Мороз К.О. Мэр Ёлкино - Коваль Лина - Страница 3

– Вы же к кому-то приехали? – спрашивает мэр.

– Вообще-то, к дяде на…

– Вот у него и переночуйте, – перебивает.

– Я не могу у него, – растерянно произношу, вспоминая кладбище.

А потом в памяти всплывают вечерние планы. Щеки стыдливо потираю и руки на груди складываю.

– Мне сегодня надо в город, – настаиваю. – Пожалуйста!

Константин Олегович еще раз на меня смотрит. Глаза снова едут не по маршруту – грудь, плечи, лицо. Задерживаются на шапке.

– Я могу вам помочь, если вы поможете мне, – сухо предлагает, деловито потирая запястье.

– Помочь? Вам? И чем же?

Желваки у него на скулах играют. Видимо, просить Его Величество Елкино не привык.

– Мне надо съездить в дом престарелых. Поздравить стариков с Новым годом и вручить подарки от администрации, – показывает на алюминиевые ведра. – Снегурочкой должна была быть моя помощница, но она именно сегодня отпросилась на зачатие…

– Что? – прикрываю рот ладонью. – Куда?

Он недовольно кивает.

– Отпросилась на зачатие. Ребенка они, видите ли, планируют, и не получается, а сегодня нужный день.

– Капец. Вы бы дороги-то почаще чистили, Константин Олегович…

– В смысле?

– За полтора часа, что нахожусь в Елкино, я, можно сказать, лично встретила человека, который умер от секса. Теперь вот еще одна с зачатием. Люди у вас от скуки с ума сходят!..

– У нас с досугом все в порядке. Но спасибо за сигнал. Так по рукам или нет? – уточняет.

– По рукам, – вздыхаю удрученно. – Только отправьте своего сотрудника трассу чистить. Поздравим – и сразу рвану в город.

Не на зачатие, конечно, но тоже важно.

– Хорошо, сейчас я оденусь, и едем.

Он поднимается и идет к шкафу, а я кошусь на барсетку. Прошлый век какой-то. Умру, но на улицу не выйду с человеком, который ТАКОЕ носит.

Мэр надевает костюм Деда Мороза голубого цвета, по оттенку практически совпадающий с моим пальто. Крепит бороду.

Пока натягивает шапку, я решаюсь.

Оп – и вуаля!

Отхожу от стола и изображаю скучающий вид, разглядывая маникюр и перекатываясь с пяток на носки.

– Поехали, – ворчит Морозко, оборачиваясь ко мне.

С подозрением на меня смотрит.

– А где моя сумка?

– Я откуда знаю? С ума сошли? – с возмущением закатываю глаза. – У меня ее нет, – развожу руки в стороны и делаю оборот.

– Странно…

Лезет в ящик стола – пусто.

Смотрит на шкафы.

На кулер.

На ведра…

Дышит тяжело в своем обмундировании и психует, кажется.

– У меня там документы и ключи…

– Ничего страшного, Константин Олегович. Можем поехать на моей, – мило улыбаюсь и, прихватив два ведра со стола, круто разворачиваюсь на каблуках и направляюсь к выходу.

– Привет, – машу рукой парню-дорожнику. Открыв дверь, аккуратно ставлю одно ведро в другое и убираю на заднее сиденье. – Вот щас тебе твой Морозко все и скажет.

Победоносно смотрю, но тут же оборачиваюсь и краснею от строгого взгляда.

– Простите, Константин Олегович. Он сам вас так назвал, я тут ни при чем.

Мэр в костюме Деда Мороза и в окружении пролетающих снежинок смотрится довольно экзотично. Особенно его плечи. Будто была пандемия и дедушка перезанимался в качалке. Он из-под белых искусственных бровей, прикрепленных к шапке, без энтузиазма осматривает мою ярко-красную малышку, купленную на свои кровно заработанные деньги.

– Праворульная?.. – вздыхает недовольно.

– Ага.

– И… красная…

– Ага.

– И маленькая вдобавок.

– И легковая, если вам нужны еще какие-то прилагательные, – закатываю глаза. – У вас, кажется, выбора нет, – припоминаю.

Сама себя одергиваю. Ну и тучка же ты, Солнцева.

– И откуда ты на мою голову свалилась? – ворчит мэр, открывая заднюю дверь с другой стороны и закидывая ведра.

– Из города, Константин Олегович. Из города. Говорила же, – мягко напоминаю и киваю на парня. – Скажите ему, чтобы дорогу почистил!

Видя, как в голубых глазах вырастает протест, проверяю, застегнуто ли пальто, и продолжаю уже не так уверенно:

– Будьте так добры. Мне в город надо!..

– Сейчас договорюсь, – деловито произносит «дедуля».

Я сажусь в машину и завожу двигатель. Тут же врубаю печку на полную мощность. Ну и что, что так нельзя? Машина дана, чтобы ею пользоваться! Живем один раз!

Молча наблюдаю, как Морозко разговаривает с парнем, который затем прячется в кабине снегоуборочной машины и тут же уезжает.

– Он почистит? – спрашиваю, когда отворяется дверь, а салон снова заполняется морозным воздухом.

– Почистит… – ворчит. – И как я должен сюда втиснуться?

Не понимая проблемы, осматриваю узкое сиденье.

– А, точно…

Наклонившись, отодвигаю кресло на максимум.

– Лучше не стало, – ворчит мэр, придерживает подол костюма и падает рядом.

Ощущение, будто заполняет собой всю «Мазду».

Смешно обхватив колени, глядит на меня зло. И, вообще-то, это несправедливо! В такой позе он должен смотреться ничтожно, но я отчего-то стыдливо опускаю глаза. Как-то быстро произошло наше знакомство для такой близости.

– М-да… Попрошу, чтобы из дома престарелых вывезли инвалидную коляску по приезду.

– Чувствуйте себя как дома, Константин Олегович, – смеюсь и срываюсь с места.

– Эй, – он пытается держаться за переднюю панель, – ты куда так несешься, ненормальная?

– Я тороплюсь! У меня сегодня важное мероприятие, – отвечаю, натягивая солнечные очки для пущей важности.

– Похороны?

– Нет. Похороны уже были, – киваю.

Он снимает шапку и бурчит:

– Направо поверни…

– Сейчас.

Забыв включить поворотник, резко сворачиваю с основной дороги. Машина, двигающаяся за нами, взрывается звуком орущего клаксона.

– Поворотники тебе на что?

– Забыла, – пожимаю плечами.

– До конца улицы езжай. Никуда не сворачивай. А дворники? Когда в последний раз меняла? – тихо спрашивает, замечая разводы на лобовом стекле.

– Вообще не меняла. А что, их надо менять? – удивляюсь.

Он, удерживая ноги, поворачивается ко мне.

– Если хочешь жить, то желательно.

– Уточню этот вопрос…

В отличие от своей подруги Катьки, я не склонна доверять всем мужчинам подряд.

Они у меня проходят жесткий трехуровневый кастинг.

Сначала знакомство. Здесь вроде как все понятно. Он должен быть приятным в общении молодым человеком.

Далее этап, который я прозвала «проверкой на вшивость». Я не пишу первая и часто игнорирую его звонки. Таким образом отсеиваются нерешительные экземпляры и те, кому отношения со мной не особо нужны.

Ну и третий этап – «полюбовный». Конфетно-букетный период, по классике. Несколько встреч в кафе, поход в кино или на выставку и так далее… Не знаю, что еще, до этого этапа дожил только Слава.

Не в смысле, что все умирали.

Нет.

Статистика по выживаемости у меня хорошая. А вот по выносливости не очень. Все на втором этапе почему-то сливаются.

– Как хоть зовут тебя, Снегурка? – спрашивает Константин Олегович.

– Ника… Солнцева.

– Ну и откуда ты, Ника Солнцева?

– Из города, сказала же, – улыбаюсь лучезарно.

– Ты больше на москвичку похожа, – прищуривается.

– Скажете тоже, – смотрю на него, продолжая улыбаться.

Заезжаю на охраняемую территорию и паркуюсь в ближайшем сугробе. Услышав характерный треск переднего бампера, делаю вид, что ничего не произошло, а мэр произносит под нос что-то ругательное.

– Ведра заберу, – обращается ко мне, выходя из машины на своих двоих.

Больше жаловался.

– Я со своей стороны сама заберу, не переживайте.

Глянув на себя в зеркало, проезжаюсь пальцами под глазами, чтобы убрать осыпавшуюся тушь, и выхожу из машины.

– Бампер под замену, – доносится, когда открываю заднюю дверь.

Убрав верхнее ведро, прячу кое-что важное под водительским сиденьем.