Я не умею прощать (СИ) - Стова Нийа - Страница 1

Часть первая. Нехорошая квартира[1]

Бывает ли приятным неожиданное наследство? Наверное, в каждой ситуации по-своему. В моём случае этот подарок судьбы оказался фатальным. Впрочем, обо всём по порядку.

Зима заплутала где-то. Дурная погода прочно застряла в межсезонье: жидкий лёд с неба на слякоть и голый асфальт. Что может быть гаже в конце декабря?

— Кот, не садись сегодня за руль, не нужно, — перед самым уходом, привычно чмокнув меня в нос, попросил муж.

— М-м-м-м-м, ну заяц, — укоризненным взглядом никого не проняло.

— Я прошу, пожалуйста. Дороги отвратительные. Мы с Тёмкой в садик чуть не опоздали. Во дворе уже авария, посмотри сама.

— Лёш, не начинай. У меня двенадцать лет водительского стажа и ни одного ДТП…

— Я буду очень за тебя переживать. Не нужно. Пожалуйста, — выразительно посмотрел в глаза. — Я постараюсь освободиться пораньше. Сына заберу, отвезу на плавание. После тренировки приедем. А ты отдыхай.

— Ну, хорошо. В конце концов, дома всегда найдётся, чем заняться.

— Вот и отлично! До вечера! — ободряюще улыбнулся муж и скрылся за закрывшейся дверью.

Хитрая, наглая морда! Разве я могу ему отказать? Почти двадцать лет вместе — как один день. Заяц и кот. Вот так по-дурацки и совсем не оригинально. Но заезженные супружеские прозвища для нас никогда не были пошлыми.

Высокий, поджарый, сероглазый, с коротко стриженными пепельно-русыми волосами, мягкими как густой мех. Спокойный, уютный, покладистый. Душка. Настоящий заяц.

— Ты мой кот, — сгребал меня в охапку муж, довольно сопя в темноволосую макушку. — Обниму тебя, и никаких проблем. Даже пульс и давление в норме, — расплывался он в довольной улыбке.

— Почему кот? Тогда уж кошка, — разве я могу не ерепениться?!

— Не-а, ко-о-о-от. Мой кот, — блаженно прикрывал глаза Лёшка.

— Ну, ладно. Кот так кот, — соглашалась я, зарываясь пальцами в светлые волоски на мужской груди. Мой заяц.

Для меня это был второй брак. Счастливый и спокойный, без надрыва и «мексиканских страстей». Киношная любовь с брутальным засранцем, без сомнения, прекрасна. Но когда знойный мачо начинает чесать кулаки о собственную жену и блудить при каждом удобном случае, романтика быстро исчезает. Мне хватило одного раза. Всепрощением я не страдаю.

С Алексеем мы познакомились в компании общих друзей, на вечеринке в чей-то день рождения. Его нельзя было назвать красавцем, но он подкупал настоящей мужской уверенностью, спокойствием, надёжностью. Ненавязчиво и красиво ухаживал, никогда не давил морально или, упаси боже, физически, всегда оставлял за мной право выбора. Я и не заметила, как вновь обзавелась кольцом на безымянном пальце.

В этот раз мне повезло. Мой заяц оказался верным и заботливым мужем, неплохим любовником, а через тринадцать совместно прожитых лет — увы, не всем это быстро удаётся — великолепным отцом. Долгожданный, а тем более поздний ребёнок — огромное счастье. А когда впервые становишься мамой в тридцать семь, появляется отличный стимул следить за своим здоровьем и стараться хорошо выглядеть.

Беременность была непростой, роды тяжёлыми. Я сильно сдала. А когда перестала кормить грудью, ещё и располнела. Вернуть нормальный вес не помогали никакие ухищрения. Но кроме меня это никого не расстраивало.

— Толстый кот — символ уютного дома, — довольно похрюкивал муж, обжимая мои округлившиеся бока.

— Ты не заяц, ты свин, — тыкала я кулаком в по-прежнему плоский, мускулистый живот. — И вообще, у тебя явно глисты.

— Мамулечка, ты моя принцесса и большая блёстка, — лезло с поцелуями подрастающее поколение дамских угодников.

— Вы оба подхалимы.

— Я не подхалим, я тигр-р-р-р-р-р! — шестилетний Тёмка с удовольствием перекатывал на языке недавно освоенный звук.

— Конечно тигр! Мой милый, сладкий тигр, — целовала я пухлые детские щёки. — А ты, — как бы подостоверней сыграть возмущённую общественность, — всё равно свин!

И гордо! От бедра! На кухню! Глотнуть очередную порцию опостылевшего кефира. А что? Могу себе позволить. Сейчас только 17:54. Главное не реагировать на заразительный смех благоверного.

Вот такой счастливый, сопливо-розовый зоопарк.

Бесцельно послонявшись туда-сюда, я расположилась в своём любимом кресле с чашкой кофе, просмотрела новости в интернете, пробежала глазами ленту в соцсетях, полистала книгу. Скукота! Дома порядок, ужин готовить рано, поехать на работу — впустую потратить время. Мой собственный маленький бизнес давно налажен и функционирует как часы. Ещё на прошлой неделе прикинула, что приготовлю к празднику, купила подарки и даже успела их красиво упаковать. Так откуда зудит в голове навязчивая мысль, что я о чём-то забыла? Ну конечно! Квартира Антонины Семёновны.

Три недели назад мне позвонили с незнакомого номера и, сухо представившись, сообщили, что на моё имя оформлена дарственная на недвижимость где-то на окраине города. Моя двоюродная бабушка, Кирьянова Антонина Семёновна, осчастливила меня наследством. А я, к своему стыду, даже не подозревала о существовании недавно умершей старушки, хоть и жили мы, оказывается, совсем не далеко друг от друга.

Встретившись с нотариусом и получив от него все необходимые документы и ключи, я отправилась смотреть привалившее мне материальное благополучие.

Добротный двухэтажный особнячок, наверное, ещё дореволюционной постройки, вольготно расположился в конце уютного сквера с коваными лавочками и фонарями, стилизованными под старину. Сейчас городские власти с большим пиететом относятся к таким домам, охотно их продают в надёжные руки с непременным условием восстановления аутентичного фасада здания или поддерживают опрятный вид архитектурного старожила казёнными средствами.

Передо мной был представитель второй категории. Каждый этаж дома поделён на две квартиры, все заселены, кроме той, чьей хозяйкой я теперь являлась.

Тревожный звонок из детского садика раздался именно тогда, когда я вошла в полутёмную прихожую и попыталась оглядеться. У Тёмы поднялась температура. Забыв обо всём на свете, я бросилась к ребёнку, оставив на обувной полочке у входа перчатки и папку с документами. Обнаружила пропажу только в машине, но возвращаться не стала. Двери я заперла. Кожгалантерея и недвижимость подождут, а приболевший ребёнок — нет. Очередной вирус мы пережили за десять дней, а нечаянное наследство за это время благополучно вылетело из моей дырявой головы. И только сегодня, перебирая в уме незаконченные в уходящем году дела, я вспомнила о квартире.

Нужно поехать забрать документы и вечером обсудить с Лёшкой дальнейшую судьбу внезапного восьмидесятипятиметрового «счастья». Мы не нуждались в деньгах, оба неплохо зарабатывали. Но тащить с собой нерешённые проблемы в новый год не хотелось. Суеверие? Возможно.

Самоотверженно выполняя мужнины наказы, я решительно миновала свою машину, еле доползла до остановки общественного транспорта, поминутно норовя свернуть себе шею на тротуарах, превратившихся в сплошной каток. С коньками я не дружу с детства, но нерадивые коммунальные службы, видимо, решили, что увлекательный ледовый экшен добавит всем праздничного задора. И оказались правы.

Было весело. Я вдохновенно материлась, активно размахивала руками, удерживая равновесие, пару раз приложилась коленями о замёрзший асфальт, но всё-таки оказалась на свободном сидении в полупустом автобусе. Благо, дорожники сработали на славу. Спасительный реагент позволил доехать до места назначения без приключений.

Благополучно миновав парадную, я отыскала в недрах собственной сумки ключи, бесшумно отперла видавшую виды, но ещё очень крепкую деревянную дверь.

Ну, здравствуй, непредвиденный материальный бонус!