Оракул с Уолл-стрит 2 (СИ) - Тыналин Алим - Страница 9

— И большая ответственность, — добавил он. — Вы будете работать непосредственно со мной, участвовать в стратегических решениях и получите доступ к информации, которой не обладают даже некоторые партнеры фирмы.

Я понимал, что это одновременно и признание моих способностей, и попытка установить над ними контроль.

С одной стороны, это положение дало бы мне доступ к ценнейшей информации, необходимой для подготовки к краху 1929 года и расследования связи Харрисона с Continental Trust. С другой, я окажусь под постоянным наблюдением человека, потенциально причастного к убийству отца Стерлинга и, возможно, Риверса.

— Я с благодарностью принимаю ваше предложение, сэр, — ответил я после секундного размышления. — Постараюсь оправдать ваше доверие.

— Уверен, что оправдаете, — Харрисон кивнул, но его взгляд оставался холодным. — Мисс Петерсон подготовит все необходимые документы. Вы приступите к новым обязанностям с понедельника.

Он собрал бумаги в стопку, давая понять, что разговор окончен, но когда я уже встал, чтобы уйти, добавил:

— И, Стерлинг… будьте осторожны в своих исследованиях. Некоторые люди слишком много копают и находят… неприятности.

Эти слова, произнесенные почти небрежно, прозвучали как явная угроза.

— Я всегда стараюсь быть осмотрительным, сэр, — ответил я, удерживая нейтральное выражение лица.

— Вот и прекрасно, — он вернулся к своим бумагам. — До понедельника, Стерлинг.

Покидая кабинет, я ощущал себя как шахматист, сделавший рискованный, но потенциально выигрышный ход.

Харрисон либо пытался нейтрализовать меня как угрозу, взяв под непосредственный контроль, либо действительно решил использовать мои таланты в интересах фирмы. Возможно, и то, и другое одновременно.

В коридоре я столкнулся с Прескоттом, выходящим из своего кабинета. По моему лицу он сразу понял, что произошло что-то значительное.

— Разговор с Харрисоном? — тихо спросил он, оглядываясь по сторонам.

Я кивнул:

— Он предложил мне должность личного ассистента.

Прескотт присвистнул:

— Это неожиданно. Харрисон обычно не допускает никого так близко.

— Похоже, он решил держать меня под более пристальным наблюдением, — заметил я, понизив голос.

— Или он увидел в вас то, что видят другие, — взгляд Прескотта стал задумчивым. — Будьте осторожны, Стерлинг. С новой должностью придут не только привилегии, но и повышенное внимание. Особенно со стороны Паттерсона. Он давно добивается большего влияния на решения Харрисона.

Я мысленно добавил Паттерсона в список потенциальных угроз.

— Спасибо за предупреждение. Кстати, я не забыл о портфелях ваших клиентов. Завтра все будет готово.

— Уверен, что будет, — он слегка улыбнулся. — Зайдите завтра ко мне в девять.

— Буду рад, — я кивнул и мы разошлись.

До конца рабочего дня я методично разбирался с накопившимися делами. Подготовил обещанные отчеты для сенатора Брукса, дополнил аналитические выкладки для фермеров со Среднего Запада, проконсультировался с Джонсоном относительно нескольких портфелей его клиентов.

Все это время я ощущал на себе взгляды коллег. Новость о моем повышении уже начала распространяться по офису.

Ближе к шести, когда большинство сотрудников начали расходиться, я собрал вещи и вышел на вечерний Уолл-стрит. Финансисты в дорогих костюмах спешили в клубы и рестораны, чтобы отметить окончание еще одного успешного дня бесконечного бычьего рынка.

Я решил пройтись пешком до квартиры, используя это время для размышлений. День выдался невероятно насыщенным.

Успешная презентация у Фуллертона, документы Риверса, неожиданное повышение от Харрисона. Слишком много переменных для одного уравнения.

Уже стемнело, когда я наконец поднялся к себе. Первым делом я проверил квартиру на предмет незваных гостей. С недавних пор это стало привычкой.

Убедившись, что все в порядке, я задернул шторы, приготовил крепкий кофе и разложил на обеденном столе документы из конверта, полученного у Сары Коллинз.

Методично изучая каждую бумагу, я начал создавать схему связей. В центре Continental Trust. Вокруг Харрисон, Форбс, Восворт, серия подозрительных смертей, включая отца Стерлинга и теперь Риверса. Загадочная операция «Анакондо», требующая дальнейшего исследования.

Рядом я положил ключ от камеры хранения на Центральном вокзале. Завтра утром, перед встречей с Прескоттом, необходимо проверить, что там оставил Риверс.

Я открыл зашифрованный дневник и обновил записи:

«Новая должность у Харрисона — неожиданный поворот. Возможность или ловушка? Он знает о моем интересе к CT. Возможная прямая угроза. Документы Риверса указывают на связь между CT, смертью отца и другими „несчастными случаями“. Ключ к разгадке операция Анакондо. Проект с Фуллертоном обеспечит финансовую базу и прикрытие. Пока я балансирую между подготовкой к краху и расследованием, но две эти линии могут пересекаться сильнее, чем я предполагал. Возможно, CT не просто замешаны в серии убийств, но и готовятся к чему-то масштабному на рынке, зная о приближающемся крахе? Или планируют его спровоцировать?»

Я закрыл дневник и подошел к окну, глядя на мерцающие огни ночного Нью-Йорка.

Тревожные мысли роились в голове. Что если Continental Trust тоже каким-то образом осведомлены о приближающемся кризисе? Что если операция «Анакондо» это план по извлечению выгоды из финансового коллапса? Тогда мои попытки разоблачить их преступления могут столкнуться с их собственной подготовкой к краху.

Я вернулся к столу и еще раз просмотрел документы, пытаясь найти недостающее звено. Завтрашний визит в камеру хранения мог предоставить ключевые элементы головоломки.

Тщательно собрав все бумаги, я спрятал их в тайник за книжным шкафом, уже не первый раз радуясь этому элементу предыдущей жизни Стерлинга, который, очевидно, тоже понимал ценность секретности.

Готовясь ко сну, я мысленно прокручивал план действий на ближайшие дни:

1. Утром проверить камеру хранения на Центральном вокзале;

2. Конфиденциальный разговор с Прескоттом;

3. Подготовка к новой должности в «Харрисон Партнеры»;

4. Детальное планирование проекта с Фуллертоном;

5. Расследование операции «Анакондо»;

6. Встреча с Генри Форбсом;

7. Встреча с Мэдденом;

8. Поездка на выходных к Вандербильту.

Жизнь, и без того сложная после перемещения в 1928 год, становилась все более запутанной. Я ходил по лезвию ножа, балансируя между множеством ролей и целей. Но выбора не было, только вперед, шаг за шагом, выстраивая финансовую империю и одновременно разгадывая тайны, которые могли стоить мне жизни.

За окном загудел автомобильный клаксон, возвращая меня к реальности.

Я проснулся задолго до рассвета. Вставать в пять утра стало привычкой с тех пор, как я начал вести двойную жизнь.

Эти ранние часы, когда большинство нью-йоркцев еще спали, предоставляли драгоценную возможность для действий, требующих конфиденциальности.

Тусклый свет уличного фонаря просачивался сквозь неплотно задернутые шторы, обрисовывая очертания мебели.

Я быстро умылся ледяной водой, оделся в неприметный серый костюм и приготовил крепкий кофе на газовой плите. Разложенная на столе карта Манхэттена с несколькими отмеченными маршрутами напомнила мне о необходимости соблюдать максимальную осторожность.

Перед выходом я еще раз проверил ключ от камеры хранения. Маленький латунный предмет, который мог содержать ответы на вопросы, стоившие Риверсу жизни. Также я прихватил пустой портфель для бумаг Риверса.

Улицы Нью-Йорка в этот ранний час принадлежали молочникам, разносящим бутылки в стеклянных ящиках, мусорщикам, гремящим металлическими баками, и пекарям, растапливающим печи. Запах свежего хлеба смешивался с прохладным утренним воздухом, создавая неповторимый аромат просыпающегося города.

Я намеренно выбрал сложный маршрут. Сначала пешком до Гранд-стрит, где поймал первый трамвай.