Скальпель для шейха (СИ) - Снежная Катерина - Страница 18

Это простой и понятный приказ! Но для любого мужчины он звучит, как…

… Сезам, откройся!

Вера думает.

Я жду.

Неторопливо чуть-чуть раздвигает бедра.

Пальцами я прикасаюсь к резинке стрингов, оттягиваю в сторону и отпускаю. Она грубо чпокает по её коже.

— Сколько трусиков ты взяла с собой? — спрашиваю, учитывая, что вчерашние я порвал, и ей, судя по всему, это не понравилось.

Она краснеет.

— Я видел трое. Если бы ты вчера не ушла, я бы трахнул тебя прямо на кухонном столе. Мне плевать, кто бы что увидел.

— Я не хочу, чтобы Галиб знал о нас, — в её голосе узнаётся стыд.

Если бы она знала, сколько Галиб трахнул девиц за то время, пока она с ним встречалась и после, то не переживала бы так. Но мне всё равно неприятно.

— Думаешь, что любишь его?

Она отрицательно качает головой.

— Хотела бы, но судя по тому, что мы с тобой делаем...

— Не думала, почему он до сих пор не прикоснулся к тебе?

— Он бережёт меня до свадьбы.

Я и забыл, с кем говорю. У девчонок в голове одна романтика. Если бы они хоть на секунду задумывались, что в голове у парней... Секса точно стало бы меньше.

— Может, он не хочет тебя?

— Может быть.

Я мягко ухмыляюсь. По крайней мере, не утверждает, что он монах и у него строгие нравственные устои и принципы. Подумал бы, Вера совсем наивная. И эта болтовня уже раздражает.

Быстро опускаю голову и грубо прикусываю, облизываю другой её сосок. Свободной рукой пальцами проникаю неглубоко в её влажное лоно, сильнее раздвигая ей ножки.

Вера громко ахает. Сжимается.

Подобные первые проникновения в жизни — как глоток кайфа, как удар шампанского в голову, как прыжок с тарзанки.

Свежо, жгуче и незабываемо пронзительно.

— Нравится, когда я трогаю тебя там?

— Очень.

Совсем другой её шёпот.

Мучительный, томный, распалённый горячим ожиданием большего.

— Тогда раздвинь шире.

Мне хочется, чтобы она вообще их раскинула, максимально свободно, как можно больше. Но Вера, скромница, раздвигает чуть-чуть. Ровно столько, чтобы прошла моя ладонь. Я вожу пальцами вверх-вниз по её губкам, ласкаю её.

— Такая маленькая милая киска, — улыбаюсь ей. — У тебя пухлые губки. Не могу дождаться, когда мой член войдёт в тебя.

Слова пошлые, но ей нравится. Вера течёт, краснея.

Целую её от сосков до плоского живота, ищу её чувствительные местечки, ниже... Она прислушивается, тяжело дышит. Цепляю большим пальцем край её стрингов. Эти трусики она надела не для меня! Рывком разрываю их на ней, без нежности, без сожаления. Вера вскрикивает и прижимается к матрасу. Резинка рвётся, но трусики остаются на ней. Хм, придётся показать ей, как с ними правильно поступать.

Я оттягиваю переднюю часть. Ластовица вдавливается в выбритые половые губки, в попу, глубже.

Она громко выдыхает, почти шипит.

Да, детка, если грубо натягивать ткань и давить на твою набухшую маленькую ягодку, на анус, ткань не только жжётся, но и делает потрясающе приятно. Обжигающе сочно.

Вера выдыхает громче.

Ещё одно движение, и у неё перехватывает дыхание. Я отбрасываю остатки белья в сторону.

Она в задранной по шею футболке, полуобнажённая ниже талии, оголённая мною.

Трусики, как самая важная преграда между нами.

Тонкая ткань между наслаждением и сопротивлением.

Её нагота, её киска и ножки – прекрасны!

Она сама прекрасна.

Вера хнычет и нервно течёт, пока мои глаза пожирают её обнаруженную киску.

Я наслаждаюсь видом расширенной щели её влагалища. Она смотрит в тёмный потолок и порывисто дышит. Ей сейчас трудно. В первый раз всегда так.

— Всё хорошо, девочка. Дыши.

Мне хочется зарыться в неё, отсосать её клитор, попробовать лепестки на вкус. Вместо этого начинаю средним и указательным пальцами массировать её обнажённый клитор, а пальцами другой руки нежно поглаживать приоткрытую щелочку под ними. Когда розовеющие набухшие края влагалища обильно увлажнились и тонкая струйка засочилась к заднему проходу, мой палец осторожно проскользнул внутрь её щелочки.

В голове пульсирует лишь одна мысль.

Я хочу, хочу её трахнуть!

Раздвинуть гладкие бедра, открыть блестящую розовую киску и расширить членом её тугую дырочку.

Вера громко стонет от движения моего пальца в ней. От ярких ощущений между, её ноги сами сгибаются в коленях, я ставлю её пятки на покрывало кровати и стаскиваю её аппетитную попу на самый край.

Она практически висит, едва выдвигаясь, балансирует.

Провожу пальцами грубыми движениями по её внутренней стороне бедер, трогаю, щупаю, ласкаю её нежные складочки и губки, игнорируя всё остальное. И её киска, и сама Вера в нетерпении начинают подрагивать от подобного прикосновения моей руки.

Теперь её бедра максимально широко раскрыты, поэтому я засовываю в неё два пальца. В этот раз глубоко.

Она стонет, ерзает от медленного темпа силового воздействия.

Это много для её, для её чертовски тугой девочки.

Но, очевидно, мои прикосновения дарят ей кайф, потому что Вера комкает ткань покрывала. Дрожит от ощущений, судорожно сжимает и разжимает ладони. Едва не задыхается и сладостно стонет.

Очевидно, что этот мудак никогда её так не трогал.

Не дарил ей максимального удовольствия от нарастающего возбуждения, когда она почти на пике, дрожит и томится. Не гладил её с наслаждением, наполняя нежностью пальцев.

Массаж бывает разным. Но ласкать женщину руками, даря ей на кончиках блаженную дрожь, — отдельный вид наслаждения. Членом нежно не погладишь. Такое можно делать только руками, даже не губами. Губы дарят сладость и страсть. А пальцы... ими...

Я дразнил Веру, щекотал её клитор, мял набухшие губки, тер и расправлял капюшон, флиртовал с её анусом. Рычал от желания большего и готовя её к большему. Поцелуи в её губы были не так интересны, как мои пальцы.

— Скажи, что ты хочешь меня, — я знаю и вижу это, но мне нужно это услышать.

- Да, - стонет она на грани.

Я вытаскиваю из неё нежные пальцы и беру в кулак стоящий колом член. Поглаживаю его по стволу вверх-вниз, ощущая боль от покалываний и колющих импульсов. Яйца тянет от напряжения. Член слишком твердый для неё. Это будет очень жесткий трах, и это плохо для неё. Острая боль прошивает не только мой таз, но и весь загривок по позвоночнику. Яростно рычу от того, как тело застыло в твердую позу.

- Потерпи немного, - произношу хрипло, понимая, что она ни хрена не понимает, о чём я.

Вера откидывается назад и ложится на тонкую подушку. Ноги её раздвинуты. И больше уже ничего не имеет значения, кроме её блестящей сочной киски. Кроме ласкового, мягкого, теплого лона.

Становлюсь на колени и располагаюсь между девичьих бедер.

Как же я ждал этого.

- Готова?

- Я девственница.

- Угу.

Мне не до разговоров. Больше уже нет нежности и терпения. Их время прошло. Отвожу её ногу в сторону, фиксирую её, проверяя пальцами, всё ли в порядке. Она всё ещё мокрая. Хотя видно, как её колотит крупная дрожь.

- Пожалуйста, - шепчет она, и я отказываюсь слушать её просьбы.

Беру её под попу.

Она выглядит умоляющей, взволнованной и опьяненной. И такой невинной, чистой и прекрасной, что меня это заводит ещё жёстче.

Фиксирую её, приподнимаю таз от кровати вровень со своим членом. Вера в этот момент восхитительна. Девушка в моих руках максимально открытая, невинная. Я испытываю момент удовольствия, ни с чем несравнимое моральное удовлетворение. Она моя! МОЯ.

За плотскими утехами и бешеным желанием всегда стоит жажда обладания. Желанная женщина — продолжение нервной системы, ток, подходящий тебе по качествам и свойствам. Вегетативная система никогда не врёт, настраивая все другие системы организма только на её ритмы, на её дыхание, на её биологический ритм.

Вера широко разводит руки для равновесия. Её спина изгибается. Для меня это предложение, эротический призыв взять её. Она моя. Ни Галиба, ни кого-то другого, только моя. Всё в ней напрашивается на мой член, всё призывает к соитию, соединению, стыковке. Влечёт к общему началу.