Отданная Зверю (СИ) - Мара Алекс - Страница 26

— Мы договорились отложить наши разборки.

— Вот просто так взяли и отложили?

— Нет, Белла, не просто так.

Гадаю о значении его слов, однако при этом знаю, что выудить у брата объяснение будет не так уж и просто.

Перед уходом Орсон заходит в спальню Софи, целует спящую племянницу в лоб.

Потом обнимает меня на прощание.

— Аптечку найдёшь в ванной под раковиной. Наложи чистую повязку на рану. Врач приедет к тебе в восемь утра.

Киваю с благодарностью, и Орсон уходит, оставив в прихожей охрану.

Уже на лестничной площадке брат оборачивается. Смотрит на меня со страданием в глазах.

— Что же с тобой случилось такое, что разрушило в тебе настоящую Изабеллу?

Слишком многое.

Чувствую себя так, словно меня переехало поездом.

Еле вылезаю из постели, когда приходит врач. Он работает на синдикат, поэтому его ничем не удивишь, уж точно не огнестрельными ранениями. Обработав рану и осмотрев меня, он диагностирует переутомление и стресс. Гений! Без него я бы не догадалась.

Софи в восторге от возможности увидеть своих двоюродных братьев и сестер и тётю Нари. Орсон присылает за ней машину, а ее вещи доставляют из нашего дома прямиком в особняк брата. Мои вещи привозят на квартиру, но у меня нет сил даже их распаковать.

Охранники играют в карты на кухне, а я ложусь обратно в постель. В голове гудит от пережитого, от резкой перемены курса моей жизни. Я так долго держалась из последних сил за себя и за дочь, что теперь осталась без сил. Потеряла внутренний компас.

Я так и лежу в постели, капля за каплей восстанавливая потерянные силы, пока вечером не приезжает моя сестра Джина. Она приносит с собой огромный пакет еды. В нем нет ничего полезного, но есть именно то, что мне нужно. Всевозможные чипсы, орешки, конфеты, печенье, мороженое и попкорн.

Мы с Джиной забираемся в постель, раскладываем всё это богатство вокруг нас, включаем старые фильмы и бодрствуем до самого утра.

Это самый счастливый вечер за долгое время.

Джина не задаёт ни единого вопроса о случившемся. Мы близняшки. Разнояйцевые, поэтому непохожие, но при этом мы чувствуем друг друга, ощущаем боль и радость. Джина знает, что мне пришлось очень тяжко, как и чувствует то, что прежде всего мне сейчас нужен отдых от синдиката. Не разговоры и сожаления, а обычный вечер обычной девчонки. И она дарит мне это вместе с чипсами, попкорном и фильмами.

Как две заправские поросюшки, мы засыпаем, не почистив зубы, среди фантиков и недоеденных конфет. На экране продолжает крутиться очередной фильм.

Мы спим до полудня, и только тогда, за завтраком Джина просит меня рассказать о том, что случилось.

И я делюсь с ней всем. От начала до конца.

Мы плачем и смеемся одновременно, когда я изображаю, как обнаружила себя в середине торта.

Мы гордимся и умиляемся, когда я рассказываю о бесстрашии Софи.

А потом мы рыдаем, обнявшись, обсуждая предательство Массимо.

Не в силах терпеть наши девичьи посиделки, охранники располагаются на лестничной площадке. Выносят туда стол и стулья и плотно закрывают дверь.

Я их понимаю.

И только в самом конце, когда все уже обсуждено и рассказано, я упоминаю Зверя. Мимоходом. Потому что если рассказывать подробно, то меня может затянуть в прошлое. А прошлое… оно уже прошло. Закрыто. На какую-то безумную, иллюзорную минуту Зверь показался мне другим, не таким, как остальные мужчины верхушки синдиката. Способным стать кем-то важным для меня, любящим и преданным. Однако я, конечно же, ошиблась. Наивная дурочка, зря я доверилась своему собственному чутью. Если мне суждено выйти замуж за бездушного и повернутого на контроле Дона мафии, то пусть его выбирает брат. Пусть ему будет хоть какая-то польза от беспутной младшей сестры после всего, что он для меня сделал.

А на следующий день я прихожу в себя. И так уже провела слишком много лет, скитаясь страдая по Массимо, бесстыжему предателю. Больше это не повторится.

По Зверю я страдать не стану. Мысли отрезаны и выброшены прочь.

Распаковываю вещи. Обустраиваю квартиру для нас с Софи, закупаю еду. Закончив дела, еду на ужин домой к брату. Как и ожидалось, у них шумно и весело. Нари тактичный и добрый человек, поэтому не навязывается, не задаёт лишних вопросов, но окружает меня любовью. Я завидую им. Вопреки законам и традициям синдиката и непростому характеру брата между ними нечто настолько настоящее и глубокое, что о таком можно только мечтать. Смотрю на них и улыбаюсь. С грустью.

Софи остается погостить у родни еще пару дней, а я еду домой.

Провожая до машины, Нари обнимает меня и поглаживает по спине.

— Я ненавидела Орсона, — говорит шёпотом, хотя не думаю, что это оказалось бы для брата сюрпризом. В начале их с Нари отношений брат вел себя отвратительно и вытворял такое, что, в отличие от Нари, я бы никогда его не простила. — Между нами всё было очень сложно, и казалось, что не будет никакого выхода. Я сдалась. Сейчас мне стыдно в этом признаваться, но тогда я действительно сдалась и мечтала только о разводе. Но потом все как-то изменилось, сначала незаметно, потом все сильнее. А потом случился настоящий прорыв, и я вдруг увидела путь вперед. Я понимаю, что сейчас для тебя это звучит как совершеннейшая ересь, однако поверь мне на слово: даже в безвыходных ситуациях иногда случаются чудеса.

Отстраняюсь и пристально смотрю на свою невестку. Я знаю, что у них с братом было сложное прошлое, но сейчас я совершенно не понимаю, что она имеет в виду. Не может же Нари намекать, что мы с Массимо снова будем вместе?

Про какую безвыходную ситуацию она говорит?

Неужели она думает, что я до сих пор люблю этого подонка?

— Нари, я не хочу никакого выхода и никаких чудес, что ты! Массимо предал меня самым худшим образом. Более того, он предал нашу дочь, рискнул её жизнью. А потом выстрелил в меня, не моргнув, чтобы получить повышение по службе. Для меня его имя навсегда покрыто проклятиями, а его жизнь не стоит и гроша.

— Я имела в виду не Массимо, а другого мужчину.

Улыбаясь, Нари уходит в дом.

А я возвращаюсь домой, где нахожу оставленную курьером посылку.

В нем платья Софи. Целая куча. Все те, которые она купила во время прогулки с Камиллой, а также новые, которые ещё оставались в магазине.

Той ночью я оплакиваю прошлое. Жалею, что оно не могло оказаться настоящим.

На следующее утро меня подвергают детальному допросу. Орсон задержался с этим только потому, что его друг, Дон центральной ветви синдиката Доменико Романи, попросил разрешения присутствовать при нашем разговоре. Разумеется, я не отказала. Наоборот, я рада содействию Доменико. У моего брата горячий, взрывной темперамент, а его друг уравновешен и расчётлив. Мне спокойнее, если они будут действовать вместе. Кроме того, у Доменико есть право присутствовать при нашем разговоре, так как его жена Ада в девичестве была Леоне. Она дочь Андреаса Леоне и сестра Зверя, и её детство в той семье было ужасным. Только благодаря доброте домоправительницы, Ада смогла выжить и стать хорошим человеком. Между Доменико и Андреасом шла длительная борьба за власть, в которой Ада неизменно оставалась на стороне мужа. Именно тогда, во время одного из столкновений, мой брат перерезал Зверю горло.

Вот такая история.

У всех нас старые счёты с семьёй Леоне.

Для моего допроса, вернее, разговора мужчины приходят ко мне в квартиру. Немного странно предлагать им кофе, для таких сложных тем лучше подходит виски.

Я рассказываю им о похищении и о том, какое унижение пережила в доме Андреаса Леоне. О том, как он подарил меня сыну и потребовал, чтобы я срочно забеременела.

Услышав об этом, Орсон подскакивает на ноги и взрывается ругательствами.

— Если Зверь взял тебя против воли, я отправлюсь к нему прямо сейчас и оторву ему…