явно придумал не сам, а слышал от взрослых. У меня же от его слов только мурашки по спине ползли, настолько отвратительным мне казался и этот мир, и эта грязная изба, и менталитет местных.

После смерти второго мужа Кайла, чтобы поправить свои дела, собралась «в замуж» третий раз. Так как она была обременена детьми, да и дом был не из богатых, то охотники на ее руку и расплывшееся тело в очередь не стояли.

-- Мамка толстомяса была, аж страсть! Неужли вовсе не помнишь?! Линтон от нее морду воротил. А только его отец с мамкой нашей договорился, и даже в храме оглашение уже было. Линтон-то – последыш в семье, – солидно рассуждал Ирвин. – Потому своего у него ничего и нету. Папаша евоный обещался за ним отступного дать. А ему, видать, совсем поперек души было. Прошлую седмицу он в трактире перегулял и к нам заявился с мамкой лаяться. Сильно пьяный был и кулаками больно махал. Мамка сперва терпела, а потом они во двор выскочили. Там он ее гонять и принялся. А ты не выдержала, да и за ними…

Здесь Ирвин сделал длинную паузу и, с надеждой заглядывая мне в глаза, спросил:

-- Ну чего? Вспоминаешь али нет?

-- Смутно очень, – Я коснулась виска, того места, где были заскорузлые от засохшей крови волосы, и поторопила его: – Дальше-то что?

-- Дале… Дале он такой пьяный был, что никак вас с мамкой догнать не мог, а только силу-то ведь всю не пропьешь! – несколько даже с похвалой в голосе проговорил Ирвин. – Он как до поленницы добрался, так и почал в вас поленьями кидать. В тебя первую попал, да его мамка криком отвлекла. Он еще сколько-то покидался, да и ее достал. А как она упала, обрадовался, да давай ее палкой охаживать. Ну и вот… -- некоторое время он молчал, а потом очень серьезно, но без всякой грусти завершил свою речь: – Мамки теперича нет больше, а ты теперича, значицца, наследница.

– Господи, Боже мой, как же я жить-то буду?! – слезы невольно наворачивались на глаза, и сдерживалась я с трудом.

Этот безыскусный рассказ казался мне совершенно отвратительным и страшным. А братец, небрежно хмыкнув, сообщил:

-- Как-как… как все бабы! Дом-то у нас крепкий. А ты как наследница заглавная, теперя с приданым. Я слыхал, что сам Кловис тебя младшему сыну в женки присмотрел.

-- Кловис? – я уставилась на мальчишку.

-- Эк тебя приложило-то! Кловис, староста нашенский. И не реви, неча тута сырость разводить. Пошли снидать. Тетка Лута картохи нам наварила.

В это время малышке надоело лежать на соломе, и комнату огласил резкий детский плач. _________________________________ Другие книги литмоба "НАСЛЕДНИЦА" _________________________________ Кира Страйк "Вкусная история Марты Берт" https:// /shrt/S7Vv ________________________________________

Светлана Шёпот "Госпожа Медвежьего угла" https:// /shrt/VthU ________________________________________

Лара Барох "Бесприданница" https:// /shrt/VtSU ________________________________________

Адель Хайд "Хозяйка Северных гор" https:// /shrt/VtrU ________________________________________

Юстиния Южная "Наследница замка Ла Фер" https:// /shrt/VttU

________________________________________

Ольга Иконникова "Вязаное счастье попаданки" https:// /shrt/VtmU

________________________________________

Любовь Оболенская "Хозяйка разрушенной крепости" https:// /shrt/VtVU

-- От же ж зараза! А у меня еще и коза не доена! – спохватился Ирвин. – Ну ты это… ты давай Джейку покорми, а я Чернышку подою.

Он засуетился: некоторое время клацал у печи чем-то железным и засветил два крошечных огонька в двух глиняных соусниках. Один такой «соусник» он поставил на стол, а второй оставил себе. И перед уходом даже помыл руки в каком-то тазу с мутной грязной водой. Вытер об висящую рядом заскорузлую от грязи тряпку, прихватил с одной из полок пустой глиняный кувшин и ушел.

Я опасливо подошла к малышке, слабо понимая, что нужно делать. Воняла девочка неимоверно, а личико ее покраснело от какого-то безнадежного плача.

-- Сейчас-сейчас, подожди, маленькая, – я торопливо распутывала узел на детской ножке и с ужасом рассматривала там весьма ощутимую потертость от грубой веревки: красное воспаленной кольцо охватывало нежную щиколотку ребенка.

Мокрую обгаженную сорочку я сняла с нее и бросила прямо на солому, оглядывая дом в поисках детской одежды. Попав ко мне на руки, малышка перестала так истошно кричать, но все еще продолжала время от времени всхлипывать. С голенькой девочкой на руках я бродила по избе, пытаясь сообразить, где что лежит.

Дом оказался поделен на три неравные части: большая проходная комната, которая одновременно являлась и кухней-гостиной-столовой, и моей, точнее, уже умершей девушки спальней. И ещё две маленькие комнатенки с подслеповатыми форточками вместо окон. В одной из маленьких комнат стояла достаточно приличная кровать с ветхим лоскутным одеялом и двумя плоскими подушками в засаленных наволочках. Похоже, это была родительская спальня.

Вторая комната, зеркальное отображение первой, содержала в себе несколько сундуков и кучу разнообразного хлама. По стенам вывешено пыльное выцветшее тряпье, в углу – что-то вроде гигантской арфы без струн. К этой самой «арфе» дополнительно прислонены непонятные деревянные детали. Здесь же, дном кверху, огромный котел литров на двадцать, не меньше. Толщина нагара на нем казалась просто чудовищной, и от него сильно пахло дымом. Этот котел мешал нормально подойти к сундуку, а уж с ребенком на руках и вовсе проделать этот трюк было невозможно.