ЯД твоего поцелуя (СИ) - Фад Диана - Страница 4

— Скажем так, отец не верит в ее смерть.

— А тело?

— Нашли какие-то останки. Муж опознал кольца и серьги.

— А экспертиза?

— Тоже.

— Тогда в чем проблема?

— Станислав Борисович все равно сомневается.

Откидываюсь на спинку дивана, рассматривая Георга, который сидит, задумчиво глядя на меня.

— Вы же понимаете, что если экспертиза подтвердила… — начинаю я.

— Понимаю, но Княжин еще не знает, что данные были сфабрикованы, — неохотно признается Георг.

— Вот как, — ставлю чашку на столик, — И что это значит?

— А то, что муж Леры в этой игре пешка. Я хочу выйти на заказчика. Кто-то активно копает под семью Княжиных, и мне это не нравится. Станиславу Борисовичу ничего пока не говорю, чтобы не наломал дров. Попрет как танк, а доказательств нет. С трудом уговорил его сделать все тайно, а в частности отправить моего доверенного человека на поиски Леры. Тебя.

— Меня? — удивленно смотрю на Георга.

— Да, ты знаешь тайгу как свои пять пальцев. Одно время у вас там были учения, и я помню, что ты там задержался почти на год, выполняя одно задание.

— Ого, Георгий Викторович, какие у вас сведения, — усмехаюсь я, — Мое задание было секретным, на минуточку.

— Что было, прошло, — философски произносит Георг, — Я много что знаю, поэтому мне нужна твоя помощь. Нужно найти Леру, если она еще жива, и оказать ей помощь. Появляться здесь ей пока нельзя, пока мы с Олегом не распутаем всю цепочку.

— Зубр тоже в деле?

— Да, после того как Олег пошел на повышение и его взяли в тайный отдел, они уже занимаются финансовыми махинациями. А Княжин у них проходит как свидетель, но об этом даже Станислав Борисович не знает.

— Понял, когда нужно отправляться и я могу знать примерно место, где пропала дочь Княжина?

— Да, вот карта, — Георг достает из кармана сложенный лист бумаги с отпечатанной картой тайги.

— Георгий Викторович, — с улыбкой качаю головой. Ну не любит Старостин новомодные гаджеты. Работа шпиона приучила его в свое время все запоминать и носить в голове, не доверять новой технике. Поэтому Георг никогда не присылает задания или какую-либо информацию по почте, не доверяет звонкам и сообщениям. Предпочитает разговор живьем и вот такие вот бумаги, которые, наверняка, уничтожит, как только выйдет отсюда.

— Не пыли, Илья. Ты знаешь, что всю информацию можно перехватить, — сжимает сердито губы Георг.

— Я знаю вас, Георгий Викторович, — усмехаюсь в ответ и получаю на руки пухлый конверт с наличными.

— Завтра привезут твои новые документы и билет на самолет. Знаю, что у тебя там остались знакомые, им можно доверять?

— Как и мне, — киваю я.

— Отлично, отправляйся, Илья, я пока присмотрю за твоими бойцами. Немного разомнусь, — ведет плечами Георг.

Я знаю, что присмотрит. Что будет чуть ли не каждый день заезжать сюда и гонять моих бойцов до седьмого пота. Лучшего инструктора я бы и не желал, поэтому за свой бизнес могу быть спокоен.

— С собой двоих возьму, прочешем местность, — сообщаю Георгию, и тот кивает.

— Только помни, никому ни слова.

— Обижаете, Георгий Викторович.

На том и разошлись, а я вернулся в свой кабинет, вызвал к себе Черныша и Малыша. Пора ребятам поучаствовать в задании, а то засиделись мои бойцы без дела. Молодняк гонять каждый может, а вот работать в условиях полной таинственности и, возможно, опасности не каждый умеет. Если Георг прав, то не я один буду искать дочку Княжина.

Вечером я отправился домой, но сначала решил заехать к маме. Она живёт в старом сталинском доме недалеко от меня, который похож на колодец. В детстве мы с друзьями часто здесь развлекались: издавали разные звуки, пока нас не прогоняли соседи. Эхо в этом доме было таким, что вызывало щенячий восторг и першение в наших глотках. Даже сейчас, когда я подхожу к подъезду, мне хочется что-нибудь крикнуть.

Мама уже привыкла к моим отлучкам. Она вообще закалённая женщина. Всю жизнь она моталась с отцом по военной службе, а затем они осели в Москве, где родился я. Отец уже перешёл на другую секретную должность, и теперь мы с мамой не знали, где он, когда вернётся и сколько пробудет дома. Однажды я похвастался в школе, что мой папа шпион. Это дошло до директора, и меня вызвали на ковёр с родителями. Вместо отца пришёл Георг, который выслушал все осуждающие крики директора.

— Ваш мальчик всё время врёт! — говорила она, переставляя на своём столе тяжёлую расписную подставку для ручек и карандашей. — Сегодня его отец генерал, завтра шпион, послезавтра разведчик. Родителям нужно провести беседу и усмирить фантазию мальчика. Почему не явился отец Ильи? — сдвинув на нос очки, она требовательно посмотрела на Георга.

— Потому что его отец генерал, шпион и служит Родине, — невозмутимо произнёс Георг, вызывая одновременно удивление у директора и даже у меня. — О работе отца Старцева Ильи говорить не стоит, думаю, мы поняли друг друга?

Директриса вдруг сбросила с себя всю самоуверенность и как-то сразу присмирела.

— Но мальчик… — робко начала она.

— Мальчик больше не будет говорить о своём отце правду, — уверенно произнёс Георг, не глядя на меня. — И вам я советую держать язык за зубами.

Друг отца достал из кармана пиджака какие-то корочки, а директриса чуть не стекла под стол.

— Что ты ей показал? — прыгал я рядом с Георгом, счастливый и отомщённый, как я тогда думал.

— Тебе не стоит это знать, — он вдруг резко остановился и повернулся ко мне. — Когда-нибудь ты поймёшь, что в этой жизни правда, а что ложь. Не всегда нужно говорить правду и никогда не лгать. Поэтому лучше молчи, или твой язык может стоить кому-то жизни.

Я чуть не проглотил свой язык от взгляда, которым Георг в тот момент смотрел на меня. С тех пор я никогда больше не говорил о своём отце ничего лишнего, а если спрашивали, отвечал: «Работает». Тот урок от Георга я запомнил навсегда.

Сейчас я сидел на кухне у мамы, поглощал ещё горячие пирожки с луком и яйцами и слушал её болтовню.

— Соседка с третьего этажа ходила недавно насчёт прибавки к пенсии… — говорила она свои новости, которые для меня ничего не значили.

Я слушал её вполуха, запивая пирожки чаем из поллитровой отцовской кружки с небольшим сколом. Как-то после смерти отца эта вещь перешла ко мне, и мама всегда наливала мне чай именно в неё. Мои мысли бродили вокруг задания Георга, я уже был там, в тайге. Я распределял в уме территорию, которую нужно прочесать, чтобы найти следы дочери Княжина. Спрашивать людей придётся осторожно и выборочно, чтобы не оставлять за собой следов. А для этого нам нужно уйти как можно глубже, ближе к месту трагедии.

— У Матвеевны внук родился… — вздыхает грустно мама. — Илюш, ты меня слушаешь?

— Да, мам, вкусные пирожки, спасибо, — допиваю чай, отодвигаю кружку.

— Ты когда меня внуками порадуешь? — наседает мама. — Сорок лет почти, а всё один, ни семьи, ни детей…

— Минут через тридцать устроит? — демонстративно смотрю на большие часы, что мне подарили в награду. Массивные, с кучей всяких примочек и благодарственной надписью «За доблестный труд».

— Все шутки у тебя, — вздыхает мама. — Как твоя последняя, эта… Фифа!

— Мама, она не фифа, хотя в чём-то ты права, и мы расстались, — говорю я.

— Ну и хорошо, не пара она тебе, — облегчённо вздыхает мама.

— А кто мне пара? — хитро прищуриваюсь, сгребая из тарелки ещё пирожок. Откусываю сразу половину и сытно жмурюсь, как кот.

— Где-то есть и твоя половинка, — печально произносит мама.

— Ага, бродит по тайге, — усмехаюсь, но тут же становлюсь серьёзным. Нельзя даже намекать, куда направляюсь. — Я уеду на пару месяцев.

— Ааа, — встревоженно смотрит на меня мама.

Никогда не спрашивает куда и зачем, вот что значит годы ожидания. Но взгляд её, когда она меня провожает, ещё долго мне будет сниться. И ни слова ведь не скажет, ни упрёка.

— Если получится, буду звонить, — обещаю ей, сгребая со стола морщинистую маленькую ручку, зажимая в своих крепких ладонях.