Соломенное сердце (СИ) - Алатова Тата - Страница 18

— В туристическую деревню? — спросила она.

— Заглянем ненадолго, — он закинул руки за голову, предвкушая новый незнакомый мир, полный нехоженых дорог. Ах сколько всего интересного ему еще предстоит!

— А потом в Лунноярск, да? — нейтрально напомнила Поля. — У меня же приказ князя.

— Посмотрим, — неопределенно отозвался Даня.

Во время горячего и сытного обеда — суп с говядиной и картошкой, пироги с сыром и зеленью, Даня разложил перед собой карту Загорья, предусмотрительно купленную еще за перевалом. Она была старой, пятнадцатилетней давности, но вряд ли за это время горы изменили свои очертания, а деревни перебежали на новые места жительства.

Поля с мокрыми после купания волосами посмотрела на карту тоже. Они уже выяснили у Гули, что их не было всего два дня, а значит, — у нее еще оставалось время до возвращения в Плоскогорье.

— А что, Гуленька, — спросил Даня у администратора деревни, — не шалят ли где-нибудь духи?

— Как не шалить, — она налила в кружки густой и ароматный компот, — в Сытоглотке, говорят, от анков спасения нет. Пожар за пожаром, беда просто.

— Где это? — Даня уставился на карту.

Поля пальцем ткнула на точку ниже:

— Здесь. Это охотничьи стоянки, никогда там не была.

— Но хотела, да? — подмигнул ей Даня.

Она пожала плечами.

— По крайней мере, Сытоглотка по пути к Лунноярску.

Гуля проводила их, кажется, с облегчением. После отъезда студентов-археологов деревня стояла пустой, и наконец-то можно было отдохнуть от работы.

После их поцелуя, как Даня и предполагал, вся ее острая влюбленность схлынула — так обычно и работало проклятие. И теперь Гуля вела себя дружелюбно, не более.

О, богатый и ревнивый горнодобытчик, наказавший Даню, знал толк в пакостях. Женщины вспыхивали страстью мгновенно, одна за другой, к счастью не все, но самые одинокие. На взаимно влюбленных Даня не особо действовал — тут горнодобытчик проявил мужскую солидарность.

Все шло заведенным порядком: Даня покорно целовал очередную одиночку, и она мигом теряла к нему интерес. А он несколько дней ходил с ожогами на губах.

Другой человек ушел бы в отшельники, но Даня не собирался сдаваться. Прятаться от мира не собирался тоже. Рано или поздно он найдет лечение, а пока… Перебирал поцелуи и надеялся, что однажды проклятие даст сбой.

Было два часа после полудня, когда они с Полей загрузились в тяжелый внедорожник и тронулись в путь.

Она берегла бензин и не включала кондиционер, а открытые окна не особо спасали от жары.

— Остановись у какой-нибудь речки, — попросил Даня, высунув руку наружу. — Попробую передать послание Чуде.

— Ты совсем на нее не сердишься, — констатировала Поля, — а ведь она отправила тебя на смерть, после чего какое-то чудище шипастое навесило на тебя долг.

— Чуда оказала мне великую честь, — засмеялся он, — выбрав в призрачные спутники. Разве это не должно льстить?

— Правда льстит?

— Полюшка, — серьезно сказал Даня, — духи мыслят иначе, чем люди. Для них смерть человека не является трагедией. Они живут долго, несколько столетий, и привыкли к тому, что люди то и дело умирают. Лучше скажи: что мы знаем про Сытоглотку?

— Добыча пушных зверей — лисиц, куниц, серых леопардов, рыжих рысей, — оттарабанила Поля. — Охотятся также на кабанов и оленей, выше в горах обитают серны. Медведей стараются не трогать, матерых зубров тоже… Словом, тебе понравится.

— О, — восхитился Даня, — да ты прям энциклопедия.

— Это ты просто с Горычем не знаком. Он работает на КПП в Высокогорье, а родом из клана охотников. Часами способен тарахтеть о том, сколько голов и хвостов его семья раздобыла.

— Что же его понесло-то работать на границу?

Поля лукаво стрельнула в Даню взглядом.

— Пушнина сама себя в Плоскогорье не продаст, знаешь ли.

— Контрабанда, значит, — кивнул Даня. — Ты-то как в это ввязалась?

— Знаешь, по каким низким ценам твой отец… князь, то есть, скупает товары у жителей Высокогорья? Это же настоящий грабеж.

— Идейная, так и запишем, — он с удовольствием осмотрел ее сосредоточенный профиль. Ему нравилось, как Поля водит машину — аккуратно, но в то же время уверенно. — Что ты скажешь Постельному о том, почему не смогла доставить меня в Лунноярск?

— А я не смогу? — равнодушно переспросила она. — Вот незадача… Кто знал, что ненаследный княжич сбежит от меня под покровом ночи, как тать поганый…

Даня захохотал и, потянувшись, чмокнул ее в острое плечо.

— Какая понимающая женщина взяла меня силой!

Все еще ухмыляясь, он удобнее расположился в кресле и принялся глазеть на горы за окном.

Ну, встречай их, Сытоглотка. Ух, как Даня скоро всех спасет!

Мысленно Поля снова и снова прокручивала произошедшее в Костяном ущелье, приукрашая эту историю и меняя ее — так, чтобы Егорке было интересно. Запертый в строгом унынии княжеского дома, непоседливый мальчишка неистово мечтал о приключениях. Если бы его отец узнал, что Поля разжигает эту неподобающую страсть, то ей бы изрядно влетело. Но они с Егоркой умели беречь свои секреты.

Поля была создана для того, чтобы петь колыбельные, но, став человеком, научилась и рассказывать сказки. Из самого заурядного происшествия она была способна сочинить нечто захватывающее, но это предназначалось только для Егорки — единственного человека в мире, с кем она не чувствовала себя неловко. Долгое время у Поли не получалось нормально разговаривать, она то и дело сбивалась на пение, что сделало ее замкнутой и неразговорчивой. Молчание прилипло надежным плащом, окутывало и защищало от чужого недовольства. Нет, никто в приемной семье не насмехался над ней, конечно, но на лице княжны Кати проступало такое раздражительное нетерпение, что рот у Поли захлопывался сам собой.

И только Егорка, обычно непоседливый и неусидчивый, принимал ее странности как что-то обыденное, повседневное, привычное. В ответ она старалась порадовать его, как могла. Привозила необычные подарки и придумывала интересные истории. Знакомство с Даней, надо заметить, изрядно облегчало эту задачу.

— И вот тогда этот седой старик вдруг как закричит… — разглагольствовал меж тем он, вальяжно развалившись в пассажирском кресле внедорожника. — Закричит… Ой-ой, стой. Поля, Поленька, тормози.

От неожиданности она не сразу поняла, что это уже не одна из его баек, а команда для нее, а потом плавно остановила внедорожник.

— Пойдем, — широко улыбаясь, предложил Даня.

В этот раз Поля решила не оставаться в стороне и последовала за ним к неглубокой и прозрачной горной речушке, почти ручью.

Идти пришлось осторожно, по нагромождению мелких и крупных камней, редкие деревья почти не давали тени, и раскаленное предвечернее солнце мигом напекло макушку.

Даня с грациозностью горного козла ловко прыгал с валуна на валун, жизнерадостный и беззаботный, как ребенок на каникулах. Время от времени он оглядывался на Полю, сверкая улыбкой. Добравшись до русла, он встал на колени и бестрепетно опустил руки в воду. Поля тут же покрылась мурашками — она прекрасно знала, насколько студеные местные реки.

— Милые мои капельки, капельки мои девочки, девочки мои чистые, девочки мои прекрасные, — заворковал Даня, низко склоняясь. — Как же мне увидеть мою Чуду? Чуду-Чудушку, ненаглядную…

Полупрозрачная женская фигура взметнулась вверх мелкими брызгами, обвила его шею руками, отчего футболка мигом намокла, но Даня даже не ойкнул от холода. Продолжал улыбаться.

Поля выбрала камень покрупнее и уселась на него, скрестив ноги. Ей-то совсем не хотелось принимать водные процедуры.

— Та, которую ты называешь Чудой, капля от капли моей, вовсе не желает тебя видеть, — нежно прожурчала васса, не размыкая объятий. — Ты не принял ее дар, человек. Обидел на веки вечные.