Начало траектории (СИ) - "Mike" - Страница 20

Сеть насчитывала тринадцать точек. Школы, дворы, автомагазины, культурный центр. Логистика — чёткая, устойчиво работающая. Подростки — в большинстве своём надёжные. Сеть давала стабильную прибыль, почти 2800 гривен в неделю. Это был первый уровень зрелости структуры. Теперь начиналась её вторая фаза: защита и расширение.

На встрече с основными людьми — Артёмом, Валей, Лёшей — Август говорил долго и чётко. Он не приказывал, он формулировал логики. Объяснял, как и почему каждый шаг важен. Почему новые схемы учёта, почему «паутина» наблюдателей, почему нужно готовиться к осени уже сейчас.

Лёша слушал, нахмурившись, потом кивнул: — То есть теперь мы становимся не просто сетью, а контуром? — Точно. Контур — это уже не только продажи. Это влияние, логистика, прогноз. Мы должны видеть, где появится угроза, раньше, чем она появится.

Идея «Паутины» родилась не у Артёма, как многие думали сначала, а у нового участника внутреннего круга — Андрея. Тихого, вдумчивого мальчишки из седьмого класса, который редко говорил, но если открывал рот — все замирали. Он появился в команде недавно, по наводке Лёши, и с самого начала чувствовался в нём потенциал, который Август сразу отметил.

Однажды, после очередного сбоя на одном из участков, когда неизвестные подростки начали расспрашивать курьеров, Андрей, перебирая бумаги в углу склада, вдруг сказал:

— А если создать контур… внешний? Без связи с основными. Просто люди, которые смотрят, слушают и записывают. Через кружки. Спорт. Летние лагеря. Где-то мельком. Не знают всей схемы, но дают детали. Это как паутина.

Август поднял на него взгляд. Несколько секунд молчал. Потом кивнул.

— Паутина. Да. Звучит.

Так родилась концепция. Без прямой связи. Только слухи, наблюдения, заметки, которые стекались к Лёше. А тот собирал их — аккуратно, методично. И строил карту. Карту риска. Карту возможностей. Карту будущих угроз.

Паутина стала их скрытым радаром. А Андрей — незаметным, но уже почти незаменимым узлом в ядре.

Тем временем Август завершал важнейшее звено: создание «лица» своей схемы. Для этого нужен был взрослый. Чистый, осторожный, не амбициозный — но надёжный. Таким стал дядя Витя.

Дядя Витя был старым знакомым семьи. Человек вежливый, молчаливый, с руками, натруженными от столярки. В прошлом — техник на заводе, теперь — пенсионер, живущий с воспоминаниями о спокойных днях и внучкой, которая иногда просила конфеты на рынке.

Август пригласил его поговорить возле СТО. Там, под шум компрессора и запах машинного масла, они могли говорить, не привлекая внимания.

— Знаешь, Август, — медленно проговорил Витя. — Я всегда видел, что ты не совсем обычный. Но не думал, что до такой степени…

— Я просто хочу сделать то, что другие не успеют. Не прошу помощи. Прошу имени. Твоего. На бумагах. Формально. Деньги — мои. Ответственность — моя.

— Зачем тебе это?

— Потому что без регистрации — мы уязвимы. А зарегистрированная форма даёт не только защиту, но и новые возможности.

— А если копнут?

— Тогда ты ничего не знаешь. Я построю схему так, чтобы даже при желании никто не мог связать её с тобой. Всё пройдёт через меня. Твоё имя — только на бумаге, и даже если начнут проверять — увидят лишь сухую формальность. А за это ты будешь получать свою долю. Я не могу обещать фиксированную сумму каждый месяц — выручка бывает разной. Иногда она почти нулевая. Но сколько бы ни вышло — ты будешь получать то, что честно заслужено. Без задержек. Без обмана. Я в обиде не оставлю. Потому что я уважаю тех, кто доверяет. И умею это показывать.

Дядя Витя долго молчал. Потом выдохнул и, не глядя на Августа, сказал: — Ладно. Но помни — я не играю. У меня внучка. Я всё делаю ради неё. Ты не подведи.

— Не подведу, — твёрдо ответил Август.

На следующий день была зарегистрирована форма ИП, расчётный счёт открыт в малозаметном банке, учёт вёлся двойной.

Параллельно он развивал ещё один уровень: контакты с Канадой. Через дядю Витю вышел на его брата — Николая. Николай жил в Торонто, был учителем, не интересовался бизнесом, но был добрым и аккуратным человеком.

Август попросил дядю Витю осторожно навести мост к брату — через письмо, аккуратно, без деталей. Витя написал в Канаду, приложив пару нейтральных слов и общую суть: «есть молодой человек, толковый, хочет попробовать себя в чём-то, что связано с бумагами и расчётами». Ответ Николая пришёл сдержанный, аккуратный: «Готов поддержать, если не связано с политикой или нелегальными делами. Деньги мне не нужны, но стабильный доход не помешает».

После этого Август сам составил письмо — максимально нейтральное и вежливое, без намёков на возраст, но с упором на логику: «Нам нужно юридическое лицо, зарегистрированное на гражданина Канады. Управлять им будет партнёр, дистанционно. Ваша роль — чисто номинальная. Вознаграждение — 200 долларов в месяц, на карту. Все отчёты и формы — через доверенного юриста. Без риска, без вмешательства. Только имя.»

Николай переспросил пару деталей, уточнил налоговую часть, потом дал согласие. Так, шаг за шагом, родился будущий офшор. Не громко. Не быстро. Но точно. Юридическое лицо, которое станет точкой доступа к американскому капиталу, к покупке ценных бумаг и долговых обязательств. Линия, по которой Август сможет выйти за пределы страны — без огласки и шума.

— Он не будет помогать советами, — объяснял Витя. — Но и не будет мешать. Это надёжный человек.

Август чувствовал: система стала многослойной. В Украине — сеть, логистика, контроль. В Канаде — формальный доступ к внешнему капиталу. Всё держалось на доверии. Всё требовало обновления.

Он записал в дневнике:

«Сеть больше не эксперимент. Это инфраструктура. Паутина — наш слух. Дядя Витя — наш фасад. Николай — выход за горизонт. Всё, что будет дальше, зависит от точности. Ошибки здесь — это не минус в тетради. Это разрушение».

Он закрыл дневник и почувствовал, как тело слабо дрожит. Не от страха. От понимания. Он действительно начал строить империю. Малую. Тихую. Но настоящую. И теперь он знал: этой осенью он будет готов. А следующей — уже будет диктовать свои правила.

А пока — укрепление. Без лишнего шума. Без прыжков. Только шаг за шагом. Как взрослый. Как архитектор. Как тот, кто не проигрывает.

Последняя неделя июля принесла не просто усталость лета, но и странное ощущение приближения к какому-то внутреннему порогу. Всё, что было запущено весной — сеть, логистика, внешняя оболочка бизнеса — теперь жило своей жизнью. Работало. Приносило результат. Но Август всё чаще ловил себя на том, что прислушивается к тишине: не та ли это тишина, которая приходит перед бурей?

Он сидел в подвале, окружённый коробками, диаграммами и звуками вентилятора, и чувствовал: в системе зреет что-то. Не сбой. Не предательство. А скорее — неизбежное усложнение. Точки начали жить по-своему. Люди — проявлять характер. Курьеры — просить надбавки. Родители — интересоваться. Учителя — подозревать.

Он собрал ядро. В этот раз — без объявлений и оглашений. Просто — короткие сигналы, как пульсация в системе. Под вечер, в подвале, за пластиковыми ящиками и старой доской, сидели Вика, Лёша и Андрей. Артёма он больше не звал. Тот оставался в команде, но взгляд стал рассеянным, решения — несвоевременными. Он был важен в начале — но теперь шёл вразнобой с ритмом. Был — как старый компас: красивый, но уже не указывал точно.

А вот Андрей — вошёл в струю. Не требовал пояснений, не обижался на недосказанность, сам начинал там, где другие ждали команды. Он не напоминал Артёма. Был тише. Но Август это ценил.

А ещё — Вика. Та, что раньше ходила с Валей по точкам. Скромная, молчаливая, всегда с блокнотом. Сначала Август не придавал значения. А потом заметил: её записи всегда сходились, люди с ней меньше ошибались, она ни разу не сорвала встречу и дважды сама разобралась с конфликтом на точках, не поднимая шума. Он посмотрел на неё иначе. Она не просилась в ядро. Но уже жила по его законам.