Начало траектории (СИ) - "Mike" - Страница 13

— Вы не главные. — сказал Август. — Вы — страховка. Вы держите сеть, когда кто-то не может. Вы не выступаете. Вы просто приходите. Слушаете. Передаёте. Ничего не запоминаете. Всё — как вода: в одну сторону — и исчезло.

И они слушали. Потому что уже знали — его схема работает. Он не обещал. Он строил. И когда он говорил, все понимали, что у него в голове есть то, чего нет у других: цель.

Пока все думали, что сеть стабильна, Август видел другое. Он понимал: у людей начинается усталость. Люди не роботы. Особенно дети. Кто-то уставал от маршрутов. Кто-то — от страха. Кто-то — от того, что дома стало хуже. Школа, родители, давление. А тут — ещё и ответственность.

Он знал: нужно влить воздух. Не просто товар. Не просто деньги. Нужно — ощущение движения вперёд.

И тогда он предложил идею: Пункт обмена и идей.

Это был всего лишь ящик. Закрытый на замок. Внутри — листы бумаги и ручки. Любой мог оставить идею: новый товар, маршрут, улучшение. Без имени. Без давления. Один раз в неделю — Август читал. Сначала было пусто. Потом — пошло.

«А если сделать коробки по темам — только с канцелярией или только с жвачками?»

«Можно попробовать браслеты, плетёные, как у девчонок из лагеря».

«Артёму нужен помощник. Один не вытянет».

И самое важное:

«Хорошо бы знать, кто ещё с нами. Просто знать, что я не один».

На следующем собрании — он говорил мягче, чем обычно.

— Мы растём. Значит — становится труднее. И мне тоже. Я не всегда вижу, что происходит внутри каждого. Но хочу знать. Поэтому теперь — открыто: если у тебя проблема, ты можешь написать. Не лично. Просто — в ящик. Без подписи. Мы не следим. Мы — слушаем.

Кто-то улыбался. Кто-то — кивал. Но почти никто не смотрел в сторону.

Только позже, когда он остался один с Артёмом, тот сказал:

— Ты знаешь, что делаешь. А знаешь, почему тебя слушают? Не потому, что ты командуешь. А потому, что ты — с нами. И потому, что у тебя лицо всегда спокойное. Даже когда всё рушится.

Август усмехнулся:

— Это просто… концентрация.

Но в голове у него уже была следующая мысль: если они держатся — значит, можно строить дальше.

И дальше было куда.

Потому что к концу апреля сеть столкнулась с новой проблемой.

Кто-то со стороны начал предлагать товар по цене ниже.

Не копии. А те же позиции. Даже упаковки похожи. Значит — слив. Или подделка. Или… утечка изнутри.

И теперь Августу предстояло выяснить: кто ещё знает о схеме. Кто умеет копировать. И самое главное — кто играет не по правилам.

Конец апреля выдался странным. Погода металась от резкого солнца до вечернего холода, асфальт днём обжигал подошвы, а вечером отдавал сыростью. Август шёл по знакомым улицам, но чувствовал — что-то изменилось. Не в городе. В сети. Она стала словно дышать иначе. Спокойнее — но не безопаснее.

Он это почувствовал сразу: не цифрами, не фактами — интуитивно. Словно струна чуть изменила натяжение. Он прошёлся по точкам, проверил отчёты — всё было на месте. Но это «на месте» не давало покоя. Слишком гладко. Слишком тихо.

На третий день пришла записка от «Жабы» — девятиклассника, связного из соседнего района:

«Возле котельной новый товар. Похоже на твоё. Но дешевле. И не наши.»

Август сложил бумажку и сел. Молчал. Думал. Потом вызвал Валю.

— Совпадение? — спросила она, как только услышала новость.

— Совпадений не бывает, — тихо ответил он. — Плёнка та же. Упаковка с той же базы. И цена ниже.

Он достал карту точек. Обвёл новые места. Все — за пределами основной зоны. Ни одной знакомой фамилии, ни одного пересекающегося курьера. Значит, либо кто-то работает в тени, либо кто-то скопировал. Опасно и то, и другое.

Первым шагом стал не просто визит на рынок, а полноценная операция. Август провёл вечер, листая старые записи о закупках, анализируя даты, суммы, объёмы. Он прикинул, с какой точки могли утечь партии, и составил краткий список мест, где теоретически могли закупаться схожие товары. Утром позвал Сашу и дал ему простую задачу: идти немного раньше и просто наблюдать, не привлекая внимания. Саша должен был фиксировать, кто подходит к продавцам, с какими сумками уходит, не мелькает ли лицо кого-то из старых знакомых.

Сам Август прибыл через полчаса. Он вошёл в ряды уверенно, но с видом обычного школьника, интересующегося тетрадками. Остановился у знакомой точки с канцелярией, где раньше брал большую часть гелевых ручек и наклеек. И тут — сразу удар в грудь: упаковка та же, но цвета чуть иные, бумага плотнее, дизайн словно отшлифован. Новая партия. Но с тем же визуальным кодом.

Он взял один блок, развернул. Узнал всё — даже запах. Это была их база. Но кто-то теперь работал через неё напрямую, без него. И, судя по следам, в больших объёмах.

— Почём? — спросил он у продавщицы.

— Семьдесят за десяток. Хочешь двадцать — отдам по шестьдесят пять.

— Берут?

— Один пацан на неделе весь ящик забрал. Даже не торговался. Говорит, три района держит. Всё по бумажке. Счёт ведёт на листочках. Умный, мол, на олимпиадах.

Уходя, Август уже знал: это не улица. Это — кто-то вроде него. Рациональный. Системный. И — чужой.

В тот же вечер он вызвал Валю и Артёма в шахту. Разложил перед ними схему.

— Это не просто конкурент. Это отражение. Он делает то же, что и мы. Значит, наблюдал. Значит, знал. Возможно — изнутри. Или через кого-то.

— Приманку? — предложил Артём.

— Пока нет. Надо узнать, кто он. А потом — поговорить.

Через два дня имя стало известно: Лёша. Школьник из 121-й. Олимпиадник. Чистые тетради, графики, формулы. Структура без эмоций.

— У него всё в цифрах, — заметила Валя. — У него нет основы системы, нет ядра. Это опасно.

— Потому и сильный. Механизм. А механизмы не сочувствуют.

Но Август не пришёл сразу. Он играл в долгу. Сначала — давление. Он пустил слухи. Лёгкие, невидимые, почти невесомые. «Появился парнишка из 121-й, копирует схему, но не чувствует улицу» — сказал он между делом Валентине в коридоре, зная, что в школе всегда кто-то подслушивает. Потом отправил Артёма по дворам с задачей — аккуратно, не в лоб, а на языке полунамёков, распространять мнение: «Новый пацан работает чётко, но сухо. Без команды. Сгорит от перегрузки».

На третий день Валя доложила, что у Лёши нервно отреагировали на фразу «показатели вместо людей». Он молчал на уроке, сжал зубы, бросил ручку.

Август ждал. Не лез. Только усиливал фон — дал распоряжение повысить бонусы у своих продавцов. Пусть информация просочится до чужих. Пусть сравнят.

Когда Лёша, по словам наблюдателей, начал раздражённо рвать бумажки на перемене — Август понял: пора.

Он пришёл к нему внезапно. Не через знакомую. Не через посредника. Просто появился в коридоре школы 121-й, когда Лёша, уставший, сидел у окна. Один. Ровная спина. Идеальный почерк. Мелкие капли пота на лбу.

Август сделал несколько неторопливых шагов по коридору, как будто просто изучал вывески на стенах. Но на самом деле он шёл прямо к цели. Он увидел Лёшу за партой у окна — тот сидел один, сосредоточенно водя ручкой по графикам, рядом аккуратно лежали линейка и тетрадь в клетку. Не было ни книг, ни рюкзака — всё строго и функционально.

Август подошёл спокойно. Встал напротив и, не улыбаясь, произнёс:

— Ты Лёша?

Тот поднял глаза. В них — усталость, лёгкое раздражение и… внезапное узнавание. Но лицо осталось ровным.

— Да. А ты кто такой?

— Август. Я тот, чью тень ты пытаешься обойти. Слухи доходят. Хочу поговорить. Тет-а-тет.

Лёша закрыл тетрадь. Медленно. Показательно. Никакой паники.

— Про товар?

— Про то, почему ты решил войти в игру, не стуча в дверь.

— Я не лезу к тебе. Просто занял свободное место.

— Это было свободным только до тех пор, пока ты не скопировал схему, не залез в мою цепочку поставок и не начал демпинговать.