Поцелуй дракона (ЛП) - Мартин Миранда - Страница 20

Я настолько мокрая и настолько готова, что наклоняюсь вперёд, пока он полностью не оказывается внутри. Я невероятно наполнена, выступы его члена ласкают меня идеально, и этот нижний гребень!

О, боже мой. Он трётся прямо о мой ноющий клитор.

Я не могу не оседлать его огромный член, двигая бедра вперёд и прижимаясь к этому прекрасному выступу.

— Оливия, — стонет он.

— Да! — я плачу, кладя обе руки на его скульптурную грудь.

Он поднимается, пока не оказывается в вертикальном положении, и я оказываюсь у него на коленях, пронзенная до глубины души. Он хватает мою задницу обеими руками и доминирует над моим ртом.

Я больше не контролирую ситуацию.

Рагнар толкает бёдра и поглощает меня языком.

Он двигает нас обоих резкими, быстрыми движениями, которые не оставляют мне времени на дыхание. Мой оргазм — это приближающийся товарный поезд.

Он шарахнул по мне сильнее, чем я могла себе представить. Всё мое тело напрягается, когда моя киска пульсирует, выдаивая его потрясающий член. Он крепко сжимает мои волосы и быстро толкает бёдра, пока не вскрикивает, его семя выливается в меня.

Он целует меня. Мягкие, нежные, заботливые поцелуи, которые вызывают дрожь в моём теле, в то время как моё сердце замедляет свой ритм.

Освобождая ноги, я ложусь рядом с ним, кладу голову ему на плечо и провожу кончиками пальцев по линиям его мышц. Его отработанный член лежит между его ног, такой впечатляющий, и я взяла его. Всего.

Я не могу сдержать улыбку, играющую на моих губах.

Моя киска всё ещё пульсирует.

Его член дёргается, затем скользит вниз. Другой член поднимается и встаёт прямо и полностью готов.

— МАТЕРЬ БОЖЬЯ! — восклицаю я, садясь.

Рагнар смотрит на меня с растерянностью на лице.

Широко раскрыв глаза, я указываю на его… его… второй член!

— Что это такое, дьявол побери? — Рагнар улыбается, приподнимаясь на локте и наклоняясь ближе, пока его губы не касаются моих губ.

Этот мужчина становится всё лучше и лучше.

Глава 14

Рагнар

— Гастер, — говорю я, медленно повторяя это слово, протягивая кусок мяса Оливии.

— Гха-трр, — пытается она.

Я повторяю это ещё несколько раз, пока она не поняла правильно.

Мы провели последние несколько дней, обучая друг друга словам и спариванию. Я доволен, но Оливия становится беспокойной. Мои крылья зажили, и я могу путешествовать, но не уверен, что хочу этого. У нас есть всё, что нам нужно. Я поработал над туннелем, в который она провалилась, и устроил для нас проходимое укрытие. У нас есть еда. Я мог бы прожить здесь свои дни и быть счастливым.

Вот только она недовольна, и на неё действует жара. Она пытается это скрыть, но это мешает её движениям. Цвет её кожи имеет серый оттенок, а влажность, которая обычно её покрывает, уже не такая большая, как раньше.

Ей нужен эпис.

Я, возможно, смогу добыть эпис самостоятельно, но на Тайссе нет ничего опаснее землии. Риски слишком высоки. Если что-то пойдёт не так, Оливию будет обречена.

Я копчу мясо гастера и храню его в промасленных кожаных сумках. Из высушенной кожи я сделал новый рюкзак, в который поместится лишнее мясо и оставшиеся у нас припасы. Как бы я это не ненавидел, пришло время отправляться.

Оливия гуляет возле нашей пещеры — привычка, которую она приобрела несколько дней назад. Каждое утро на рассвете она гуляет, пока солнце не поднялось слишком высоко.

Я набиваю новую сумку мясом и складываю остатки лечебной пасты, а затем вешаю два рюкзака на плечо. Захватив копьё и направляясь вперёд, я останавливаюсь и оглядываюсь назад.

Здесь было хорошо.

Я не знаю, что ждёт меня впереди, будущее неопределённо. Что, если она бросит меня? А что, если с ней что-нибудь случится?

Я никогда раньше не думал так. Никогда не думал о жизни за пределами настоящего момента. Будущее никогда не было моей проблемой.

Я знаю почему.

У меня никогда не было будущего, которого я мог бы с нетерпением ждать. У меня не было надежды и не было смысла ради чего жить. Жизнь была привычкой, а не жизнью.

Оливия поменяла это.

У меня есть причина жить сейчас.

Ради неё.

Когда я выхожу из пещеры, она смотрит на холмистые песчаные дюны, скрестив руки на груди и держась за себя.

Подойдя к ней сзади, я обнимаю её, крепко прижимая к себе. Её сладкий, чудесный аромат наполняет мои ноздри. Её изгибы, то, как она мне подходит, идеальны. Она наклоняет голову набок, и я прижимаюсь носом к её шее. Она хихикает, когда я задеваю щекотливое место. Её руки лежат на моих, и мы стоим, держась друг за друга, глядя в то, что, как я знаю, является нашим будущим.

Тайсс прекрасен, но скучен, с холмистыми песчаными дюнами в оттенках красного и белого. Где-то там, в пустынной местности, стоит город. Возможно, его построили наши друзья.

Думаю, я знаю дорогу. Астарот указал нам направление, а я охотник. Я смогу отыскать следы и знаки. Я как-нибудь найду тот город.

Единственный способ узнать это, идти вперёд.

Солнце засветило над горизонтом, и температура мгновенно повышается. Оливия поворачивается в моих объятиях и приподнимается на цыпочках, предлагая мне свои губы.

Её поцелуй — олицетворение сладкой жизни.

Моя кожа покалывает от её прикосновений, а мой раскрепощенный пенис оживает. Она прерывает поцелуй, отодвигается назад и смотрит на рюкзаки на моей спине. Её брови нахмурились, когда она наклонила голову набок.

— Пора, — говорю я, но она качает головой.

Наше развитие языка не зашло так далеко. Размышляя об этом, я пытаюсь придумать, как сказать ей то, что хочу сказать. Сдаваясь, я указываю на горизонт и киваю.

Она следует за моей рукой, глядя на пустыню. Она что-то говорит. Одно слово.

Я пытаюсь произнести это:

— Дррррозйа? — Слово трудно произнести, в середине есть твердый звук, который неестественно звучит у меня на языке.

Она трясет рукой, улыбается и повторяет его.

Пробую еще несколько раз.

— Дррррузссья? — Её улыбка затмевает солнце на небе. Она с энтузиазмом кивает.

Я хватаю своё копье с того места, где оставил его, и вместе с ней мы отправляемся на поиски племени.

***

Дни. Мы путешествуем целыми днями, не замечая ни наших людей, ни признаков того, что мы приближаемся к городу. Я помню, те времена, когда Тайсс был жив. Дирижабли заполняли небо, наземные транспорты проносились по песку между крупными городскими портами. Рабочие отправлялись собирать эпис, а затем возвращались со своим грузом.

Когда-то такой была моя жизнь, жизнь рабочего. Каждый день я выходил со своей командой, мы собирали урожай, а затем возвращались домой. Опасно, но это была моя жизнь. Тогда в моей команде были Башир и Мельхиор. Мы научились работать вместе. Нам пришлось выживать.

До опустошения. Прежде чем всё закончилось.

Ещё до того, как она началась, я знал, что революция потерпит неудачу. Когда началась война, я попытался предупредить остальных. Только Башир и Мельхиор послушали.

Оливия касается моей руки, и я качаю головой, чтобы очистить её от нежелательных воспоминаний. Это было тогда, а это сейчас. Она моё настоящее и моё будущее. Она — всё, что имеет значение.

Мы путешествуем дальше. Ей становится всё труднее, она чаще спотыкается. Большую часть времени её глаза тускнеют. Я держу одну руку вокруг её талии, чтобы поддержать её. Это замедляет нас, но у нас нет выбора.

Солнце садится, а мы продолжаем путь, пока тени не тянутся к нам. Ночью путешествовать небезопасно, поэтому мы разбиваем лагерь, как делали уже много раз раньше. Я развожу небольшой огонь, которого достаточно, чтобы согреть мясо и обеспечить свет. Наши запасы топлива ограничены и становятся всё меньше. Если мы не найдем оазис в ближайшее время, будет только холодная еда и никакого света.