Адмирал Империи – 49 - Коровников Дмитрий - Страница 3

– О, вот и он, – буркнул Пападакис, выпятив подбородок и готовясь к очередному раунду выяснения отношений. – Явилась заноза в моей заднице!

Место действия: столичная звездная система HD 32752, созвездие «Орион».

Национальное название: «Южный Урал» – сектор контроля Российской Империи.

Нынешний статус: не определен.

Борт легкого крейсера «2525».

Дата: 30 июля 2215 года.

Гинце остановился, окинув Айка взглядом, от которого тот, казалось, стал ещё краснее. Потом профессор перевёл глаза на Дорохова, и его губы тронула тонкая улыбка – не то довольная, не то насмешливая.

– Господин полковник, – поздоровавшись со мной, начал он, протягивая руку Кузьме Кузьмичу, – рад видеть вас на ногах. Операция, как вижу, прошла наилучшим образом. Мой имплант, – он постучал пальцем по уху, где у него самого под кожей угадывалась такая же штука, – своё дело знает. Скоро почувствуете, как мозги заработают в полную силу. Полное восстановление – вопрос времени.

Дорохов шагнул вперёд, чуть сутулясь, и пожал протянутую ладонь своей огромной рукой. Его стальная половина лица отсвечивала в свете ламп, а голос, всё ещё непривычно чёткий, прозвучал ровно:

– Благодарю вас за это, господин профессор. Чувствую себя человеком, а не машиной. Если и дальше так пойдёт, я вам ещё памятник при жизни поставлю.

– Не стоит, – Гинце махнул рукой, и трость в его пальцах качнулась, как маятник. – Это моя работа, Кузьма Кузьмич. А вот вы, капитан Пападакис, – он повернулся к Айку, прищурившись, – могли бы и порядок на корабле навести. Вчера в трюмах такой бардак видел, что хоть роботов туда запускай. А суп ваш – это вообще отдельная история. Вы уверены, что экипаж не отравите?

Пападакис аж задохнулся от такой наглости. Его кулаки сжались, а лицо побагровело так, что я всерьёз забеспокоился – не лопнет ли у него что-нибудь от злости.

– Да как вы смеете, Гинце! – выпалил он, наступая на профессора. – Это мой корабль, я тут командую! А вы мне не указ, хоть трижды министр! Жратва ему не нравится, видите ли! А вы пробовали в походных условиях из синтетики что-то путное сварить?

– Пробовал, – спокойно ответил Густав Адольфович, глядя на Айка сверху вниз. – И получалось лучше, чем у вашего повара. Может, вам книгу рецептов одолжить?

Я покачал головой, глядя на эту перепалку. Айк и Гинце – как кошка с собакой, уже неделю друг друга цепляют, а мне все время приходилось их разнимать. Но тут профессор вдруг повернулся ко мне, и в его взгляде мелькнула серьёзность, которой я раньше не замечал.

– Александр Иванович, – сказал он, понизив голос, – мне нужно с вами серьезнейшим образом поговорить. Наедине, конечно. Это важно.

Я кивнул, бросив взгляд на Дорохова и Пападакиса. Айк всё ещё ворчал себе под нос, а Кузьма Кузьмич смотрел на всех нас с лёгким любопытством, как мальчик, только что вступающий в жизнь, но видя, мой взгляд, вмешиваться не стал.

– Ладно, Аякс, остынь, – бросил я капитану. – И действительно, пошли людей или роботов проверить трюмы, раз наш профессор так переживает. А мы с Густавом Адольфовичем поговорим о делах.

Пападакис фыркнул, но подчинился, буркнув что-то про «старого скупердяя». Дорохов молча кивнул и пошёл обратно в кубрик к своим штурмовика, его шаги гулко отдавались в коридоре. А я повернулся к Гинце, махнув рукой в сторону его лаборатории.

– Пойдёмте, господин профессор, – сказал я, стараясь не выдать раздражения. – Посмотрим, что у вас на уме.

Мы двинулись по коридору, и я невольно заметил, как Гинце опирается на трость чуть сильнее, чем обычно. Видно, годы давали о себе знать, хоть он и держался молодцом.

– Трость, Густав Адольфович? – спросил его я. – Что случилось?

– Не обращайте внимания, господин контр-адмирал, – отмахнулся профессор, – просто новый атрибут…

Лаборатория его была недалеко – узкий отсек, заваленный всяким хламом: терминалы, провода, какие-то железки, что мигали огоньками. В углу стоял стол, заваленный голо-чертежами, а на полке – пара прототипов его роботов, маленьких, но с виду зловещих. Я прикрыл за собой дверь, и шипение замка отрезало нас от внешнего мира.

– Ну, выкладывайте, – начал я, скрестив руки на груди и прислонившись к переборке. – Что за разговор такой срочный?

Гинце прошёл к столу, бросив трость на стул, и повернулся ко мне. Его глаза за очками блестели, как у человека, что задумал что-то хитрое.

– Александр Иванович, – начал он, сложив руки за спиной, – нам нужно сделать крюк.

– Не понял? – нахмурился я. – Вы о чём?

– Вернуться в систему «Новая Москва», пока мы недалеко от нее улетели, – пояснил Гинце. – Дело в том, что на столичной планете остались мои люди – костяк коллектива корпорации «Имперские Кибернетические Системы», который мне с помощью одного человека удалось вывезти из системы «Ладога», когда там стало жарко. Это, лучшие умы, Александр Иванович. В дополнение там у нас ещё и прототипы роботов, над которыми мы работали последние годы. Без них всё, что я планировал и создавал, пойдёт прахом.

Я нахмурился, чувствуя, как внутри закипает досада. «Новая Москва» – это же не прогулка по парку. Там сейчас Птолемей Граус со своими архаровцами хозяйничает, а мы и так еле-еле ноги унесли из той мясорубки.

– Вы с ума сошли, Густав Адольфович, – сказал я, шагнув к нему. – Это же верная смерть. Мы только-только оттуда вырвались, а вы предлагаете назад лезть в самую пасть первому министру? Ради ваших железок и яйцеголовых?

– Это не просто железки, господин контр-адмирал! – возразил он, повысив голос. – Вы не понимаете, это будущее! Будущее наше и нашего императора! Роботы, что могут переломить ход войны. А мои люди – они не просто учёные, они мне верны. Я их не брошу, как вы не бросаете своих друзей.

– Красиво сказано, – хмыкнул я, глядя ему в глаза. – Только я за своими штурмовиками в пекло за вашими умниками – извините, лезь пока не готов. Слишком рискованно. Вы должны меня понять…

Гинце сжал губы, и я заметил, как его пальцы дрогнули. Он явно не ожидал, что я так резко откажу. Да я и сам, если честно, не ожидал от себя такой отповеди по отношению к Гинце. Но я не мальчишка, чтобы на уговоры вестись. Между тем упрямый профессор Гинце не сдавался. Я уже собрался уходить, чувствуя, как стальные переборки лаборатории давят на виски, но он вдруг шагнул ко мне, перегородив путь своим тощим телом.

– Александр Иванович, – начал он, понизив голос до шёпота, будто кто-то мог нас подслушать в этом закутке, – вы меня не дослушали. Я ведь не просто так прошу. Вы только представьте, что мы можем взять в «Новой Москве». Мой коллектив – это не какие-то там бородатые умники с калькуляторами. Это гении! Конструкторы, инженеры, что могут из железа и проводов сделать такое, о чём Птолемей Граус и не мечтает. А роботы… – он сделал паузу, ткнув пальцем в сторону полки, где стояли его прототипы, – это не просто машины. Это новая серия андроидов, быстрых, умных, почти как люди. Вы прекрасно знаете, кто их прототип? Это наша Алекса, старший помощник с «Одинокого». Помните, как она нас вытаскивала из заварушек благодаря своему интеллекту и способностям? Вот умножьте её на десяток – и получите, что я предлагаю.

Я замер на полпути, глядя на него. Про Алексу он попал в точку. Эта полиметаллическая девчонка – или из чего там она состоит после всех модификаций – действительно была моим правым плечом на «Одиноком». Хладнокровная, как ледяной вакуум, и быстрая, как выстрел из плазменной пушки. Сейчас она командовала крейсером вместо меня, и я знал, что корабль в надёжных руках. А мысль, что таких, как она, можно взять с собой и, к примеру, поставить каждого такого андроида старшим помощником на кораблях нашего будущего космофлота… Это было бы не просто подспорье – это был бы козырь в рукаве, о котором враги даже не подозревают.