Начало траектории (СИ) - "Mike" - Страница 29

Родители Августа продолжали получать регулярную финансовую помощь от дяди Васи, которая теперь выросла до 1000 долларов в месяц. Мать уже не сомневалась, что её сын «в чём-то участвует, но всё под контролем». Отец не вмешивался, но начал читать газеты про валюту и спрашивать о разнице между депозитами и инвестициями. Август наблюдал за этим с тёплым спокойствием — он знал, что фундамент создан.

Август это видел. И улыбался про себя.

…

Клуб. Сложная конструкция, в которой на каждый актив приходилось три системы защиты. Новички попадали туда либо по рекомендации, либо через отбор. В декабре вступили всего шесть человек, несмотря на сотни заявок. Новая система требовала не только капитала, но и репутации: Савва лично общался с каждым. И только после беседы — решал. Часть капитала шла на развитие венчурного крыла. Август настоял, чтобы 20% прибыли от общего клуба уходили в «слепой венчурный пул» — для стартапов, которые предложит он сам или члены клуба, а доверенные аналитики проверят.

Среди таких стартапов — сервис по автоматизации расчётов для мелкого ритейла в СНГ, логистическая платформа для складов, и разработка собственной криптографической почты. Она пока была в зачатке, но Савва уже ввёл в оборот термин «код-шлюз Августа» — и это стало легендой.

…

В декабре Август начал всерьёз формировать направление в сфере жилой недвижимости. Его не устраивали типовые многоэтажки и стихийные районы — он задумал проект, который должен был стать символом новой городской философии. Идея заключалась в создании закрытого многофункционального комплекса на окраине Харькова — на участке в 30 гектаров. Территория должна была включать жилые дома, собственный коммерческий сектор, начальную и среднюю школу, детский сад, парк отдыха, зоны для занятий спортом, подземные паркинги и даже участок под солнечные панели и геотермальное отопление. Всё должно было быть построено с прицелом на двадцать лет вперёд.

Через юрлицо дяди Васи были оформлены первые договорённости с владельцами нескольких смежных участков, начато юридическое оформление земли и переговоры с архитекторами и проектными бюро. Участие в проекте предлагалось только членам Клуба, в строго инвестиционном формате — без права на оперативное управление. Август лично подбирал проектировщиков, требуя футуристичных, но технологичных решений, применимых к реалиям. Он анализировал плотность застройки, логистику доступа, размещение торговых зон и источников генерации энергии.

Проект получил кодовое название «Платформа». По расчётам, стартовая инвестиционная фаза потребует порядка двух миллионов долларов, большая часть из которых уже была накоплена в Клубе и перераспределена через офшорные инструменты. Для всех участников проект был шансом стать не просто инвесторами, а соавторами будущего города нового типа.

Каждую ночь он делал пометки в дневнике. Одна из них звучала так:

«Страх — естественный спутник роста. Но если бояться каждый раз — останешься там же, где стоишь. Настоящий контроль — это когда ты слышишь голос страха, но не следуешь за ним.»

…

Перед Рождеством, когда в ICQ начали приходить поздравления, Савва прислал короткое сообщение:

Август прочитал, закрыл ноутбук и вышел на балкон. Снизу, в заснеженных дворах, дети лепили снеговика.

Тем временем фондовый рынок всё ещё находился в турбулентности. Nasdaq после стремительного падения продолжал балансировать на грани, потеряв за год более 45% своей капитализации. Индексы в Европе постепенно адаптировались, но доверие к высокотехнологичному сектору оставалось подорванным. Инвесторы массово выводили деньги из венчурных фондов, предпочитая золото, недвижимость и инфраструктурные облигации. Банки ужесточали условия кредитования. Некоторые крупные технологические компании сокращали персонал, продавали активы, а стартапы — исчезали с карты быстрее, чем появлялись.

На этом фоне Fortinbras смотрелся, как остров стабильности: дисциплина, чёткая стратегия и аналитика, позволившая пройти сквозь бурю без потерь. Участники клуба понимали, насколько редок такой результат, и это только укрепляло их веру в то, что они оказались в нужное время в нужном месте.

Постепенно клуб становился не просто аналитическим хабом, а бизнес-ангелом нового поколения — он инвестировал в людей и проекты, руководствуясь не стандартной моделью венчурного анализа, а логикой Августа: интуицией, стратегическим чутьём и знанием, которое он не всегда мог объяснить. К удивлению многих, сделки совершались быстро, без бесконечных раундов обсуждений и бюрократии. Если проект совпадал с внутренним компасом Августа — решение принималось за день. Он формировал вокруг себя репутацию «невидимого пророка», а Клуб — репутацию, где не просто дают деньги, а формируют реальность.

В числе первых вложений оказались небольшие стартапы, которые позже стали легендарными: среди них — сервис для обмена мультимедиа (вдохновлённый концепцией YouTube, который появится только в 2005), инструмент для онлайн-платежей, напоминающий будущую Square, и даже ранние версии облачных хранилищ. Также Август внимательно следил за Adobe, Nvidia, Salesforce, которые уже в 2000 году делали первые серьёзные шаги. Его вложения, пусть и скромные по объёму, пришлись на самый выгодный момент — когда никто не верил, что эти технологии выживут. Но он верил. И этого было достаточно.

Начало нового года не принесло привычной передышки. Август встретил январь с таким уровнем нагрузки, что даже короткий сон стал редкостью. Информация приходила волнами: отчёты, предложения, сигналы от аналитиков, графики, за которыми нужно было не просто следить, а видеть тренды, улавливать ритмы. Fortinbras стремительно рос. Это уже был не клуб — это была система, которая жила своей жизнью, но всё ещё нуждалась в направлении.

Рост интереса был ожидаем, но темпы… Они превзошли самые смелые расчёты. В ICQ-переписках начали мелькать предложения от людей, о которых раньше говорили шёпотом. Представители старых капиталов, бизнес-группы из Польши, Чехии, Венгрии. Клуб становился узнаваемым. Его отчёты стали утекать за пределы закрытых каналов, и даже неофициальные переводы публикаций Саввы появлялись в нишевых финансовых блогах.

Савва держался спокойно. Он встречался с банкирами, представителями фондов, предпринимателями. Всегда говорил одно и то же: он представляет аналитическую платформу, построенную на внутреннем доверии и анонимности. Он не мог назвать имён. Но он мог показать цифры. И этого было достаточно.

Август, наблюдая за этим, понял: пора усилить защиту. Он не боялся конкретных угроз — он опасался хаоса. Слишком быстрый рост, слишком много точек входа. Он начал с простого: разделил Fortinbras на сектора, каждый из которых получил собственные каналы связи, доступ и протоколы. Аналитики не знали клиентов, клиенты не знали поставщиков решений, а кураторы проектов отвечали только за свои ячейки. Вся система стала многослойной, как зашифрованная архитектура.

Савва предложил создать внутреннюю службу безопасности — «серую команду». Не охрану, а фильтр. Людей, которые могли бы вовремя распознать нестабильность, конфликты интересов, попытки давления. Август одобрил, но добавил: для этой роли нужен не просто исполнитель, а стратег, знающий систему изнутри.

Через пару дней Савва привёл человека — Михаила Лазаревича, бывшего следователя Генеральной прокуратуры, ушедшего на пенсию, но сохранившего связи во всех нужных органах. Умный, ироничный, спокойный. Он говорил мало, но каждое его слово ощущалось как диагноз. Август слушал внимательно, и после двадцати минут общения сказал: «Нам по пути».

Михаил Лазаревич стал координатором «серой команды». Он начал с методичной реорганизации: установил протоколы сбора информации, уровни доступа, внутреннюю фильтрацию, создал независимую верификационную линию. Он сразу попросил в команду Мозоля, после того как Август про него рассказал. «Парень — зверь в поле, ему нужно дать зубы и мозг. Я научу. Он будет моими глазами на улице». Август согласился. Мозоль не возражал. Он почувствовал, что может стать кем-то большим, чем просто силовой куратор. Так в Fortinbras появилась пара, которую вскоре начали называть «сталь и улица» — Лазаревич и Мозоль.