Сильная и независимая (СИ) - Резник Юлия - Страница 6

Батюшки! А жизнь ведь не так уж и плоха. Вот если бы башка еще так не трещала!

Плетусь на кухню, чтобы выпить таблетку. Спасибо девочкам — основной беспорядок они убрали. Но пахнет тут все равно не очень. Распахиваю окно, впуская в комнату свежий воздух. Весна, но по ночам температура опускается едва ли не до ноля, и как будто даже морозцем тянет. Распластав ладони по подоконнику, высовываюсь наружу. Разгоряченные щеки обдает жгучим холодом. В голове медленно, но верно проясняется. Полжизни бы отдала за огромную кружку латте с соленой карамелью. Благо современные технологии не требуют таких жертв. Отыскав телефон, заказываю доставку из ближайшей кофейни. И вот всего через каких-то сорок минут на моем столе прекрасный завтрак — кашка с тыквой, кофе и круассан.

Интересно, как там мои мальчики. Вряд ли Эдик сподобился запечь им омлет. Ну, ничего — тоже что-нибудь закажут. Рука дергается отправить напоминание, что у детей сегодня вечером тренировка — Моисеев ведь вообще не в курсе их расписания. Дергается… и, сжавшись в кулак, возвращается на стол. Хотели с папой? Пожалуйста. И Бакса не забудьте выгулять!

Решив набрать сыновей ближе к обеду, заканчиваю завтрак и принимаюсь разбирать чемодан. Ко мне возвращается ощущение нереальности происходящего, которому во многом способствует не до конца развеявшийся туман в голове.

Когда я почти заканчиваю, звонит телефон. Бросаю на экран полный надежды взгляд и сникаю. Это не дети… А я все-таки ждала, что Сережа с Лешкой наберутся смелости позвонить мне первыми, чтобы просто поинтересоваться, как я поживаю. Нет… Видно, я слишком много хочу от мальчишек их возраста.

— Привет, Юль. Ты как? Выжила?

— Не дождетесь.

— Вот и славно. Значит, встречаемся на трене.

— Сегодня? Может, пропустим, а? — малодушничаю я.

— Знаешь ведь, что тебе нельзя пропускать!

— Да твою ж мать, Лерка-а-а! Я тебе вот что скажу — в нашем возрасте надо определиться — либо мы бухаем, либо занимаемся спортом. И то и другое я как-то не вывожу.

— Я в тебя верю.

— Даже не помню, захватила ли форму, — делаю последнюю попытку отмазаться, но Лерка не была бы собой, если бы позволила мне так просто слиться.

— Захватить для тебя комплект?

— Нет, я что-нибудь придумаю.

Делать нечего — надо ехать. Лерка права — спина не простит мне прогула. Хотя бы по лайту, но позаниматься все же придется.

Нанеся на лицо противоотечную сыворотку и наспех подкрасившись, вызываю такси. С нового места жительства мне гораздо удобнее добираться до спортзала. Наверное, это даже удивительно, что в своем неожиданном переезде я нахожу пока одни только плюсы.

В общем, к месту я попадаю первой. Когда Лерка влетает в раздевалку, я уже шнурую кроссовки.

— Опаздываешь.

— Да я на ресепшене зависла. Девочки спрашивали, не будем ли мы против, если за нашей треней понаблюдают студенты.

— Какие еще студенты? — выпучиваю глаза.

— Будущие физиотерапевты. У ребят практика.

— А-а-а. Да мне пофиг.

— Ну, а мне тем более.

Присутствие новеньких бодрит. Под прицелами чужих глаз поневоле начинаешь выкладываться на максимум. Парни совсем зеленые. Но де-е-ерзкие. Смотрят так, что неловко становится. Это вам не профессиональные тренеры, у которых отточенный годами практики покер-фейс.

— Ты видела, какие банки у этого блондинчика? — шепчет мне на ухо Лерка. — Это же сколько он их качал? Ой-ой-ой, Моисеева, он на тебя смотрит!

— Не говори ерунды, Лер. И вообще, ты закончила? У меня здесь третий подход.

Всего третий, а я уже едва волочу ноги. Пот течет по лицу, волосы намокли и облепили череп. На что тут смотреть? Тем более двадцатилетнему мальчику? Я ему в мамки гожусь.

— Ты отстала от жизни, Юлька. Сейчас мода на милф.

— Я что, про мамку вслух сказала?

Лерка закатывает глаза и легонько бьет меня скрученным в жгут полотенцем. Добиваю поясницу экстензией, отношу на место утяжелитель и ловлю взгляд того самого блондинчика.

— Помочь?

— Сама справлюсь.

— Не сомневаюсь. Форма у тебя — отпад. Я набирал воду в бутылку и так засмотрелся, что устроил у кулера потоп.

Подкат хорош, да. Просто лекарство для моего раненого эго. Это трогает что-то внутри. И мое «Мы уже на ты?» звучит поневоле кокетливо. Конечно, я не собираюсь давать парню никаких авансов. Это просто смешно, но… Внимание — оно ведь и кошке приятно.

— Почему нет?

— Потому что это непрофессионально?

— Так я не на работе. — Обаятельно улыбается. — Слушай, может, сходим куда-нибудь после? Посидим… Выпьем кофе. Узнаем друг друга получше…

О-фи-геть. И то ли схемы в наши времена сложнее были, то ли люди более зажаты. А тут все так легко, что даже завидно.

Боже, я правда сказала «в наши времена»?! Походу.

— Извини, — улыбаюсь, — я не планирую пойти под статью о совращении малолетних.

— Мне двадцать, — блондин улыбается во все тридцать два, или… в этом возрасте еще не прорезываются восьмерки? — И когда ты согласишься, это будет лучшее свидание за все твои… Сколько?

Не ответить на эту заразительную улыбку просто невозможно. Особенно когда у тебя больше нет стопора в виде необходимости хранить верность мужу. А его уход к другой, напротив, подталкивает к всяческим безрассудствам.

— Хочу верить этому миру так, как ты веришь в эффективность своих подкатов, — смеюсь, встречаясь взглядом с мнущейся неподалеку Леркой.

— Так что, пойдем? Я угощаю! — ничуть не смутившись, повторяет приглашение парень.

Представив, как студент выпрашивает у мамы денег, чтобы сводить меня в кафе, тихонько хмыкаю.

— Пригласи подходящую тебе по возрасту девочку. Уверена, она будет в восторге, — смягчаю отказ, хотя самомнение красавчика вряд ли поубавит такая мелочь.

— Не хочу по возрасту! Хочу тебя, — кричит дурак. Хорошо, что снаряды гремят, и никто не слышит. Впрочем, злиться на него почему-то совершенно не получается. Лерка мерзко хихикает. Шикаю, ткнув ее в бок. Ну что за детский сад?!

— Мать, а тебе не кажется, что он похож на того чувака из приложения для знакомств?

— Да ну. Таких совпадений не бывает.

— Наверное. В сауну пойдем?

— Если ненадолго. У меня через два часа клиент.

В итоге удается неплохо расслабиться. От жара сильнее обычного кружится голова. Зато вместе с потом выходят остатки похмелья.

На работу приезжаю как новенькая. Успеваю поздороваться с администраторами и повесить пальто в шкаф, когда меня окликает постоянная клиентка салона.

— Юль, можно тебя на пару слов?

— Конечно, Людмила Васильевна. Прекрасно выглядите! Узнаю Машину руку.

— И Семена, надо полагать.

— Да… — закрываю за нами дверь пустующего косметологического кабинета.

— О нем я и хотела поговорить.

— Что-то не так? Вам не понравилась укладка? — окидываю прическу женщины придирчивым взглядом, но не нахожу, к чему бы придраться.

— Если бы. Боюсь, у него проблемы посерьезнее, Юль. Он меня сушит, а сам пританцовывает на месте. Ни секунды покоя, весь дерганый, глаза бегают… — со слезами рассказывает Поперечная. Мне сходу становится понятно, и к чему она клонит, и с чего вдруг такая реакция. Не так давно Людмила Васильевна похоронила сына, который загубил себя точно так же, как сейчас себя губит мой лучший парикмахер. — Ты прости, но людям, более-менее сведущим, за километр видно, что он под чем-то… И если я тебе по-свойски пожалуюсь, то клиент повзыскательнее просто уйдет и никогда сюда не вернется.

Твою мать, Сёма! Только этого мне сейчас и не хватало! Золотой мастер — единичный, но…

— Я поняла, Людмила Васильевна. Спасибо за сигнал. Даже не сомневайтесь, я этого так не оставлю.

— Если понадобится помощь — обращайся. У меня и адреса клиник есть, и выходы на хороших наркологов…

— Спасибо. К сожалению, мы это тоже не раз уже проходили.

— Мне очень жаль.

— Да… Спасибо. И пожалуйста, примите в качестве извинений…

— Нет-нет, об этом даже речи не может быть! Я оплачу работу! — не дает мне договорить Поперечная. — Речь ведь не об этом совсем, Юлечка. Что ты?