Два Поттера (СИ) - Mazai-Krasovskaya Jana - Страница 6

— Спасибо, миссис Робертс, фамилию еще не успели.

— Вам осталось не более получаса до того, как я погашу свет, имейте в виду! — и она вышла из комнаты, пряча улыбку.

Этим детям совершенно не обязательно знать, что она, едва выросла, побежала менять данное родителями дурацкое имя Офелия на куда более симпатичное Оливия.

— Я думал, она стерва, — прокомментировал Уилл. — А она просто строгая.

— Давай быстрей, Джек Дэнвилл, — ухмыльнулся Дэниел, но Гарри уже перебирал карточки с фамилиями.

— Смотри чтобы к имени теперь подходило! — напутствовал его Уилл, садясь в кровати поудобнее.

«Смит, Робертс, ой, нет, Браун, Уилсон, Джонс… Джон Дэнвилл Джонс? Хм, не слишком ли много "Дж"? Браун… — Гарри вытащил еще две карточки. — Тэйлор и Эванс. Хм. Эванс…»

— Как думаете, Джек Дэнвилл Эванс — звучит хорошо?

— Нормально, — кивнул Уилл. — Ну что, с имянаречением!

— Ур-ра-а! — грянули мальчишки, попутно перейдя на громкий шепот — миссис Робертс раздражать не стоило.

— Джек Дэнвилл Эванс, поздравляю тебя с имянаречением, — поднялся с его постели Дэн и продолжил как мог торжественно: — В этот замечательный день я желаю, чтобы ты пронес свое имя незапятнанным, чтобы оно принесло тебе удачу и друзей, и… — он неожиданно сдулся.

— И семью, — твердо добавил за брата Уильям.

— И семью, — улыбнулся ему новоявленный Джек. — Спасибо вам, парни.

— Да было здорово!

— У нас тут еще не было ничего такого же интересного.

— Скажи лучше, что в жизни не думал поучаствовать в таком!

— Ну да, не думал. Можно подумать, ты…

— Так, имянареченные и не очень, ну-ка быстро спать! — скомандовала миссис Робертс, но не выдержала, чтоб не спросить: — Ну и каков результат?

— Джек Дэнвилл Эванс! — гордо преставился Гарри.

— Кстати, если ты вдруг вспомнишь свое старое имя, может, потом поставить его первым.

— Или третьим. Чур, наше второе не трогать!

— Ах, так вот оно откуда. Ну что ж, гордитесь, желательно молча. А теперь спать! Сможете похвастаться завтра утром, если после обхода вам разрешать выходить из палаты.

— А нам разрешат?

— Только если вы будете как следует спать и выполнять все распоряжения врачей.

В ту же секунду трое мальчишек демонстративно засопели в подушки.

«Бедные дети», — шептались у них за спиной, когда мальчишки втроем начали выходить в коридор и обследовать все, до чего могли дотянуться. Правда, братья далеко не ходили — из них троих только Гарри первым избавился от костылей. Но смелели они с каждым днем — Гарри и не знал, что так можно. Или забыл… Он узнавал мир заново, и ему это нравилось, а поскольку ребенком он был совершенно непритязательным и в то же время искренним, то нравился практически всем.

Ему заменили очки — первые он получил почти сразу — при обследовании после черепно-мозговой травмы осмотр у офтальмолога был обязателен, но зрение удивительным образом улучшилось, хотя до нормы было еще далеко, но сам факт радовал.

«Такой славный мальчик» стало почти прозвищем Гарри, то есть теперь Джека, конечно же.

Вот только… одно дело — потрепать мальчика по голове, принести ему гостинец, ответить не его бесконечные вопросы, если есть время, пока идет дежурство, в конце концов, принести ему что-нибудь детское почитать. И совсем другое — поселить его у себя дома и ввести в семью и потом всю жизнь, по крайней мере довольно долгие годы за него отвечать.

Медики больницы, где находился Гарри, искренне теперь считающий себя Джеком, были заняты работой и своими семьями и делами — их альтруизм не простирался так далеко. Им и на работе хватало.

— Мы были уверены, что тебе здесь придется провести не меньше полутора-двух месяцев — такие травмы это очень, очень серьезно, — мистер Фергюсон подождал, пока его пациент кивнет, и продолжил: — Но ты всех нас удивил. Мы взяли все, чтобы исследовать твой организм, передали твои данные в исследовательский центр, но они не обнаружили у тебя никаких отклонений. И на плохое самочувствие ты больше не жалуешься, верно?

Гарри снова утвердительно кивнул.

— Мы приготовили твои документы к выписке. Ты сам выбрал себе имя, так что мы его и использовали, Джек. Тебе нужно учиться — учебный год уже идет, догонять, особенно после того, что с тобой произошло, будет не просто, но ты же не хочешь пропустить целый год?

Гарри помотал головой, хотя не очень понял, что это значит, кроме того, что ему придется покинуть больницу — единственное знакомое ему место.

— С-спасибо… И… куда мне теперь? — голос у Гарри чуть не сорвался — он плохо представлял, что будет делать.

— Но отпускать тебя просто так, в никуда, никто не собирается, не беспокойся. Тебя переведут в специальный пансионат, где с тобой продолжат заниматься реабилитолог и психолог. Мы надеемся, что твой организм, так быстро восстановивший твои кости и ткани, справится и восстановит память.

— Я хорошо запоминаю, мы проверяли, — вставил Гарри.

— Я знаю, — просто ответил мистер Фергюсон. — В пансионате ты сможешь и продолжать лечение, и учиться. Там будут другие — и дети, и взрослые, у которых самые разные проблемы с функционированием мозга.

— То есть это пансион для ненормальных?

— Почему ненормальных? Головной мозг — это важнейшая часть человека, и после его травм люди приходят в себя по-разному. Кто-то заново учится ходить, кто-то — разговаривать, а тебе вот надо будет учиться вспоминать. Для этого и существуют такие заведения, где работают специалисты. У нас же несколько другие задачи.

— Вылечить! — подхватил Гарри.

— Правильно, мистер Эванс. Мы не можем помочь вам вернуть память — у нас в штате таких специалистов не предусмотрено. Так что готовься, собирай вещи… и да, провожать тебя будет представитель социальной службы, так что не волнуйся.

Легко сказать «не волнуйся», а как это сделать, если ты не представляешь, что тебя ждет впереди? Гарри немного потряхивало, когда он собирал свои немногочисленные пожитки и прощался с… наверное, это называется друзья.

— Джек, ты адрес-то нам напиши. Мы, конечно, не особо любим письма писать, но на двоих, наверное, страничку будем наскребать, — заявил Дэн.

— А… я не знаю…

— Так сбегай спроси.

Заведующего в его кабинете Гарри не застал, но успел догнать его у самого выхода и адресом все-таки разжился.

— Ну вот, другое дело. Когда мы будем знать свой, мы тебе напишем!

— Ой, а я же могу вам сюда написать?

— Врачи говорят, мы тут еще на пару недель застряли, так что пиши, конечно! — обрадовался Уилл.

— Наши старые кости не так быстро зарастают, как твои молодые, — Дэн был в своем репертуаре. — Так что не прощаемся.

Тут Гарри приуныл — он сообразил, что для того, чтобы написать письмо, надо как минимум купить конверт — пара тетрадей, альбом для рисования и карандаши у него были, пожертвованные самыми разными людьми, а вот конвертов — ни одного. У братьев тоже не оказалось.

— Попросишь у этого, кто там будет из социальной службы, — успокоил его Дэн. — А может, там, в пансионате, дадут. Это же не заключение без права переписки.

Гарри улыбнулся. Дэн был неистощим на интересные рассказы, и он очень много узнал благодаря ему — тот пересказывал фильмы, которые они смотрели с братом, а иногда просто придумывал истории или вспоминал анекдоты. Делать-то в палате было все равно нечего, а на костылях или на одной ноге далеко не упрыгаешь. Как же будет грустно без них!

— Джек Эванс, за вами приехали, — позвала его новая медсестра. — Поторопитесь.

Гарри очень не хотелось показывать свои слезы, от которых было так горячо глазам, так что действительно прощание вышло коротким и каким-то скомканным. И вот невысокая полная женщина, представившаяся как мадам Браун, открывает ему дверь, он садится в машину, на заднее сиденье, после чего у него перехватывает горло — ему кажется, что сейчас на место водителя опустится крупный толстый мужчина с усами как у моржа, дядя, дядя…