Замуж за миллионера. Лишняя в его жизни - Градцева Анастасия - Страница 3

– Вы хотите что-то от меня получить? Повесить на меня долги? Заставить сесть за вас в тюрьму? Стать донором органов? – выпаливаю я все предположения, которые пришли мне в голову за то время, пока я думала.

Алекс секунду изумленно смотрит на меня, а потом вдруг фыркает от смеха, и этот звук неожиданно делает его похожим на человека, а не на ледяную статую.

– Какая у тебя богатая фантазия, Ника, – тянет он с невозмутимым выражением лица, но в его прохладных глазах искрится веселье. – Успокойся, с тобой ничего не случится. Обещаю. Ни твое тело, ни твоя свобода мне не нужны.

– Но должна же быть какая-то причина? – с отчаянием говорю я.

– Должна, – подтверждает Алекс.

Я жду, но продолжения не следует.

– Вы мне не скажете? – шепчу я, догадываясь наконец о его намерениях.

– Нет.

– Почему?

– Чем меньше людей имеют доступа к информации, тем лучше.

– Но эта информация касается меня! Меня лично!

– И что с того? – пожимает он плечами. – Знание этой информации не относится к числу необходимой. Твоя задача на данный момент – выйти за меня замуж и жить в свое удовольствие, тратя мои деньги. Все. Звучит не так сложно, правда? Мне кажется, ты в состоянии с этим справиться, Ника.

– Я бы лучше выполняла эту роль, если бы знала, зачем это все нужно.

– Возможно, – пожимает он плечами. – Но я предпочту не рисковать.

Самолет садится, Анна сообщает нам, что мы находимся в Москве и что температура за бортом плюс пятнадцать градусов и дождь.

Надо же, тут хуже погода! Когда мы улетали из моего родного города, там было солнечно и довольно тепло.

Алекс недовольно смотрит на мои руки, прикрытые только футболкой с коротким рукавом.

– Надеюсь, у тебя есть с собой что-то потеплее?

– Конечно, есть, – подтверждаю я. – В чемодане лежит куртка. Можно я ее достану?

– Багажное отделение не соединяется с пассажирским салоном, – раздраженно сообщает он. – Твой чемодан принесут уже, когда мы сядем в машину.

Да?

А я не знала.

– Ничего страшного, – говорю я нарочито бодрым голосом. – Не замерзну.

– Не говори глупостей, – цедит он, тянется за своим пиджаком, все еще перекинутым через спинку кресла, и кладет его мне на колени. – Возьми.

– Спасибо, – бормочу я смущенно. – Но я правда не замерзну. Вы совсем не обязаны отдавать мне…

– Просто уже возьми, и все, – обрывает меня Алекс.

– Хорошо, – запинаясь, говорю я. – Спасибо.

Я встаю, набрасываю на плечи его пиджак и моментально в нем тону. Он большой, из тяжелой, приятно-гладкой ткани. А еще подкладка неуловимо пахнет одеколоном Алекса – чем-то терпко-пряным, с едва уловимой цитрусовой ноткой.

Алекс следит за мной нечитаемым взглядом, а потом внезапно говорит:

– Чуть не забыл. Дай руку.

Я теряюсь, протягиваю почему-то левую, он качает головой и сам берет мою правую ладонь. Снимает мое помолвочное кольцо с безымянного пальца и надевает на указательный.

– Чтобы не было лишних вопросов, – лаконично говорит он в ответ на мой недоуменный взгляд.

– Я могу совсем его снять, – торопливо говорю я. – Как скажете!

– Не надо, – Алекс задумчиво смотрит на мои пальцы, не выпуская их из своей ладони. – У тебя красивые руки, тебе идут кольца. Носи. Можешь еще что-нибудь купить. Денег я дам.

Я не успеваю ничего ответить, а он уже отпускает мою руку, кивает охране, и мы выходим из самолета.

Спускаться по трапу неприятно: в лицо дует ветер, летит мелкий дождь, и я ежусь, еще сильнее закутываясь в пиджак Алекса. Хорошо, что он мне его дал. Можно было бы посчитать это заботой, но с его стороны это скорее всего обычная вежливость. Не более того.

Сразу у трапа стоит машина, которая нас везет в здание аэропорта. Оно огромное! Да и само взлетное поле тоже, потому что едем мы достаточно долго. Я не отлипаю от окошка, в котором разглядываю застывшие на своих местах разноцветные самолеты.

Заходим мы внутрь через какой-то отдельный вход, других людей я там не вижу. Выглядит все, как в фильме: стены, отделанные мрамором, и пол с мягким ковром. Охрана тоже тут: один идет перед нами, другой за нами. Они такие молчаливые и незаметные, что к их присутствию легко привыкнуть.

– Ника, сюда, – бросает мне Алекс. – Через этот лифт выйдем на парковку, где нас ждет водитель.

Очевидно, парковка тоже какая-то специальная, потому что там всего две машины: длинная черная и высокая красная. Обе выглядят очень дорого. Около черной машины стоит женщина в ярко-розовом брючном костюме. Я прищуриваюсь, пытаясь ее разглядеть, и тут вдруг Алекс останавливается.

– Мама?! – резко спрашивает он. – Ты что здесь делаешь?

– Я что делаю? Это она здесь что делает?! – истерично кричит она и порывисто взмахивает руками. У нее непонятное лицо без возраста, вроде бы красивое, но какое-то выглаженное, словно его отфотошопили. – Кого ты привез, Саша? Кого? Это его дочь, да? Скажи мне правду, это она?

– Мама.

Алекс говорит всего одно слово, причем даже вроде не повышая голоса, но женщина – его мама, получается? – замолкает.

– Здравствуйте, – вежливо говорю я. – Меня зовут Ника.

– Ника Марковна, я так полагаю? – ядовито цедит мама Алекса, подходя ближе и беззастенчиво меня разглядывая. – А фамилию он тебе свою дал или от матери осталась?

– Простите? – теряюсь я, не понимая из ее слов ровным счетом ничего. – У меня отчество Андреевна. А фамилия Белова. Могу паспорт показать.

– И что мне твой паспорт?! Я и так все знаю! – взвизгивает она, но тут Алекс делает шаг вперед, и я оказываюсь за его плечом.

Он словно отсекает меня от своей матери, задвигая себе за спину и давая защиту. Может, это и лишнее, но… мне скорее приятно.

– Что ты тут устроила? – цедит Алекс, глядя на мать с раздражением. – Ника – дальняя родственница отца. Он просил меня о ней позаботиться.

– А родители ее где? – не сдается она. – Почему они о ней не заботятся?

– Мама с папой разбились на машине, когда мне было девять, – тихо говорю я. – И… я их дочка. Правда. Мы с папой одно лицо. У меня нет с собой фотографий, но я могу попросить тетю, чтобы она отправила, если вам надо.

– Ей не надо, – обрывает меня Алекс. – Да, мам?

Она колеблется. Все еще разглядывает мое лицо.

– Вроде бы непохожа, – бормочет себе под нос. – Саша, ты мне не врешь? Я ведь чувствую, когда ты врешь!

Алекс раздраженно выдыхает, его плечи под рубашкой напрягаются, но голос, когда он начинает говорить, звучит спокойно.

– Мама, ты себе придумала какую-то глупость и теперь пытаешься найти ей подтверждение.

– Это не глупость! Я вообще-то пытаюсь нас с тобой спасти, – возражает она. – Ты уверен, что он не вписал ее в завещание?

Мать Алекса снова переводит на меня цепкий взгляд карих глаз с длинными пушистыми ресницами. Они совсем непохожи на льдистые глаза ее сына. Интересно, от кого он унаследовал такой светлый цвет радужки? От отца?

Я пытаюсь вспомнить, какие глаза были у Марка Кельнера, но память не дает никакого ответа: я его видела всего раз и слишком давно.

– Уверен, – раздражение Алекса пробивается даже через его ледяное спокойствие. – Мама, хватит. У отца не было внебрачных детей. Мы можем закрыть эту тему или, по крайней мере, не обсуждать ее при посторонних?

– Ты же сам говоришь, что она родственница, а не посторонняя, – парирует его мать, но выглядит при этом успокоившейся. – Кстати, Саша, а почему на ней твой пиджак?

– Потому что я ей его дал, – лаконично отвечает Алекс и берет меня за руку. – С твоего позволения, мам, мы поедем.

– В гостиницу? Или ты уже снял для нее квартиру?

– Ника будет жить в моем доме, – бросает Алекс, открывая мне дверцу красной машины. – Садись, нам пора ехать.

– В нашем доме?!

– В моем доме, мам, – твердо говорит он, захлопывает дверь, обходит машину и садится с другой стороны.

– Можем ехать, Александр Маркович? – спрашивает водитель.