Оракул с Уолл-стрит 2 (СИ) - Тыналин Алим - Страница 28

Констанс вытащила ноги из воды и быстро надела изящные туфли.

— Большинство мужчин боятся скомпрометировать себя, общаясь со мной без сопровождения. — Она лукаво взглянула на меня. — Вы либо безрассудны, либо слишком уверены в себе, мистер Стерлинг.

— Возможно, просто любопытен, — ответил я.

— Идемте! — Она схватила меня за руку. — Хочу показать вам настоящие сокровища этого поместья.

Мы двинулись по извилистым садовым дорожкам, где на каждом повороте нас встречала новая скульптура или искусно подстриженная живая изгородь.

Констанс вела меня уверенно, очевидно хорошо зная поместье. Вскоре мы достигли небольшого павильона в классическом стиле, скрытого среди кипарисов.

— Это личная художественная галерея дяди Уильяма, — прошептала она, извлекая ключ из кармана платья. — Обычно она закрыта для гостей, но мне разрешили бывать здесь с детства. Я была единственным ребенком, кто действительно интересовался искусством, а не просто доставал конфеты из вазочек в главной гостиной.

Она отперла дверь, и мы вошли в прохладное помещение с мягким верхним светом. Стены увешаны полотнами, которые даже при моем ограниченном знании искусства явно принадлежали кисти великих мастеров.

— Здесь есть ранний Пикассо, — Констанс указала на небольшое полотно с геометрическими фигурами, — и два Матисса. А вот эту скульптуру Родена привезли из Парижа всего два месяца назад.

Я медленно двигался вдоль стен, пораженный качеством коллекции. Здесь были работы, которые в будущем хранились бы в крупнейших музеях мира за пуленепробиваемыми стеклами.

— Потрясающе, — искренне сказал я. — Но должен признать, меня удивляет ваш интерес к современному искусству. Большинство…

— … девушек моего круга предпочитают модные журналы и сплетни? — закончила она за меня. — Я ненавижу предсказуемость, мистер Стерлинг. Это смертельная скука, быть тем, кем тебя ожидают видеть.

Она вдруг оказалась совсем рядом, глядя на меня с вызывающей прямотой:

— А вы, Уильям? Вы тот, кем вас считают остальные?

Вопрос попал в цель с неожиданной точностью. Кто же я на самом деле?

Уильям Стерлинг или Алекс Фишер из будущего? Финансовый аналитик или временной путешественник с опасными знаниями?

— Боюсь, я гораздо более предсказуем, чем вы, — уклончиво ответил я.

— Не верю, — она покачала головой. — В ваших глазах есть что-то… знающее. Словно вы видите то, что недоступно другим.

Я почувствовал внезапное напряжение. Неужели она каким-то шестым чувством улавливала мою инородность в этом времени?

— Просто профессиональная деформация, — я постарался перевести разговор в шутку. — Финансовые аналитики всегда выискивают скрытые закономерности.

Констанс продолжала изучать меня взглядом, затем неожиданно поднялась на цыпочки и легко, почти невесомо поцеловала меня в щеку.

— За смелость, — пояснила она с улыбкой. — Пойдемте, нам пора возвращаться. Скоро начнут искать.

Вечер в поместье Вандербильтов оказался не менее насыщенным, чем день.

После формального ужина, сервированного с королевской пышностью, последовали танцы под небольшой оркестр, играющий модные мелодии с примесью джаза. Констанс, привлекавшая всеобщее внимание смелым темно-красным платьем с открытой спиной, несколько раз выбирала меня партнером, вызывая явное недовольство Гордона Фишера.

Ближе к одиннадцати, когда вечеринка была в самом разгаре, ко мне подошел Ричардсон, главный дворецкий.

— Мистер Стерлинг, мистер Вандербильт просит вас присоединиться к нему в библиотеке. Мистер Прескотт уже там.

Я последовал за ним через анфиладу залов в противоположное крыло дома. Мы остановились перед массивной двустворчатой дверью красного дерева с бронзовыми накладками, изображающими сцены из греческой мифологии.

— Библиотека, сэр, — Ричардсон открыл дверь и отступил, пропуская меня вперед.

Помещение, в которое я вошел, можно было назвать библиотекой лишь условно.

Это настоящий храм знаний, протянувшийся на два этажа вверх, с галереями, соединенными спиральными лестницами из кованого железа. Стены от пола до потолка занимали книжные шкафы из темного дуба, заполненные тысячами томов в кожаных переплетах.

Высокие стрельчатые окна с витражами, пол из мраморной мозаики, массивный камин из зеленого малахита. В центре располагался огромный круглый стол, покрытый зеленым сукном, на котором разложены карты и документы.

Вандербильт, Прескотт, Колдуэлл и еще один мужчина, которого я не встречал раньше, сидели вокруг стола. При моем появлении они прервали разговор.

— А, Стерлинг! — Вандербильт поднялся, приветствуя меня. — Входите, присоединяйтесь к нам. Коньяк?

Он указал на серебряный поднос с графином и хрустальными бокалами.

— Благодарю, сэр, — я принял бокал, который он мне протянул, и сел в указанное кресло.

— Позвольте представить Сэмюэля Хантингтона, — Вандербильт кивнул на незнакомца, худощавого седого мужчину с аристократическими чертами лица. — Сэм возглавляет Continental Shipping Trust и любезно согласился присоединиться к нашему разговору.

Я пожал руку Хантингтона, отметив про себя еще одно использование слова «Continental» в названии финансовой организации. Случайное совпадение или системная практика маскировки связанных структур?

— Мы обсуждали меняющийся характер мировой торговли, — продолжил Вандербильт. — И хотел бы услышать вашу точку зрения на несколько вопросов, касающихся текущего состояния рынков и перспективных направлений для диверсификации.

Он отошел к одному из книжных шкафов и вернулся с кожаной папкой, которую положил передо мной.

— Здесь краткий обзор основных активов, которыми управляет наш семейный траст. Понимаю, что без углубленного изучения невозможно дать детальные рекомендации, но мне интересны ваши первые впечатления.

Я раскрыл папку и обнаружил несколько страниц с финансовой информацией. Основные активы Вандербильтов включали значительные пакеты акций в New York Central Railroad и других железнодорожных компаниях, недвижимость в Нью-Йорке и других крупных городах, доли в сталелитейных предприятиях, коммунальных компаниях, а также международные инвестиции, преимущественно в Европе.

Вандербильт терпеливо ждал, пока я изучал документы. Остальные мужчины негромко беседовали, позволяя мне сосредоточиться.

— Что вас особенно интересует, мистер Вандербильт? — спросил я, подняв взгляд от бумаг. — Долгосрочная безопасность капитала или возможности для роста?

— И то, и другое, разумеется, — ответил он, усаживаясь напротив. — Но если быть откровенным, меня беспокоит чрезмерная зависимость от традиционных секторов. Железные дороги были основой благосостояния нашей семьи, но их доминирование не вечно. Я ищу следующий «локомотив» для семейного капитала.

— Вы совершенно правы, — кивнул я. — Железнодорожная эра сформировала прошлое столетие, но новый век будет принадлежать другим технологиям. — Я сделал паузу, обдумывая, как сформулировать свои мысли. — Вижу, что у вас остаются существенные доли в New York Central и смежных компаниях. Я бы не рекомендовал избавляться от них полностью, но стоит рассмотреть стратегическую трансформацию этих активов.

— Каким образом? — заинтересованно спросил Хантингтон.

— В двух направлениях. Во-первых, электрификация железных дорог. Это будущее отрасли, особенно для пассажирских линий. General Electric Railway Systems разрабатывает технологии, которые радикально изменят экономику железнодорожных перевозок. Электрические локомотивы быстрее, эффективнее и дешевле в эксплуатации, чем паровые. При этом требуют значительных начальных инвестиций, которые могут позволить себе немногие.

Я сделал глоток коньяка, собираясь с мыслями.

— Во-вторых, я заметил, что вы владеете долями в нескольких судоходных компаниях. Здесь тоже происходит революция. United American Lines переходит с угольных паровых двигателей на дизельные. Это снижает эксплуатационные расходы на тридцать процентов, увеличивает скорость и сокращает количество членов экипажа.