Мама в подарок для сыночка босса (СИ) - Юматова Яна - Страница 8

— Да, - севшим голосом отвечаю я.

— Когда я увидел Льва на кладбище в тот день, я не мог понять, что именно меня зацепило. Теперь знаю. Он ведь вылитый я в его возрасте. Я как раз перед этим пересматривал старый фотоальбом и наткнулся на свои детские фотографии. А на следующий день встретил вас.

Я в шоке. В ступоре. Не хочу верить в то, что он говорит.

— Не может быть...

— У Левы четвёртая группа крови. У меня тоже! Ты еще веришь, что может быть столько совпадений?

Мне становится тяжело дышать.

— Алексей…

— Нам нужно сделать тест ДНК.

Я хватаюсь за первый попавшийся стул и сажусь, потому что боюсь, что сейчас просто рухну.

— Но как такое могло произойти? - мой мозг взрывается от полученной информации.

— Не знаю, - он качает головой и садится рядом. — Но я обязательно разберусь с этим.

Я закрываю глаза.

— Оксана, — его голос звучит мягче. - Мы справимся…

— Хорошо, - послушно киваю, но в душе не уверена, что справлюсь. Господи, как же так?!

— Сделаем анализ завтра.

Не сойти бы с ума, дожидаясь результатов…

Оксана

Я не помню, как мы сдавали тесты. Всё происходит будто в тумане.

В памяти лишь отрывки, как мы с Алексеем отвозили мальчиков в лабораторию, как медсестра брала у них образцы, как Лёва морщился, но терпел, а Егор пытался выглядеть храбрым, хотя явно волновался.

А ещё я помню, как мы с Алексеем сидели в машине, молча смотрели перед собой, а воздух между нами был натянутым, как струна.

А потом ожидание. Оно оказалось хуже всего.

Я не могу спать. Не могу есть.

Каждую минуту в голове звучит один и тот же вопрос:«А если это правда?»

Если всё это время мой сын жил с другим человеком, называл его папой, а я воспитывала чужого?

Но он же не чужой… Лёва — мой!

Не могу представить жизнь без него. И не хочу представлять.

Но… а если Егор тоже мой? Как я могла не узнать собственного ребёнка?

Как можно не почувствовать что-то на уровне… не знаю, сердца? Души?

Меня трясет от этих мыслей. Не знаю, как выдерживаю это все.

Теперь каждый раз, смотря на мальчишек я прислушиваюсь к своему сердцу: бьется ли оно быстрее, когда Егор обнимает меня, ослабевает ли моя любовь к Леве?

Нет, нет и нет! Мое сердце одинаково реагирует на обоих мальчишек: оно пускается в радостный галоп, когда я вижу, как улыбается во весь рот Лева, возводя очередную конструкцию из деталей, и когда Егор тихо благодарит меня за блинчики, и когда я укрываю их обоих одеялом перед сном, и когда они виснут на мне и упрашивают почитать одну и ту же сказку в сотый раз.

Я уже не могу определить, кого из них я люблю больше. Мне кажется, они оба - часть меня. Самая важная часть, без которой жить невозможно.

Алексею все это дается тяжелее. Вижу, что он тоже ждет и не находит себе места.

Но если я все время провожу с мальчиками, то он наоборот, уходит с головой в работу, нагружает себя делами, чтобы не думать. Не жалеть об упущенном времени. Не задаваться постоянно вопросом “ а вдруг это правда”.

Но вечером он старается делать вид, что все нормально. Даже играет с мальчишками.

Но я замечаю, как его задумчивый взгляд цепляется за Леву. Готова поспорить, что Королев подмечает все новые и новые черты в Леве, которые напоминают ему самого себя. Доказательства того, что в жилах Левы течет его кровь.

Мальчики как будто чувствуют напряжение в доме. Они ведут себя тише обычного. Наоборот, пытаются все время находиться где-то в поле моей видимости.

Письмо из лаборатории приходит через два дня. Щелкаю по клавишам ноутбука, не чувствуя пальцев.

Алексей стоит за спиной, напряжённый и молчаливый.

Читаю мелкий шрифт в бланке с результатами.

— Что там? — голос Алексея звучит напряжённо.

Не могу ответить. Просто смотрю на него широко открытыми глазами.

— Все-таки правда… - произносит он, прочитав документ. - Мальчишек перепутали в роддоме…

Мы сидим напротив друг друга. А между нами — две жизни, которые теперь изменились навсегда.

Алексей наклоняется вперёд и трёт лицо руками.

— Что теперь?

— Не знаю, - качаю я головой. Ситуация все еще кажется нереальной.

По глазам Королева понимаю, что он тоже до конца не осознает всего.

Он потерял Егора. Как и я потеряла Лёву.

Но разве мы их потеряли? Разве можно разлюбить ребёнка, которого ты растил шесть лет? Который делал свои первые шаги на твоих глазах и произносил первые слова. Разве можно забыть и разлюбить первую беззубую улыбку, которую твой малыш подарил из восьми миллиардов людей именно тебе? Ни за что!

Не важно, что там в анализах. Лева - мой сын. И Егор - тоже мой сын!

— Давай пока не будем мальчикам рассказывать это все, — вдруг говорит Алексей. — Не могу просто сказать Егору, что я не его отец.

Я понимаю его. Потому что и сама не смогу сказать Лёве такое…

— Ты согласна? - спрашивает Королев.

— Да, - киваю я.

Потому что иначе нельзя. Потому что иначе больно.

И потому что я сама ещё не знаю, как жить с этой правдой.

Оксана

Алексей настаивает: мы с Лёвой должны остаться здесь, в его доме.

Я пытаюсь возразить, но слова застревают в горле. Как я могу жить в чужом доме? Это же неправильно. Теперь, когда правда вышла наружу, всё должно измениться. Но Алексей не слушает.

— Егор не должен чувствовать перемен, — говорит он твёрдо. — И Лёве будет лучше рядом с тобой.

Логично? Да. Но от этого не легче. Я чувствую себя странно, будто попала в чужую жизнь. Теперь я живу под одной крышей с мужчиной, который оказался отцом моего сына. С мужчиной, который растил моего ребёнка, даже не подозревая об этом.

Наконец, нахожу домработницу. Теперь не нужно разрываться между уборкой и заботой о детях. Но в офис я не возвращаюсь. Вместо этого помогаю Алексею из дома, сидя за ноутбуком в его кабинете. И мальчишки под присмотром, когда я забираю их домой. Егор и Лев теперь в одной группе в частном детском саду.

Королев быстро замечает, что я организованная, что умею разбирать документы, распределять задачи. И вскоре начинает оставлять мне всё больше работы. Даже когда дел нет, я остаюсь в кабинете. Не могу уйти. И он, кажется, тоже.

Вечера теперь в доме тихие и уютные. Мальчишки играют вместе, смеются, спорят, но через минуту уже мирятся. Я замечаю, как Алексей расслабляется. Как его взгляд задерживается на нас с Лёвой. Как он постепенно привыкает к этому новому укладу.

И я привыкаю.

Мы не говорим о будущем. Не обсуждаем, как теперь жить. Просто молча соглашаемся: пока так. Но вопросы не дают покоя. Что будет потом? Как правильно поступить? Я не знаю. И он, кажется, тоже.

А еще я понимаю, что в моих мыслях теперь не только мальчики, но и Королев.

Маша приезжает к нам в гости, но я храню секрет и не рассказываю правду о мальчиках.

— Мне кажется или ты скоро снова станешь Королевой, как в девичестве? - хихикает подруга, когда на ее вопрос о том, как мне живется с самым ужасным шефом в одном доме, я густо краснею.

А потом вдруг понимаю, КАК произошла путаница в роддоме.

Еле дожидаюсь вечера, чтобы поделиться с Алексеем открытием.

— Когда я рожала Леву, мы с Юрой еще не были официально женаты, - волнуясь рассказываю я. - Моя девичья фамилия - Королева! На бирках у мальчишек было написано одно и то же - Оксана Королева!

— И когда у моей жены началось кровотечение, то в суматохе попросту перепутали детей, - продолжает он ошарашенно. - Но такое совпадение…

— Бывает, как оказалось, - развожу я руками.

Ночью долго лежу без сна. События того дня в роддоме потихоньку всплывают в памяти. Я вспомнила, как акушерка носилась между мной и еще одной роженицей, сетуя, что ее напарница внезапно заболела и не вышла в ночную смену. Как вызвали дополнительного врача, когда что-то пошло не так со второй девушкой. А потом разговоры медсестер о бедном малыше, который остался без мамы.