Наследник Мудрецов (СИ) - Романович Роман - Страница 7

Поэтому то, что Игоря мать пристроила на юридический, можно было понять. Но из этого также следовало, что семья пристроить в место получше не смогла.

— Дед сказал, что передал ему Дар, — едва слышно шепнул я. — Почему на юриста-то отправили?

Дар Власти — боевой. Его не развить, сидя за партой в институте.

— Думают потом его куда-то в силовое ведомство запихнуть, — ответила мать. — Мне не говорили, но вроде бы уже есть намётки.

Я задумался. Игорёк с даром Клятв, который мог бы пригодиться юристу, пролетел, как можно понять. Телекинез в юриспруденции не нужен. А вот устроиться каким-нибудь следователем, прокурором, да по особым направлениям — да, должно быть рабочей связкой. Там и деньги могут водиться, и какая-никакая власть. Уверен, Игорь легко пробьётся. У меня в планах было спросить с него за ту подставу, но это не значит, что я не способен признать: брат поумнее большинства будет. Умный интриган. Полезный кадр для рода и опасный противник для меня.

Лихо комбинация крутится.

— Дед не боится, что Игорь Дар впустую спустит? — уточнил я.

— Боится. Но и за Грань отпускать тоже боится.

Это-то понятно. Сам я один раз туда ходил, ради инициации и адаптации, но и этого хватило, чтобы понять, что без верного отряда там делать нечего. В случае нашего рода так и вовсе один неверный шаг — и всё, нет наследника с Даром. А нет Даров, нет будущего. У нас и так многое отобрали, а так вообще без всего останемся.

— А Савелий что? — спросил я то, что было по-настоящему важным.

— Дурак! — в сердцах заявила мать.

— О-о, — только и выдал я, озадаченный.

— Всё неймётся, — раздражённо пояснила она. — Дерётся постоянно. Мечтает Дар получить. Последний год в синяках постоянно ходит.

Вот оно что. Раз ему ничего не обломилось и не обломится, получается, мой брат решил успеть до восемнадцатилетия обрести Дар через сражения. Сомневаюсь, что получится. Слишком уж способ неоднозначный. Хорошо хоть, за Грань сам не полез. С него бы сталось.

— Ты бы поговорил с ним, — попросила мать.

— О чём?

Поговорить я с ним собирался, но хотелось понять, чего именно мать от меня ждёт.

— Чтобы успокоился. А то угробит себя.

— Я решу вопрос, — пообещал я.

— Решит он! — вспыхнула мать. — Сам-то вон что выкинул!

— Тебя ведь предупредили, куда я ушёл, — сказал я уверенно.

Двоюродный дед — специфический человек, но мать обещал предупредить. Это ведь старик придумал, чтобы я из города убрался. Теперь мне это не кажется таким уж верным решением, но обратно не отыграть.

— Да, — поджала она губы. — Как будто от этого легче. Ты бросил меня одну!

Издевается. Или, скорее, манипулирует. Но такое со мной не работает. Хватило одного взгляда, чтобы мать закатила глаза и больше эту тему не поднимала.

— Что с отцом? — спросил я в отместку за попытку навязать мне чувство вины.

— Не знаю, — отвела она взгляд.

— Всё настолько плохо?

— Не твоё дело.

— То бросил тебя, то не моё дело. Чудит?

— Нашёл себе бабу помоложе и у неё пропадает. Дома редко бывает, — процедила она.

— А дед что? — нахмурился я.

— Мой дорогой папочка сказал, что мне надо быть женственнее и лучше с мужем обращаться, — криво улыбнулась мать.

Жёстко.

— Ну, теперь я вернулся и в обиду тебя не дам, — улыбнулся я.

— Ой-ой! — всплеснула она руками. — Вырос больше меня и самым крутым себя возомнил?

— Почему возомнил? Я и есть самый крутой, — подмигнул я.

— Ешь давай, самый крутой. Пока я вижу, что ты самый худой. Поди и не кормили вас нормально.

— По-разному было, — признал я.

Кормили или сносно, или плохо, или вовсе не кормили.

Мы отвлеклись на еду. Мать бросала на меня изучающие взгляды, но было видно, что ей надо собраться с мыслями. Слишком неожиданно я вернулся.

— Я отпросилась с работы, — сказала она. — Так что пойдём домой. Ух и задам я деду.

— Ссориться — лишнее. Лучше вот… — достал я конверт из-под рубахи. — Спрячь.

Мать сначала быстро спрятала деньги в карман среди складок платья, а потом уже задала немой вопрос. Я ей также молча ответил, что опасаюсь держать деньги дома при себе. Она понятливо и одобрительно кивнула. Там в конверте было ровно сто тысяч. За обед в дешёвой столовой мы заплатили триста рублей с мелочью. Себе я оставил девять тысяч с копейками. На эту сумму можно снять дешёвую комнату на пару месяцев. Наверное. Надо бы узнать актуальные цены в Тайнограде.

— Сколько там? — спросила она, когда мы удалились от столовой.

Я озвучил сумму.

— Солдатам так плохо платят?

— Молодым платят не так много.

— Зазывалы обещают куда больше.

— Значимая часть уходила на всякое нужное.

— По девкам небось бегал, — поддела она меня.

— Если бы.

Основное у меня уходило на припасы, одежду, обмундирование, аптечки и прочие расходники. Отряд предоставлял вначале необходимый минимум. Хочешь большего — покупай сам. Я и покупал. Уходил-то налегке, совсем без вещей. У меня даже ножа нормального не было. Когда уволился, то часть снаряги продал, что и составило часть общей суммы.

— Сберегу, — сказала мать, подумав. — Ты сам, главное, не кути. А то знаю я, как ведут себя молодые, вернувшись домой. Пить не пристрастился?

Отец любил заложить за воротник, чем часто злоупотреблял. В пьяницу не превратился, по крайней мере, так было два года назад, но провести досуг с бутылочкой вина, желательно дорогого, любил. Работать — нет. И не любил, и не умел, и не старался исправиться. Так что вопрос матери непраздный.

— Нет, — качнул я головой.

Видел я наёмников, которые выпивали. Могли и за ленточкой накатить. Такие обычно долго не жили. Я тоже алкоголь пробовал, но только в холод, когда надо было согреться, и не больше двух глотков за раз.

— И не начинай. А то хворостиной отхожу, — пообещала мать.

— Меня не надо задирать, — ответил я спокойно.

Мать меня под локоть придерживала, отстранилась на ходу, глянула по-новому. Хмыкнула и ничего не сказала. Лучшая тактика против тех, в ком есть кровь Битвы, — ледяное спокойствие. Такое, в котором нет агрессии, но есть твёрдость. Не будешь же ты воевать с камнем или стеной. Вот и нужно быть таким же твёрдым, спокойным и не вызывающим одновременно.

Если знать, куда смотреть, такие моменты несложно подмечать.

Интересно, знает ли эту мудрость дед? Потому что если моя матушка решила с кем-то поругаться, то потребуется как минимум артиллерия, чтобы её остановить. А судя по тому, как менялось её дыхание, а в теле нарастало напряжение, с дедом она решила поругаться основательно.

По возвращении домой случился скандал. Нашла коса на камень. Мать пошла высказывать всё деду. Дед же… Он был из тех, кто любил всех контролировать. Неповиновение воспринимал однозначно — как повод в очередной раз задавить, утвердить свою власть. Что моя мать прекрасно знала. Поэтому и говорю. Нашла коса на камень. Скандалили они недолго, но с огоньком. Закончилось это победой матери.

Служанка была отправлена срочно готовить праздничный ужин. Мне же нагрели воды и дали помыться. Чистых вещей у меня не было, так что выдали из одежды Савелия.

А дальше начался цирк. Возможно, для некоторых семья — это самое безопасное место, но для меня это далеко не так. Исключение — мать и брат.

Остальные же, да и общая атмосфера…

Дед встретил меня, мягко говоря, прохладно. После общения с матерью он словно переключился. Впрочем, почему словно? Как есть переключился. Внешне превратился в заботливого и любящего дедушку. А по сути — включил старую, заезженную и давно сгнившую пластинку типичных семейных манипуляций.

Первым на эту вечеринку явился отец. Осмотрел меня, сказал, как я возмужал. Дед его обругал. В этом нет ничего нового. Всё как раньше. После чего, особо не слушая, отец убежал, ибо «это дело надо отметить!». С его точки зрения, дома ничего достойного не нашлось. Возражений он тоже слушать не стал. На попытку выбить у деда деньги был обруган по новой. Если подсчитать, сколько отец уделил времени мне, сколько рассуждал, что надо выпить, проверяя запасы алкоголя, и сколько клянчил у деда деньги, то мне досталось времени меньше всего.