Здравствуй, папа, Новый год! - Филимонова Лина - Страница 3

Михаил

– Я рад, что у тебя все хорошо.

– Да!

– Я вас провожу.

– Нет!

– Не кричи, ребенка разбудишь.

– Не смей мне указывать!

По-прежнему очень агрессивно вопит она. Но уже потише.

И да – она сдается.

Мы идем в сторону выхода. Брусникина вызывает такси. Я успеваю увидеть адрес. Случайно!

И запоминать его не хочу! Но он теперь выжжен на моей сетчатке…

* * *

Маша просыпается, когда мы выходим на улицу.

– Пальма! – радостно вопит она и, спрыгнув с моих рук, несется к дереву.

– Маша, стой!

Я ловлю ее за капюшон у самой дороги.

– Вон наша машина, – нервно дергается Брусникина. – А, нет. Не наша. Наша будет через пять минут. Ты можешь идти.

– Я подожду.

– Зачем?!

– Помогу загрузить чемодан и усадить Машу.

– Иди. Я сама справлюсь. Было очень приятно повидаться.

Ее голос просто сочится ядом… Почему? Откуда вся эта злость?

Это ты ушла от меня! Ты выбрала другого!

И… я не простил тебя, Брусникина. Не забыл и не отпустил. И поэтому судьба снова столкнула нас лбами.

– Эй!

Маша дергает меня за куртку. Оказывается, все это время, пока мы с ее мамой сердито препирались, она стояла и внимательно смотрела на нас. И теперь задает вполне закономерный вопрос:

– Ты кто?

Мы же знакомились. Забыла? Все забыла…

– Я Миша. Я… друг твоей мамы.

Брусникина сердито фыркает.

– Старый друг, – поправляюсь я. – Очень старый.

– Совсем старенький? – сочувственно вздыхает Маша.

Теперь уже фыркаю я.

– У тебя ножки болят? – интересуется эта непосредственная девочка.

– Не болят.

– А спинка болит? Ты с палочкой ходишь?

– Как видишь, нет.

– Хочешь, я тебе палочку найду?

– Не надо мне палочку! Ничего у меня не болит! Я не старый. Я старый друг, понимаешь? Мы давно дружили, когда твоя мама была еще…

– Маленькой девочкой?

– Типа того.

Она морщит лоб и выдает:

– А вы с мамой динозавров видели?

Капец…

– Да я сам был динозавром! Знаешь, как меня звали?

– Как?

Маша распахивает глазки и приоткрывает ротик. Вся – внимание.

– Тиранозавр Рекс! – объявляю торжественно.

Это единственное, что я помню про динозавров.

– Вау…

– Машина подъехала! – снова срывается Брусникина. И снова разочарованно выдыхает: – Не наша.

Она смотрит на экран приложения:

– Поехал в другую сторону… Идиот. Вернулся. Стоит. Совсем в другом месте. Да что он творит?

Я заглядываю ей через плечо.

– Он у другого входа. Напиши ему номер нашего.

Анюта пишет водителю, а ее дочка продолжает меня допрашивать:

– У тебя есть собака?

– Нет.

Маша разочарованно отворачивается. Но долго не выдерживает.

– А дочка у тебя есть?

Внезапно…

– Нет.

Она смотрит с жалостью.

– А сыночек?

– Тоже нет.

– А хотя бы жена есть?

Походу, я в ее глазах самый конченый человек.

– Ну… боюсь, я тебя снова разочарую.

– Чё?

Маша непонимающе морщит лобик. Ах, да, с детьми надо не так.

– У меня как бы нет жены.

– Как бы? – внезапно влезает Брусникина.

Я не реагирую. Моя личная жизнь тебя не касается!

– Ты совсем-совсем один?

– Не совсем. У меня есть друзья.

– У меня тоже есть! – Маша оживляется. – Ксюша. И Сашка Крупицын. И Дениска с Егоркой. Еще Настя, но она иногда вредничает.

А потом протягивает мне ладошку со словами:

– Давай дружить!

Я жму ее и говорю:

– Давай.

А она произносит заговорщицким шепотом:

– У меня есть подарок. В садике дали. У меня там “Мишка на севере” не съеденный. Я с тобой поделюсь.

Говорит с таким видом, как будто полцарства мне дарит.

– Спасибо! – совершенно искренне отзываюсь я.

Очень люблю “Мишку на севере”.

– Ты же пойдешь к нам пить чай?

– Конечно. Прямо сейчас вместе с вами и поеду.

– Ура!!!

Я тоже очень рад. Особенно приятно наблюдать, как корежит Брусникину.

– Миша пошутил, – произносит она ледяным тоном. – Он не едет с нами. У него дела.

И с размаху наступает мне на ногу. Ох, какие близкие контакты!

Что, так сразу? Без прелюдий?

– Конечно, у меня дела. Но я их отложу ради такого случая…

Аня

Как же он меня бесит!

Внутри все кипит, бурлит и клокочет. С нами он поедет. Чаю он хочет. “Мишки на севере” ему нравятся....

А не боишься, что я плесну горячий чай тебе в лицо? А “Мишку на севере” затолкаю в… в… в глотку?

Мне очень хочется прямо сейчас хотя бы наорать на Михея. И немножко побить. Для начала.

Но тут Маша. И я не могу вести себя как буйнопомешанная. Хотя именно такой себя сейчас чувствую.

Как будто не было этих шести лет! Как будто только вчера он сказал мне…

О, наше такси. Наконец-то, подъехало!

Я одной рукой держу Машу, другой надеваю на плечо рюкзак, а где взять третью руку для чемодана? Рюкзак сползает с плеча и падает, Маша вырывается, чемодан валится на бок.

Как-то же я с этим раньше справлялась! Почему сейчас все так неудобно и невозможно?

Как будто с момента, как бывший появился в моей жизни, все разладилось!

– Садитесь! – командует Михей. – Я загружу багаж.

Он распахивает дверь такси. Маша ныряет внутрь. Я за ней. Михей открывает багажник и размещает там наши вещи.

А таксист выдает:

– С наступающим! – И протягивает Маше два мандарина. – Кушай. Это местные, сладкие, как мед.

– Спасибо большое!

В кои то веки Маша вспомнила про вежливость.

И тут я понимаю: раньше было удобно, потому что таксисты обычно выходят и помогают. А этот, мало того, что опоздал на целых двадцать минут, еще и сидит, жует мандарины. Вместо того, чтобы встретить пассажиров, как положено!

– Вы очень долго ехали! – шиплю на него я.

– Куда спешишь, красавица? Кто понял жизнь, тот не торопится.

Он мне еще цитаты будет цитировать… Омар Хайям на минималках…

– Я вам единицу поставлю. И плохой отзыв напишу!

Передняя дверь распахивается и Михей… усаживается на сиденье!

Он вообще охамел!

– Чего она у тебя такая злая? – обращается к нему таксист.

– Ага, есть такое дело, – кивает Михей. – Злюка редкая.

– Держись, брат, – сочувственно произносит таксист.

– Ага, держусь. Я выносливый. А злюки мне нравятся. Они такие тигрицы…

И они лыбятся друг другу, как будто сто лет знакомы.

А Михей, тем временем, едет с нами. Каков наглец!

Я сейчас его убью. Придушу шарфом! А таксиста заставлю выбросить труп в море! И на теле останутся его отпечатки пальцев…

Маша сует мне в рот дольку мандарина.

– Зато дочка у тебя лапочка, – продолжает таксист, обращаясь к Михею. – На тебя похожа.

Я замираю. Делаю судорожный вдох. Недожеванный мандарин оказывается где-то в горле. Я давлюсь, кашляю, задыхаюсь… Маша радостно лупит меня по спине.

Таксист останавливается. А Михей протягивает мне воду в открытой бутылке. Я пью, кашляю, уже во второй раз за сегодня обливаю джинсы. Промокаю их бумажными платочками, которые всегда есть в моей сумочке.

Смотрю в затылок Михея.

Кажется, фраза таксиста пролетела мимо его ушей…

Когда уже этот дурацкий день закончится?! Когда Михей, наконец, снова исчезнет из нашей жизни?

* * *

– Не бойся, Брусникина, я только чемоданы донесу. Переночевать проситься не буду.

Мы вышли из такси. Михей взял чемодан и рюкзак. Я взяла паузу. Просто стою и смотрю на него.