Полковник ищет няню. Срочно! (СИ) - Черника Ника - Страница 10

Подбородок вздергиваю и только тут соображаю, что мы как-то слишком уж близко друг к другу оказались.

- Да, получаю, - произношу неуверенно, потому что начинает казаться, что происходит что-то не то.

Сосед смотрит как-то слишком уж… Пристально.

- Стягиваешь с мужчин футболки и штаны, - продолжает он, а я краснею.

В жар бросает все тело.

- Я… Я же не то имела в виду… - бормочу, а Матвей ко мне склоняется ближе.

Чтобы я не могла свой взгляд прятать.

- Понравилось? - спрашивает хриплым шепотом.

- Что?

- Трогать меня. Я видел, что понравилось.

Ну вот, теперь к общему жару по телу добавилось ощущение, что в меня ударила молния. Куда-то вниз живота. Потому что там явно запылало что-то, а по телу словно искры рассыпались.

Выдыхаю с трудом, пытаясь добраться до умных мыслей в своей голове. Должны же они там быть. Хоть в какой-то ее части.

Но пока я стою, пытаясь подгрузить информацию, Матвей неожиданно рукой в мои волосы зарывается, на себя толкает. И через мгновение наши губы сталкиваются в поцелуе.

Глава 12

- Да как ты смеешь, гад! Что такое творишь! Я тебе кто?! Ты мне вообще не нравишься даже! И не смей меня трогать!

Потом пощечина, кулаком под дых, и ногой между ног. Чтобы не повадно было на приличных девушек вот так нападать!

Все это мне следовало бы сделать, не спорю.

Но я была оглушена. Практически обездвижена этим поцелуем. Считаю это достойным оправданием тому, что вместо всего вышеописанного я зачем-то обхватила соседа за шею, потом зарылась пальцами в волосы и потеснее прижалась, чтобы даже сквозь одежду почувствовать всякие там кубики.

Он тоже не теряется. Рука куда-то в область правой ягодицы ползет, а язык явно решил исследовать мой рот досконально.

Голова кружится, и в этот раз точно не от избытка свежего воздуха. Это все… Это просто с ума сойти…

- Мия! Папа! - детский звонкий голосок врывается в нашу реальность, где время явно остановилось.

И я наконец осознаю, что творится! Еще чуть-чуть, и без штанов тут останусь я!

Отскочив, одергиваю майку, поправляю шорты, тяжело дыша, разглядываю соседа, который на вид ошарашен не меньше моего.

- Все отменяется! - выкрикиваю я. - Наш договор расторгнут!

И пока он не успел что-то сказать, сматываюсь.

Пролетаю мимо Стаськи ураганом, пробормотав:

- Мне нужно срочно… Нужно… Там…

И через полминуты, перемахнув через заборчик между участками, оказываюсь в доме. Закрываюсь и падаю на диван. Сердце грохочет в груди, в висках стучит, словно я марафон пробежала.

А тело все еще слабое какое-то, мягкое. Словно разогретый в руках пластилин. Ага, даже знаем, что за руки его разогревали! Негодяй!

Но как же это было сексуально… Боже, ни один ромком рядом не валялся, честное слово. Голова до сих пор кругом. Этот бывший полковник, оказывается, может не только с солдатами властным быть…

То есть в другом смысле властным, конечно. Слава богу.

Пальцами губ касаюсь, чувствуя, что они горят после поцелуя… Поверить не могу: это на самом деле случилось.

Я-то считала, этот солдафон вообще не способен что-то чувствовать. Робот. Со встроенной на максимуме вредностью. Но он… Он, оказывается, страстный. Соблазнительный.

Я бы даже сказала, соблазняющий. Потому что иначе как объяснить, что я там чуть одежду не потеряла. Причем по собственной воле!

Стук в дверь заставляет вздрогнуть. Резко сажусь на диване. Сердце опять разгоняется. Вариантов нет. Стаська, если стучится, то в окно.

Не буду открывать. Я обиделась.

Снова легла, слушая новый стук. Потом еще один. Нет, нет. Не открою.

- Мия, это я, - в замочную скважину произносит Стаська.

Вздыхаю, снова садясь.

Тихо к двери подкрадываюсь, смотрю в скважину. Потом в щель между полом и дверью. То есть планировала туда, но щели не оказалось. Облом.

Поколебавшись, все же открываю и тут же пытаюсь закрыть, но рука Матвея не позволяет. Вот прищемлю ему все пальцы, не будет порядочных девушек лапать!

- Давай поговорим, - смотрит на меня.

Гипнотизирует своими глазами. Губы поджимаю и отступаю, пропуская парочку внутрь.

- Мы будем шить? - тут же спрашивает Стаська.

- Конечно, - усаживаюсь за стол, она из пакета деловито свои обрезки достает.

Матвей, нахмурившись, хватает красный:

- Это что? Моя рубашка?

Упс. Щеку чешу. Матвей кусок ткани передо мной кладет, а я ответственно заявляю:

- Красные рубашки никто не носит. Это кринж.

Тяжело вздыхает, явно призывая себя к терпению.

- Отойдем? - спрашивает.

- Я с тобой никуда не пойду, - отвечаю, выразительно посмотрев.

- Обещаю держаться на расстоянии.

Ладно. Надо же как-то прояснить ситуацию. Узнать, что на него нашло, в конце концов.

- Жди, - кидаю холодно, рисуя на ткани фигуры, которые надо будет Стаське вырезать.

Оставляю ее пыхтеть с высунутым от напряжения языком, а сама киваю в сторону крыльца. Дверь открытой оставляю, чтобы Стаську из вида не терять.

- Слушаю, - руки в бока упираю.

- Предлагаю сделать вид, что ничего не было.

Глаза закатываю. Вот, я же говорила! Это не то, что ты подумала… Давай сделаем вид, что ничего не было… Все эти красивые гады пользуются стандартным набором фраз.

- Что именно? - спрашиваю язвительно. - Что ты меня целовал или как ты меня лапал?

- Что ты целовала в ответ и хотела меня не меньше.

Оу… Скулы гореть начинают. Он меня хотел… То есть я это чувствовала, конечно. Честно говоря, более чем. То есть более, чем у него, я и не встречала. Даже представить не могла. Такие размеры не для приличных девочек вроде меня.

Хотя я могла бы на время стать неприличной…

- Это мы однозначно можем забыть, - заявляю ответственно, Матвей усмехается.

- Стаське нужна няня. И ей хорошо с тобой. Не будем портить это… Обещаю, что больше не посмотрю в твою сторону.

Какое-то неприятное обещание, если честно. Все девушки хотят, чтобы на них смотрели. Восхищались. Властно притягивали и целовали так, что можно сознание потерять.

Но я не все. Я особенная. Мне все это не нужно. Пусть смотрит на других… Или не смотрит. Я в целом возражать не буду.

- Надеюсь, ты умеешь держать слово, - замечаю, пожимая протянутую руку.

- Умею, - соглашается он.

Киваю на это. Руки мы все еще пожимаем. Матвей кивает тоже. И я следом за ним.

Видимо, разжать руки все-таки придется. Разжимаем, я на шаг отступаю, складывая ладони в замок. Для надежности, чтобы случайно больше ничего не потрогать в области соседа.

- Ну я пошла шить, - говорю, чувствуя острую необходимость заполнить возникшую паузу.

Он кивает, но когда я делаю шаг за порог, спрашивает:

- Не против, если я отойду?

Заставляю себя сжать зубы, чтобы не спросить: куда? Киваю с неестественной улыбкой. И наконец возвращаюсь к Стаське. Шьем минут десять, а потом совершенно случайно вижу в окно, как Матвей покидает дом.

Приоделся. Волосы назад зачесал. Отсюда чувствую, что туалетной водой набрызгался, даже окна открывать не надо. Тем более что они уже открыты. А что? Дома душно.

- Ты не знаешь, куда твой папа пошел? - спрашиваю Стаську, шьющую мешочек из синей ткани, который потом планируется набить ватой.

Она только головой мотает.

Нет, ну и куда мы такие красивые собрались? Значит, ребенка на няню, а сама по бабам?

Головой мотаю. Откуда у меня вообще мысли такие в голове? Непонятно. Ревностью попахивает. Не-не, нам такие запахи незнакомы.

Я даже когда Максима застукала, о ревности не думала. Думала, что он козел. Что подруга коза. И в общем-то как два представителя данного вида животных они друг другу подходят.

Больно было и обидно, что за моей спиной. Что предали.

А так… Вот сейчас думаю о бывшем, и ничего в груди не екает. Хоть с подругой, хоть еще с десятком девиц.