Полковник ищет няню. Срочно! (СИ) - Черника Ника - Страница 9

Улыбаюсь, он улыбается в ответ. Две самых неискренних улыбки в мире, ну. Пожимаем руки. И Матвей топает в сторону дома. Провожаю его широкую спину взглядом и думаю: во что я вообще ввязалась?

Это становится понятно, когда в дом с радостным воплем влетает Стаська. Причем дверь чуть не слетает с петель. Девчушка меня обнимает за живот и спрашивает:

- Правда, что мы теперь будем каждый день вместе?

- Угу.

- Пойдем с нами обедать.

- Ну…

- Пойдем!

И тянет меня за собой. Захожу в дом, принюхиваюсь. Борщом пахнет. Ух ты, здорово. Это вам не овсянка на воде.

- А я к нам Мию позвала. Кушать!

Матвей подтверждает звание мастера неискренних улыбок. Я деланно расслабленной походкой подхожу. Принюхиваюсь снова. Божественно.

- Ты что, коком в армии был?

Видимо, обидный вопрос. Матвей в лице меняется и половник проливает с борщом. Прямо себе на футболку и спортивные штаны. Кипяточком. Упс.

Как настоящий военный, он не орет. Ни от боли, ни от меня. Но лицо такое… Ну можно немного испугаться. Я и испугалась, видимо. Потому что как еще объяснить последующие события - не знаю.

- Снять надо! - нервно говорю я и тяну его футболку наверх.

Матвей руки поднимает - у него просто выбора нет, или остаться в этом борщевом плену. Стягиваю футболку и залипаю. Он близко так. Полуголый.

Столько всяких мышц, я столько названий не вспомню, сколько их у этого мужчины. И каждую потрогать можно. Чем я и занимаюсь.

Как в бреду касаюсь твердого торса с кубиками и сглатываю. Ну вот, не фотошоп! Не насадка какая-то силиконовая. Все свое, домашнее, натуральное.

- Мия, - слышу хриплый голос и вспоминаю, что собственно происходит.

Глаза на Матвея поднимаю и говорю:

- Штаны тоже надо снять.

Глава 11

- Прямо здесь? - тихо спрашивает Матвей, глядя мне в глаза. - У меня только штаны, трусов нет.

От полученной информации я почему-то вниз смотрю. И через ткань спортивных штанов имею возможность оценить очертания…

И тут окончательно отмираю. Может, потому что в голове совсем уж неприличные картинки возникают.

Я отскакиваю от соседа, густо краснея. Спиной вперед иду, пытаясь выдавить какие-то слова. Матвей смотрит на меня насмешливо. Конечно, это же не ему тут жутко стыдно. Натыкаюсь на стул и опускаюсь на него.

- Извини, - говорю, отворачиваясь и фокусируя внимание на Стасе, которая скрупулезно разобрала кусок хлеба до мельчайших крошек, а теперь выкладывает ими…

Что-то… Ужасно напоминающее…

- Это будет цветочек, - заявляет она, и я облегченно выдыхаю.

Совсем поехала, Мия. И когда это ты стала такой извращенной?

Пялишься на мужика, чуть не раздела его на глазах у дочери. А теперь невинный цветочек приняла за половой орган.

Рукой обмахиваюсь, но что-то легче не становится. Это все… От недолюбленности.

С Максимом у меня никогда подобного не было. Мы познакомились на первом курсе. Три года дружили. Почти три встречались. И последний год, откровенно говоря, было уже все как-то… Пресно.

После универа началась взрослая жизнь, вызывающая ужас. Съемное жилье на двоих. Поиски работы. Первые разбитые надежды.

Мы с Максимом незаметно отдалились друг от друга. Он предпочитал в свободное время по барам таскаться, а я ходить на культурные мероприятия.

Честно говоря, последние три месяца мы общались довольно мало. А сексом занимались и того меньше.

Наверное, ничего удивительного, что он мне изменил. Жаль, конечно, что с подругой. И что не хватило духу сначала расстаться, а потом пуститься в разврат.

Вот у меня хватает. Я уже рассталась. Так что разврат могу себе позволить. Боже, ну какой разврат!

Передо мной тарелка с борщом появляется. Кошусь на Матвея. Он все еще в штанах. То есть естественно он в штанах!.. Я имела в виду, в тех же. И футболку не надел. Видимо, все-таки без моей помощи не обойтись.

Все, Мия. Ешь!

- Благодарю, - бормочу, взяв ложку.

Кладу сметану, мешаю, пока Матвей, поставив перед Стасей тарелку, сметает хлебные крошки, терпеливо сжимая губы. Полагаю, мысленно он уже сказал: а вот на войне с хлебом так не обращались…

После сосед комнату покидает. Мы с Мией дуем и едим, когда раздается привычное:

- Ста-ни-сла-ва!

- Мне пора, - встаю я резко, но тут же появляется Матвей. С разрезанной синей футболкой в руках. - Что я тебе говорил о том, что мы режем ножницами?

- Но Мия режет не только бумагу! Вчера она резала одеяло.

- Простыню, - уточняю я на всякий случай. - Старую. Очень старую.

Он на меня смотрит, зубы сжал, желваки ходят. Жду, когда мышцы задергаются на груди. Или на животе.

- От тебя… - начинает он.

- Осторожнее, - вскидываю брови. - Наш договор кровью не скреплен, я могу соскочить в любой момент.

Снова губы сжимает. Улыбается. Привычно неискренне. Налив себе борща, тоже к нам садится.

Едим мы в полной тишине. Стася переливает суп из ложки обратно в тарелку, я медленно тщательно пережевываю. Матвей справляется со всем по-армейски быстро. На мой взгляд спрашивает:

- Что?

Мотаю головой, продолжая жевать. Он сидит. Смотрит на нас со Стасей. Пальцами по столу постукивает. Вздохнул раз-другой.

- Стася! - зовет дочь, которая в основном выхлебывает бульон. - Надо есть все. Бодро. Давай, ложку в рот. Прожевала, следующую ложку в рот.

Нет, Макаренко все-таки умер не во мне, а в Матвее. Как бы это ужасно ни звучало.

- Я наелась, - заявляет она.

Он головой качает, свои ручищи сложив на груди. А полуголым есть не запрещено, интересно? А то раздает тут указания, а сам…

Стася, вздохнув, начинает мять ложкой картошку. Я жую. Матвей, не выдержав, встает.

- Вот об этом речь! - заявляет мне. Замираю, глядя с удивлением. - Ты такая же! Что вы высиживаете? Почему просто не поесть и не заняться чем-то еще?

- Мы и так заняты, - поясняю я. - Мы едим.

Он вздыхает и уходит, оставив разрезанную футболку на спинке стула.

- Сейчас приду, - подмигиваю Стаське.

Стукнув, заглядываю в комнату. Матвей как раз надевает футболку. Жаль, что не снимает…

- Это было грубо, - говорю тихо, приближаясь.

- Что именно? Что вы мажете еду по тарелке вместо того, чтобы есть?

- Пищу нужно пережевывать тщательно, чтобы она нормально переваривалась.

По глазам вижу, куда он меня послал вместе с тщательно пережеванной пищей.

- Еда - это ресурс, необходимый для поддержания сил, - чеканит в ответ. - Поел, запасся энергией, и в путь. К чему вот это…

- Изи, - выставляю я руки перед собой. - А еще, кроме суровой армейской жизни, есть другая, обычная. И есть можно не просто технически, но и с удовольствием.

- Да что ты, правда? - явно язвит он.

- Представь себе. Есть можно с удовольствием, время с ребенком тоже проводить с удовольствием. Готовить с удовольствием, а не чтобы создать продукт питания для восполнения энергии, - пародирую его голос, видимо, удачно, потому что сосед тут же хмурится и руки на груди складывает.

- Ну продолжай, - язвительности в голосе стало только больше. - Что ты еще делаешь с удовольствием?

- Все… - выдаю неуверенно.

- Работаешь с удовольствием?

- Ну… - начинаю я. - Технически я могла бы.

Если бы только моя работа не была связана с трубами.

Хмыкает. Естественно.

- Ладно, понятно, что невозможно радоваться всему! - подхожу ближе. - Но и не стоит так кипятиться из-за каждой мелочи. Ты из Стаськи неврастеничку вырастишь так.

- Мне кажется, что мы выяснили, что у тебя нет ни детей, ни мужа, - щурится Матвей, делая шаг в мою сторону.

- И что? У любой женщины нет никакого опыта, пока она не станет матерью! А что касается мужа… У меня с этим проблем нет! Я прекрасно себя чувствую и без него, ясно? Я еще молодая девушка…

- Которая получает от всего удовольствие, - кивает он насмешливо.