Герцогиня в изгнании (СИ) - Дурман Диана - Страница 67

Накрыв глаза ладонью, зажмурилась и почувствовала себя крайне глупо, но тут Шейт вдруг недружелюбно прошипел:

— Надо же! Явился! Мы его звали-звали, чтобы узнать, куда пропал тот полудохлый человек, а он и носа своего не показал. Стоп? А ты почему весь здесь?

Мои глаза резко распахнулись. Я замерла, понимая, кому адресованы слова, и ощутила спиной присутствие того, кого чуть не потеряла. Медленно, будто боясь спугнуть вспыхнувшую надежду, оборачиваюсь и вижу его — всё тот же массивный силуэт из ожившей тьмы никак не способный определиться волк ли он, песчаный кот или лис. А ещё эти ярко горящие зелёные глаза, совсем не такие живые как его настоящие. Однако даже так мне удаётся рассмотреть целую гамму чувств: тревога, недоумение и… облегчение. Кажется, Кассиан рад видеть меня не меньше, чем я его.

Тело двигалось само. По крайней мере, первый шаг мной был сделан как в тумане. Зато потом, поддавшись непреодолимому порыву, я чуть ли не сорвалась навстречу перепугавшему меня не на шутку Кассиану. В этот момент меня совершенно не волновало ни то, почему он целиком находится внутри поместья, ни то, как ему удается туда-сюда обращаться и ни то, что со мной творится.

Налетев на грудную клетку теневого монстра, сжала пальцами гладкую шерсть и зарылась в неё лицо. Вот он — жив, судя по всему, здоров и ждал меня. Не знаю почему, но именно Кассиана я не могла рассматривать в качестве нежити и потому… его жизнь была мне дорога.

Пока я пыталась хоть немного разобраться в себе шерсть стала выскальзывать из пальцев словно туман, растворяясь в моей хватке. Не успела я оглянуться, как вместо мягкого покрытия стража мой лоб оказался прижат к горячей коже. Позади раздалось деликатное покашливание, разбавленное утробным рычанием.

Хотела было отшатнуться, но я оказалась зажата в кольце сильных рук, а особого желания вырываться в себе обнаружено не было. Скорее наоборот. Так что, воспользовавшись моей минутной слабостью, Кассиан прижал меня к себе крепче, после чего коснулся моей щеки дыханием и каким-то подозрительно затихающим голосом произнёс:

— Теперь всё будет хорошо, Медея.

Наброситься бы на Кассиана не только с кулаками, но и с вопросами, однако вслед за облегчением, которое сменилось неизвестным жаром, на меня навалилась усталость. Веки стали непомерно тяжелыми, сознание заволокло сонной дымкой, и я позорно уснула. Вот прямо так — стоя. Всё же сказалась усталость, а также пережитый ужас, иначе не представляю, как ещё можно умудриться так резко выпасть из реальности.

Подозрительно быстро погрузившись в сон, я вдруг увидела нечто похожее на воспоминание. Вот только оно отличалось от всего, что мне доводилось видеть ранее.

Живописный сад утопал в зелени, чаруя ароматом распустившихся диковинных цветов — так не похоже ни на земли королевства Сарт, ни на отдаленную провинцию империи Валлис. Я сидела на бортике фонтана и, купаясь в тёплых лучах, любовалась мирно плывущими по лазурному небу облаками. Наверняка если я сейчас проснусь, то сохраню этот привкус солнца на губах, вот только покидать такое непривычное воспоминание не хотелось. Почему? Просто оно разительно отличался от всего, что приходило во снах и наяву. А ещё мне казалось, будто вот-вот произойдёт нечто очень хорошее. Пока же я этого жду, можно просто насладиться происходящим.

Всё вокруг дышало невиданными мной идиллией и миром. Вдалеке играла приятная мелодия, неподалеку ей вторила неизвестная птица, услаждая слух, а едва заметный шелест ветра дополнял симфонию. Но ближе всего “пела” вода — журча, она стекала по сердцевине фонтана, чтобы с тихими всплесками встречаться с мраморным бортиком.

Стоило опустить взгляд, как пришлось прищуриться: вода натурально искрилась, отражая в себе многочисленные осколки солнца. Поболтав ногой в прохладной влаге, улыбнулась своим мыслям, в тоже время, подмечая, что стопа в этом воспоминании моя, не Этерии, а именно моя, но совершенно не такая, какой я её помнила. Кожа выглядела ухоженной — без натоптышей и огрубевших мозолей из-за неудобных башмаков, словно я носила только шёлковую обувь. Смешно же. Ведь таким даже Этерия не могла похвастаться: любое путешествие сопровождалось кожей сапог хоть и сшитых по меркам, но всё равно достаточно грубых, чтобы оставлять следы на нежной коже.

Наклонившись к воде, я зачерпнула её и снова ощутила диссонанс. Опять именно моя ладонь с длинноватыми пальцами, но без застарелых ожогов от чугунной посуды, тонких линий порезов, оставленных соскользнувшим ножом и обветренной после стирки в проруби кожи. Такими мои руки никогда не были при жизни, но почему-то стали в этом странном сне-воспоминании. Но это оказалось не самым шокирующим.

Отражение в подрагивающей поверхности воды меня натурально ошарашило, потому что на лице не было и намёка на жуткое родимое пятно. А ведь оно было со мной, сколько себя помню!

Я смотрела и не верила. Меня даже непривычно длинная коса цвета меди так не смутила — даже длину до пояса я не могла себе позволить, потому что она была непрактична, а тут тугой жгут, перетянутый жемчужной нитью, спускался по моему плечу и стекал прямо на колени. Непозволительная роскошь.

— Так и знал, что найду тебя здесь, Дея, — вдруг услышала я и обернулась, чтобы поражённо увидеть… Кассиана.

Он был точно таким, каким я видела его в лесу после того, как он спас мою жизнь. Правда, без тех ужасных ожогов. Зато в остальном… те же чёрные волосы, убегающие гладким шёлком ниже пояса, тот же тёмный взгляд со спрятанными в глубине изумрудными бликами и та самая теплота, с какой он смотрел на меня даже в форме стража. Хотя нет, кажется, сейчас он был моложе — тут ему до двадцати лет, а Кассиан из моего времени точно был ближе к тридцатилетнему рубежу. По крайней мере, внешне.

Одеяние же Кассиана одновременно и отличалось, и было похожим, на то, что я видела. Сейчас на нём были тёмно-серые широкие штаны, в тон им рубашка без рукавов и с замысловатой оторочкой по широкой горловине, а поверх этого комплекта была накинута богато расшитая золотом ткань в тон искрам в не по возрасту мудрых глазах. Необычное покрывало на талии удерживал широкий пояс, не давая его краям разъезжаться, пока основная часть ткани скрывала под собой часть торса и правую руку. Кажется, в этом был какой-то смысл, но я из этого видения не спешила делиться информацией.

На левом запястье помолодевшего лжестража сверкал широкий браслет с гравировкой, которая перекликалась с обручем, необычно закреплённом на голове. Концы обруча как бы цеплялись за уши, при этом нигде ничего не сдавливая, а служа основой для подвесок напоминающих серьги в виде капель. Центральная и основная часть головного украшения находилась на затылке, тем самым удерживая волосы на месте и не давая им падать на лицо с острыми чертами, открывая низкий лоб и тяжелые брови.

Мне всегда казалось, что мужчина в таких побрякушках выглядят смешно, но здесь, в этом сне, вид такого Кассиана казался мне привычным. Словно там, за пределами сказочного сада, каждый второй так ходит.

— Зачем ты меня искал? — вдруг звенит мой голос один в один похожий на тот, что был у меня раньше. Теперь я становлюсь наблюдателем, пока моя более идеальная копия раздражённо продолжает: — Я же сказала, что не хочу изучать некромантию. Она омерзительна. Так что, Кас, даже ты меня не уговоришь. Можешь так и передать местриссу Овальди.

Чтобы убедить собеседника в своей непоколебимости, я складываю руки на груди, и упрямо выпятив подбородок, смотрю на того, кому, кажется, доверяю больше остальных.

— Дея, — мягко произносит Кассиан, приближаясь ко мне, — если ты будешь прятаться, это не решит проблемы. Твоя магия — дар и ты должна им гордиться.

— Не хочу, — почти капризно произношу, понимая, что веду себя как подросток, — будь я просто тёмным магом, всё было бы проще.

Приблизившись, Кассиан опускается рядом и как-то слишком естественно толкает меня плечом, а затем берёт мою косу, чтобы с хитрой улыбкой приняться щекотать её кончиком мой нос.