Император Пограничья 3 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич - Страница 14

Оказавшись за спиной пироманта, я сформировал тонкую металлическую нить, выбросив её вверх навстречу всё ещё падающему ожерелью. Та крепко обвила цепочку и рванула её ко мне. Доля секунды и, поймав артефакт левой рукой, я использовал инерцию собственного движения, чтобы крутануться вокруг своей оси.

Враг почувствовал моё присутствие и начал оборачиваться, но слишком поздно. Аркалиевое ожерелье описало дугу и легло точно на его шею. Я затянул цепочку, фиксируя её на месте.

Ощущение прикосновения к этому проклятому металлу напоминало погружение в ледяную воду. Моя связь с магией оборвалась, будто перерезанная верёвка. Резерв, заклинания, само ощущение энергии, сформированный вокруг жезла клинок — всё исчезло, оставив лишь гулкую пустоту внутри. Держа в руках аркалий, я сам попал под его действие, лишившись своих способностей точно так же, как и противник.

Глаза незнакомца расширились от осознания происходящего, а затем его губы искривились в злорадной усмешке.

— Какая ирония, — прохрипел он, — теперь мы оба безоружны.

Я ничего не ответил. Не было нужды.

В отличие от мага, привыкшего полагаться на заклинания, я провёл годы, сражаясь честной сталью. Магия была лишь дополнением к моим навыкам, а не их основой.

Не давая ему опомниться, я резко подался вперёд и впечатал собственный лоб в его переносицу, ломая хрящ. Противник отшатнулся назад, крича от боли, а воспользовался представившейся возможностью. Мгновенно перенёс вес на левую ногу и с силой вогнал каблук сапога в чужую лодыжку.

Раздался хруст ломающейся кости, и враг с воем рухнул на землю. Глефа с пронзёнными ею руками тяжело ударилась о землю рядом с ним.

— Невозможно… — когда вопль затих, прошептал он, глядя на меня снизу вверх. — Кто ты такой⁈

Я наклонился над поверженным противником:

— Человек, которого не стоило недооценивать. А теперь, думаю, пора узнать, кто именно тебя послал и что именно тебе удалось выяснить.

Допрос не занял много времени — аркалиевое ожерелье, блокирующее магические способности, и сломанная нога вместе с носом сделали свое дело. Тимур Черкасский, Мастер первой ступени, личный эмиссар семьи Демидовых, выпускник Казанской академии, рассказал мне всё, что знал.

Я обыскал его карманы и обнаружил два крупных кристалла Эссенции — один с голубоватым оттенком, второй насыщенного красного цвета. Такие ценились значительно дороже обычных белых. Кроме них у шпиона оказался только нож с узким лезвием, искусно сбалансированный для метания. Остальные вещи, по его словам, остались в лагере торгового каравана.

Взвесив кристаллы в руке, я оценил их примерно в 200 капель магической энергии. Чувство суровой справедливости шептало мне вспороть горло врагу и оставить его тело гнить глубоко под землёй, но холодный расчёт подсказывал другое решение — гораздо более практичное.

— Знаешь, — произнёс я, поигрывая трофейным ножом, — я собирался тебя убить.

Тимур отвёл взгляд, готовясь встретить неминуемую гибель без мольбы и жалоб, хотя она его откровенно пугала.

— Но мне пришла в голову идея получше.

Я коснулся кристаллов Эссенции, и энергия быстро потекла по каналам, насыщая опустевший резерв. Ощущение было подобно глотку ледяной воды после долгого изнуряющего марша — жизненные силы возвращались, наполняя каждую клетку тела.

Содержащегося в кристаллах запаса энергии хватит, чтобы почти полностью восстановить мой резерв, истощённый недавним боем, но не повысить его максимум. Времени на подготовку к подобному ритуалу нет. Нужно как можно скорее взять под контроль захваченного оппонента, чтобы не успел вывернуться, и после разобраться с Фадеевым и его людьми.

Я чувствовал, как кристаллы тускнеют, отдавая свою мощь. Уровень моей магической энергии быстро поднимался — 50, 100, 150… Наконец, резерв достиг 204 капель. Не максимум, но того, что я получил, было вполне достаточно для дальнейших планов.

В процессе поглощения я видел, что пиромант наблюдает за мной с нескрываемым интересом.

— Впечатляющая техника, — проскрипел он. — Обычно для такого быстрого поглощения требуется долгая подготовка.

— У меня было много практики, — ответил я, поднимаясь. — А теперь я сделаю тебе предложение.

Собеседник нервно облизал губы.

— У тебя есть два варианта, Тимур. Первый — ты умираешь здесь и сейчас. Второй — ты приносишь мне особую клятву верности, скреплённую магией, и начинаешь работать на меня.

— Что ещё за клятва? — его брови поползли вверх. — Никогда про такое не слышал…

— Это древний ритуал.

— И что со мной будет в случае её нарушения?

— А сам как думаешь? — усмехнулся я. — Нарушишь клятву — умрёшь.

— Как именно? — побледнел он.

— Быстро и наверняка.

Черкасский замолчал, взвешивая варианты. Даже сейчас, сломленный физически, он оставался расчётливым и холодным, как гадюка.

— Полагаю, для проведения ритуала потребуется снять аркалий, — заметил он наконец. — А это означает, что я смогу использовать магию.

Я прижал лезвие ножа к его горлу.

— Верно, и потому при малейшем подозрительном жесте или движении энергии в твоём теле, ты захлебнёшься собственной кровью прежде, чем закончишь заклинание.

Я аккуратно снял ожерелье с его шеи, не отрывая от кожи ножа. Тимур чуть заметно выдохнул, когда его магические способности вернулись к нему.

— Повторяй за мной, — скомандовал я. — Я, Тимур Черкасский…

Его голос был тих, но решителен:

— Я, Тимур Черкасский…

— Клянусь своей кровью и магией служить Прохору Платонову верой и правдой.

Он повторил слова, и я заметил, как его собственная кровь, смешавшись с моей, начала светиться голубоватым светом.

— Обязуюсь действовать на благо и в интересах моего господина, выполнять его приказы добросовестно и без промедления.

Черкасский продолжал повторять слова клятвы, его голос постепенно крепчал.

— Обязуюсь хранить его секреты, не злоумышлять против него, не предавать, не причинять вреда ни ему, ни его соратникам ни действием, ни бездействием, ни прямо, ни косвенно.

Голубое свечение усилилось, образуя тонкую нить между нашими пальцами. Я чувствовал, как часть моей магической энергии уходит на формирование связи.

— Да будет эта клятва скреплена моей кровью и моим даром, и да настигнет меня смерть, если я нарушу её.

Когда последние слова были произнесены, нить света между нами вспыхнула ярко, а затем погасла, но я ощущал невидимую связь, соединившую нас. Ритуал был завершён.

В глазах Черкасского мелькнуло понимание.

— Ты хочешь использовать меня как двойного агента, — произнёс он. — Дезинформировать Демидовых.

Я кивнул.

— Именно. Ты вернёшься к своим хозяевам и расскажешь им убедительную историю. Никакого месторождения рядом с Угрюмихой нет. Я по пьяни проговорился тебе, что достал Сумеречную сталь в Сергиевом Посаде, подкупив начальника Реликтового приказа Мухина. Того самого, который сейчас сидит в тюрьме за взятки.

— Этот Мухин хоть существует?

— Да.

— Правдоподобно, — заметил Тимур, кивнув.

— Уж постарайся убедить своих бывших хозяев, что всё обстоит именно так. И отныне ты станешь моими ушами в доме Демидовых.

— Они убьют нас, если узнают… — тяжело вздохнул собеседник.

— Значит постарайся, чтобы они не узнали. А сейчас мы вернёмся в деревню, — продолжил я. — Тебя осмотрит наш доктор, и после исцеления ты отправишься выполнять свою первую миссию.

Я поднял его на ноги, игнорируя болезненный стон. Обратный путь до Угрюмихи занял больше времени — приходилось поддерживать шпиона, который едва мог идти. Передав Черкасского заспанному, но профессионально собранному доктору Альбинони, я направился к лагерю торгового каравана.

Благодаря допросу Тимура, я узнал, что Фадеева на самом деле использовали втёмную, и он не имеет отношения к Демидовым. «Уважаемые люди» просто намекнули купцу, что ему стоит отправиться торговать в этом направлении, и он послушался. А Черкасский втихаря занял место одного из свеженанятых охранников.