Как приручить дракона 5 (СИ) - Капба Евгений Адгурович - Страница 28

Вот и теперь старшеклассники столпились у моего кабинета — и ашки, и бэшки — с билетниками в руках. Подучивали и готовились сдавать.

Мы встречались два раза в неделю: во вторник я им проводил обзорную лекцию по нескольким темам сразу, а в четверг — устраивал мини-экзамен. Только тянули ребята не билеты, а вопросы — по одному. В четвертой четверти — не то восемь, не то девять недель. Всего — двадцать пять билетов. В каждом билете — два вопроса. Пятьдесят вопросов! Получается, количество бумажек с вопросами на столе каждую неделю увеличивалось на семь — то есть попасться могла как свежая тема, так и та, которую проходили месяц назад. Это детей пугало, но держало в тонусе.

— Поступи́те — будете за три дня по сто вопросов учить, — говорил я неверяще хлопающим глазами десятиклассникам.

Никто из выпускников не верит. А потом берут — и сдают сессии. Тут за год билетник выучить не могут, а уже к следующему лету будут по три книжки к каждому предмету вызубривать… Ну, кто в ВУЗ поступит, понятное дело. В технарях — своя специфика, но тоже нелегко.

— Давайте, заходим, первая пятерка! — махнул рукой я. — Правила те же. Берем листок, ручку, тянем бумажку с вопросом, садимся, пишем всё на бумажку, поднимаем руку, если готовы — идем ко мне рассказывать. Не списываем, не переговариваемся. Карты — на последней парте брать можно. Список вопросов — перед вами. Давайте, я не кусаюсь… Отвечаете, и, если чего-то мне будет не хватать для того, чтобы поставить вам отличную отметку — я вам поясняю. Договорились? Договорились…

Я вошел в кабинет, открыл окно, впуская в пыльную и жаркую, нагретую весенним солнцем атмосферу класса свежий воздух, и стал раскладывать на столе карточки с номерами вопросов. Наконец-то можно было просто взять — и поработать!

— Никогда не угадаешь, что я сейчас делаю, чес-слово! — Ясин голос звучал интригующе. — Давай, три попытки!

— Лежишь в ванне с пеной, обнаженная, с бокалом вина в руке? — предположил я. — И свечки вокруг горят?

Мне-то пенная ванна не грозила, у меня в квартире ванна обычная, почти «хрущевская». Ноги распрямишь — все тело торчит. Тело засунешь — ноги на стенку закидывать нужно. Так что я просто стоял на балконе по давней привычке и чай пил — крепкий, раджпутский, черный, без сахара.

— Мысль интересная — но мимо, — откликнулась моя невеста. — Давай вторую попытку.

Думать о ней как о невесте было приятно и вместе с тем — странно. Наверное, мне понравится быть женатым человеком.

— Пьешь коньяк? С сыром и шоколадом? — закинул я еще один вариант.

— Сыр дед съел! — Яся фыркнула. — Представляешь — прилетел в Мозырь, зашел в дом, ни здрасьте, ни до свидания, подошел к холодильнику, съел весь сыр — и улетел куда-то. Сказал еще его комнату на потолке не трогать!

— Самодур и деспот, — заулыбался я. — Может, его до конца не вылечили?

— А если его и не надо до конца лечить? — в голосе Вишневецкой послышалось сомнение. — Или — он всегда таким был, просто, когда я маленькая была, принимала это как должное?

— Тоже может быть… Мы вообще, когда маленькие — воспринимаем своих взрослых как небожителей и все их поступки и слова считаем откровением свыше… А потом уже, спустя время, начинаем переосмысливать и порой сильно удивляемся… Значит, коньяк не пьешь?

— Ты же знаешь, я больше люблю игристое! Вот его-то я и пью и смотрю комментарии под твоим видосом… Знаешь что? Людей размотало!

— А? — удивился я. — Под каким видосом? В каком смысле — размотало?

— А вот где один рыжий учитель очень живо и с огнем в глазах рассказывает гимназистам о ценах на квартиры в Лондиниуме и о том, что в модельном бизнесе ничего за последние пятьдесят лет не изменилось… Откуда ты все это знаешь-то? И чего тебя так подпекло, Гео-р-р-ргий? Это из-то того трикветра, который ты мне отправил и ничего не пояснил?

— В том числе, в том числе… Заело меня, понимаешь? — и я коротко рассказал ей историю про «Гимелин», сердолик и «кузенов» Лючиэнь Илидановны.

— Нет, ну… Ну, я тоже во Флоренцию ездила часто, и как бы проституткой не стала! — даже возмутилась она. — Кажется, ты нагнетаешь.

— Однако, ты это — ты! Ты осознанно выбрала жизнь в Мозырском сервитуте, променяла рококо и диадемы на компанию сумасшедшего старика и должность ассистента кафедры… И что, много среди твоих знакомых такой выбор одобрили?

— Ни единой живой души, — грустно подтвердила мои предположения она. — Да что там Лондиниум: есть девушки из земщины и сервитутов, которые там родились и жизнь прожили, и понятия не имеют о порядках в клановых владениях, но при этом у них трусы горят, как только они слышат «князь», «граф» или «боярин»…

— Трусы горят? Гы-ы-ы… — я никогда не слышал до этого такого выражения.

— Вот тебе и «гы!» — наверняка Яся там, с той стороны, язык мне показывала.

— Язык показываешь? — я так и спросил.

— Бе-бе-бе! Вообще-то да! Умный выискался! А вообще — никакой не умный! Был бы умный — приехал бы! — внезапно сделала вывод она. — Ой, да знаю я, что на выходных приедешь! А я вот сейчас хочу!

— И я хочу, — грустно вздохнул я. — Поженимся — поставим в Охотничьем домике в подвале стационарный портал. Будем вместе в Мозырь на работу ходить через него. Только я балаклаву стану надевать, чтобы моей чешуйчатой рожей народ не пугать!

Почему бы и не пользоваться обнаруженными преимуществами? Если я чешуею — магия на меня начинает действовать. Так что мечту о портале можно бы и реализовать!

— Так у нас на чердаке вторую арку поставим, кто тут пугаться-то будет? В нашем доме на улице Южной, я имею в виду! — тут же предложила решение она. А потом сообразила: — Погоди-ка! Что значит — вместе на работу ходить?

Я отпил чая и вдохнул весенний воздух. В небе мерцали звезды, явно холодало. Утром трава и деревья покроются инеем, а на лужах появится хрустящий лед. Для белорусской весны — явление вполне нормальное…

— Колись давай, Пепеляев! Чего ты там удумал? — нетерпеливо поторопила меня Яся.

— Опыт работы нужен, — констатировал факт я. — С молодыми магами. Лагерь — это первый шаг, это мы оставим себе надолго, если не навсегда — будем на каникулах работать, да? Всё лето, потом — Рождественские каникулы, один турслет весной и один — осенью, для экстремалов. А строить нужно учительскую семинарию…

— Во-о-от как?

— Именно! Мы должны учить учителей. Молодых, новой формации, — решение родилось само собой, просто и логично, как будто являясь продолжением всей моей здешней деятельности. — Мы сделаем так, чтобы они не нуждались в деньгах, по крайней мере — будем платить им еще одну зарплату…

— Поясни? — она сильно заинтересовалась.

— Однако, почему бы не перенять передовой опыт у наших врагов? — задал я риторический вопрос, и сам же на него ответил: — Гранты! Пусть испытывают новые методики, проводят исследования, присылают нам отчеты… А деньги — деньги будут! Если прибыль — не самоцель, если мы не собираемся себе дворцы строить — мы можем сотне, двум сотням учителей зарплаты платить! — я прям раздухарился, если честно.

Вот-вот — и Нью-Васюки станут центром вселенной, однако.

— Короче, с помощью лагеря будем отбирать будущие учительские кадры. По крайней мере — наше дело предложить и показать ребятам, что работа педагога — лучшая работа в мире. У кого инициация произойдет — тоже отлично! Преподаватели для магических колледжей нужны не меньше, чем для средних школ. Да и учитель-пустоцвет или полноценный маг в земской школе — тоже вполне себе интересный расклад. Комплектовать созывы и турслеты будем очень просто: половина — платники, половина — благотворительные места, по заявкам. Поскольку в прибыли мы не заинтересованы, значит, оплата для детей бояр-дворян и прочих бизнесменов будет такая, чтобы хватило за себя и того парня. Не более.

— А как мы станем отбирать детей для благотворительной половины? — Яся умела задавать правильные вопросы.

— Сначала будем брать всех, кто успеет, — вынужден был констатировать я. — Просто — по заявкам. Открыли набор, приняли наших двести человек, закрыли набор. Да, грустно — но куда деваться? Потом — по ходатайству наших выпускников. Знаешь же, как бывает — видишь перспективного парня, но он как Шутов — например, из неблагополучной семьи. Или как Кузевич — слишком гордый, чтобы проситься… В общем — учитель ходатайствует, а мы пригласительное шлем, как письмо из Хогвартса.