Газлайтер. Том 25 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич - Страница 23

Машина плавно сворачивает к воротам. Мы у поместья Паскевичей.

На крыльце меня встречает лично граф Степан Алексеевич. Вежливость внешняя — и только. Последний раз мы с ним пересекались, когда я для него был просто «простолюдин телепат». Тогда они с сынком Димой даже не стеснялись приказывать и намекать, что в этой жизни мне, максимум, двор мести. А теперь, вон, лично встречает.

— Присаживайтесь, Данила Степанович, — говорит он, провожая меня в гостиную. — С чем пожаловали?

— По делу, Степан Алексеевич, — отвечаю спокойно, без суеты. — Под Невинском был обнаружен достаточно большой притон бандитов.

Граф приподнимает бровь. Тут же пользуется моментом, чтобы добавить с прицельной язвительностью:

— Это, конечно, прискорбно… что вы не в силах следить за своими землями, Данила Степанович.

— О, я слежу, Степан Алексеевич, не волнуйтесь, — спокойно отвечаю. — Банда была утилизирована в течение двух недель с момента появления. Чётко, слаженно, с захватом языков и документации.

— Ну и причем тут я? — недоумевает граф.

— Простоо время зачистки наткнулись на занятную бумажку, — говорю я, доставая из внутреннего кармана пиджака аккуратно свернутый лист в файле. Кладу его на стол перед графом. — Смета. На гербовом бланке вашего дома, Степан Алексеевич.

Паскевич берёт файл, и тут же взгляд его цепляется за рисунок баклана. Его собственный герб. На листе, что был среди трофеев бандитского логова.

— На что вы намекаете, Данила Степанович? — голос его остыл до минус пяти.

— Документ найден среди их бумаг, — всё так же спокойно объясняю я. — Возможно, кто-то пытался вас подставить. Такое бывает. Бандитов, случается, нанимают играть с чужими именами, чтобы замести следы.

А про себя добавляю: или виновник и не собирался особо прятаться. Просто оставил мне послание — не прямое доказательство, с таким в Охранку не побежишь. Но достаточно, чтобы понять, кто за этим стоит.

— Я знаю, к чему вы клоните, — говорит граф Степан, глядя исподлобья и фыркнув. — Думаете, это Дима? Напрасно. Мой сын изменился. Он повзрослел. Он убил красного зверя. — Последнюю фразу он произносит с явной гордостью. — Кстати, да вы же приглашены на банкет в честь его победы. Инициатива — его. Это он сам попросил вас позвать. Значит, зла на вас не держит.

Хм. Как трогательно. Младший Паскевич убил зверушку и решил простить меня за то, что я был слишком сложен для его юношеской психики.

— Благодарю за приглашение, — спокойно отвечаю. — В таком случае, я закончил.

— Тогда дворецкий вас проводит, — кивает граф. — А я отчалю, с вашего позволения. У меня встреча. Всего доброго.

Он выходит, ровной походкой человека, у которого совесть не болит, а спина слишком прямая, чтобы на ней что-то нести.

Я уже собираюсь уходить, как вдруг сбоку от двери слышу голос, мягкий, почти удивлённый:

— Даниил Степанович? Как же долго мы не виделись!

Оборачиваюсь — Зинаида Степановна. Похорошевшая, стала женственнее, спокойнее, взгляд — радостный. И да — на безымянном пальце правой руки поблёскивает тонкое обручальное кольцо. Значит, нашли жениха.

— Как ваши дела? — спрашиваю, позволяя себе вежливую полуулыбку.

— Хорошо, — отвечает она, улыбаясь искренне. — Вы пришли по поводу брата?

— Нет, — качаю головой. — По поводу арестованных бандитов в моем графстве. У них были документы с гербом Паскевичей.

— Оу-у… — Зинаида моргает, в голосе удивление без фальши. — Но как я поняла, отец… не собирается проводить расследование?

— Верно, — подтверждаю спокойно. — Поэтому я и ухожу.

Она на мгновение замолкает.

— Только прошу, не думайте на брата, Данила Степанович, — торопится сказать Зинаида, едва я делаю шаг к выходу. — Дима правда стал другим. Он был в ссылке, сражался в Аномалиях. Это его изменило…

Я киваю, сохраняя нейтральное выражение лица.

— Вполне возможно. В стрессовых обстоятельствах люди имеют свойство меняться.

На самом деле — да, но не всегда в нужную сторону.

— Я рада, что вы так думаете, — улыбается она чуть смущённо, опуская глаза. — Мы ещё увидимся с вами?

Хм. Интересно. Вроде бы обручена — кольцо сверкает как нужно, — а хочет видеться с посторонним мужчиной. Как-то не очень по этикету.

— Думаю, да. На банкете в честь победы над красным зверем, — отвечаю дружелюбно. — Кстати, а где ваш брат его одолел?

— На окраине Москвы, — говорит она, пожимая плечами. — Даже непонятно, откуда он там взялся, этот краб…

— Понятно, — произношу задумчиво.

Красный зверь, вдруг появившийся в столице — это не просто «интересно». В Москве нет ни Аномалий, ни «нор», ни скоплений энерготечений, которые могли бы притянуть подобную тварь. Почему же этого краба занесло в Первопрестольную?

— До скорого, Зинаида Степановна, — склоняю голову в знак прощания и спокойно выхожу, следуя за появившимся в дверях стариком-дворецким. Весь путь до холла ощущаю на себе долгий взгляд барышни.

На обратном пути домой Студень сообщает, что гвардия уже начала переброску Золотого Дракона. Всё идёт по плану. Ну, почти.

Позже, за обедом, сижу за длинным столом в кругу своих жён — Лакомка, Камила, Света, Настя, Лена, и рядом с ними Гепара. Мутантка сегодня особенно ярко накрасилась, даже волосы уложила волнами. Видимо, компенсирует тот случайный образ уборщицы, в котором мы с Камилой её застали.

Я успеваю поймать ментальный толчок от Лакомки:

«Скажи Гепаре комплимент, мелиндо. Обязательно»

Ну, раз уж совет от главной жены…

— Гепара, ты отлично выглядишь, — говорю, делая вид, что сам без подсказок такой решительно-обходительный.

Она смущённо улыбается, опуская взгляд в тарелку.

— Спасибо, господин…

— Может, пойдёшь завтра с нами на Авиарий? — предлагаю. — Посмотришь на пируэты истребителей.

— Да, спасибо, — кивает она, и даже немного краснеет.

— Катя и мама прилетят утром, так что поедут с нами, — включается Лакомка.

— Почему бы и не да, — соглашаюсь.

После обеда отправляюсь один, на прогулку в сторону старой усадьбы Филиновых.

Над крышей всё ещё висит чёрная корона — дымный астральный венец. Она реагирует на моё приближение, слегка вздрагивает, как живое существо, но я не вхожу в усадьбу.

— Рано ещё, — бросаю. Не знаю, слышит ли меня сидящий там тихушник, да и неважно.

Просто гуляю рядом, дышу прохладным воздухом. И попутно зачищаю пару Астральных карманов, что подсветились на периферии восприятия. Пара мелких ментальных зверушек, пара теней Демонов — ничего серьёзного, просто сор, который стоит вымести, пока никто в него не наступил.

На следующий день наш родовой кортеж прибывает в Жуковский. Погода — ясная, солнечная, весеннее небо вычищено будто по приказу.. Стадион для зрителей — огромное травяное поле, разбитое на сектора, каждый из которых уже гудит голосами. Вокруг — толпы, дети на плечах у родителей, флажки, сладкая вата, запах жареного и непрерывный рёв самолётов над головой.

Для высшей знати выделена отдельная VIP-зона — огороженная, с охраной и напитками без очереди. Жёны уже рассредоточились по периметру: кто-то с восхищением следит за манёврами в небе, кто-то щёлкает телефонами.

Я ненадолго отлучаюсь — надо же отметиться у Царя. Государь со свитой неспешно прогуливается вдоль рядов выставочных самолётов, разглядывая новинки и изредка кивая сопровождающим. Тут же и Красный Влад — ведёт беседу с каким-то министром… Хм, даже не скажу с каким. Половину лиц не узнаю, будто Царь опять успел перетасовать половину парламента.

Сам Царь заказывает мороженое — самое простое, в вафельном стаканчике. Берёт его у бабушки с коляской-морозильником, которая неспешно катается по VIP-зоне в платке и фартуке.

— Ваше Величество, — кланяюсь я, подходя как раз в тот момент, когда Царь забирает у бабульки сдачу с червонца.

— Данила, а вот и ты! — оборачивается Государь с довольной улыбкой. — Возьми и ты рожок. А потом поговорим — есть пара тем.