Княжич, Который Выжил (СИ) - Володин Григорий Григорьевич - Страница 8

По дороге домой я, поразмыслив, попросил маму позвонить семье Артёма и договориться, чтобы они вернули «игрушку»-Дена.

Артём взял его с собой, так что в курсе, что «игрушка» — кодовое слово. Не дурак. Поэтому сразу сказал, что да, отдаст.

Мама кивнула и сказала, что дружинники из усадьбы уже выехали к дому Артёма. Она тоже не хочет спалить Дена — всё-таки это эхозверь Разрушения, мой. Если Дена засветим, дальше и до моей настоящей Атрибутики докопаются. А это уже начнется совсем другая история…

Усадьба Опасновых, Рязань

Когда княгиня с детьми наконец приезжает в усадьбу, Ирина Дмитриевна первым делом направляется в лабораторию. Хочется запереться там, уйти с головой в работу, отвлечься от навязчивых мыслей о том, как её детей унижали. Руки сами тянутся к телефону — позвонить Ильиной, вылить всё, до последней капли. Каждое слово — с нажимом, с солью, в таких красках, чтобы надолго запомнила.

Но это было бы опрометчиво. И бесполезно.

Методика воспитания «Юных нобилей» утверждается Попечительским советом, в котором сидят не последние дворяне. Система выстроена годами, крепкая, как броня, — лбом её не пробить и наскоком не свалить.

Да и Ильиной и так достанется после сегодняшнего инцидента. А уж Ирина Дмитриевна проследит, чтобы досталось по полной. Её сын нанёс удар — и княгиня добьется, чтобы он пришёлся точно в цель и не прошёл бесследно.

— Ирина Дмитриевна.

Она оборачивается. К ней подходит Матвей, улыбающийся в бороду.

— Я достал зверька, как вы просили.

Ирина Дмитриевна бросает на него короткий взгляд:

— Паука можете вернуть сыну.

Матвей качает головой:

— Речь не про Дена. Хотя его тоже забрали у Козулевых. — Он делает небольшую паузу. — Я говорил про зверей Порядка и Земли. Можно провести ритуал с княжичем и Ксенией Тимофеевной.

Ирина устало вздыхает, потирает переносицу:

— Думаешь, стоит сегодня?

Матвей пожимает плечами, словно это и правда пустяк:

— А почему бы и нет?

Ирина колеблется.

— Слава и так за сегодня хватил через край… Не уверена, что сейчас подходящий момент.

Матвей разводит руками:

— Его уже осмотрели лекари. Я специально спрашивал у Мефодия Кирилловича — княжич в полном порядке. Да и зверь Порядка попался нервный до ужаса. Долго в клетке не протянет, сгинет сам по себе. А так хоть дело будет. Лучше не тянуть, пока Атрибутика цела. Жалко будет, если впустую пропадёт.

Ирина задумчиво вздыхает.

— Ну ладно… Хорошо. Тогда пойдём в песочницу. Дети сейчас как раз там.

Дома мы с Ксюней сразу топаем в песочницу. День ещё не кончился, мама забрала нас из садика пораньше, так что на улице светло — затмение прошло, небо чистое. Самое то для тренировок.

А почему бы и не да?

Конечно, я подустал. Взрывать лампочки — это тебе не мыльные пузыри лопать. А ведь была ещё и каша, и дымовая шашка, и целая дипломатическая миссия с мамой — объяснять, раскладывать по полочкам, кто виноват, кто неправ и кто по заслугам получил.

Но силы ещё остались. А раз остались — глупо держать про запас. Надо использовать с толком. Хотя бы немного попрактиковаться в Паутинке. Это такая же базовая техника Разрушения, как и Взрывы.

Сначала строю замок — ровненький, с башенками, как положено. Песок суховат, рассыпается в пальцах, приходится брызгать из лейки. И пробую наложить плетение. Ну как пробую… Паутинка расползается трещинами по песку, но неглубокими. Силёнок маловато. Усталость даёт о себе знать.

И вообще, жаль, что Дена мне ещё не вернули. Был бы тут — можно было бы тренироваться эффективнее. Мама обещала отправить дружинников забрать «забытую игрушку», но пока тишина. Артём должен передать, но когда — вопрос.

Я пробую ещё раз. Паутинка выходит со слишком широкими ячейками. Топлива не хватает. Эх, сейчас бы грохнуть еще одну змейку Порядка.

Да и Ксюне уже пора поглощать топливо Атрибутики. Она с интересом наблюдает за моими попытками, но сама только сидит и ковыряется в песке палочкой. А ведь ей давно пора учиться бить током — пускать маленькие молнии, хотя бы по мелочи. С одними куклами далеко не уедешь. Она же ещё ни разу не убивала зверя Земли! Так не годится, честное слово.

Но размышления прерываются, когда на площадку заходят Матвей и мама.

За ними неспешно плетётся Ефрем, в руках у него две клетки. Я замечаю, как прутья слегка подрагивают — кто-то внутри шевелится. Ксюня перестаёт ковырять лопаткой песок и поднимает глазки.

Матвей улыбается. Торжественно произносит:

— Ваша Светлость Вячеслав Светозарович, и Ксения Тимофеевна, сегодня вам предстоит провести первый топливный ритуал.

Ксюня хлопает ресницами, а я щурюсь, вслушиваясь в ощущения.

Первая клетка — тут даже гадать не надо. Эманации Порядка, холодные, ровные, структурные. А вот вторая непонятная. Эманации смешанные, неровные, но пока разобрать толком не могу. Возраст у меня не тот еще.

Хотя если подумать, тут гадать особо нечего. Наверняка, там сидит Земля.

Наконец-то!

Мне с Ксюней наконец принесли топливо для Атрибутики. Ну, слава Одноглазому Богу! Конечно, я давно уже намекал и Матвею, и маме, и вот — дошло-таки. Невероятно. Всё-таки взрослые такие тугодумы. Ну прямо как дети, только в обратную сторону.

Вот как мне со слабым ядром сопротивляться «улоду» Мастеру, обламывать его хотелки? Это требует силы, а силу нужно развивать. Кормить. Расти.

Тем временем в песочницу залезает Матвей. Мама берёт Ксюню на руки и отходит в сторону. Ксюня уже вымахала, конечно, будь здоров — тяжёлая, наверно. Но мама у нас сильная, хоть и стройная. Она и нас двоих легко удержит, если что.

Матвей ставит клетку со зверем Порядка прямо в песок.

Щелчок замка — крышка приоткрывается, но решётка остаётся на месте. Этого достаточно, чтобы заглянуть внутрь.

Я подхожу ближе, склоняюсь над клеткой.

Скорпион Порядка.

Большой, размером с щенка немецкой овчарки. Песочно-белый панцирь, гладкий, как фарфор, глаза пустые, будто выточенные из кварца. Существо, сотканное из уплотнённого эфира. В жало воткнута деревянная пробка — защита от яда, чтобы не ужалил.

От него исходит ровная, устойчивая эманация Порядка. А это значит, что эхоскорпион —топливо моей Атрибутики.

Тем временем Ефрем надевает на меня маленький фартук. Ткань плотная, непромокаемая, с лёгким, почти неуловимым запахом — что-то вроде чистого полиуретана с пропиткой. Потом он протягивает мне широкий нож — лёгкий, но крепкий. Возможно, даже алхимически облегчённый.

Я смотрю на этот фартук, морщусь.

— А нафига онь? — недовольно бурчу.

— Чтобы не запачкаться…

Снова бросаю взгляд на скорпиона. Я знаю, как это работает. Адепты кормятся противоположной Атрибутикой. Разрушители — Порядком, иногда Тьмой. Огонь — Водой. Камень — Воздухом. И так далее. Закон силы — это всегда противоположность.

Матвей указывает на скорпиона и спокойно говорит:

— Просунь лезвие в клетку и бей сверху вниз, княжич. Прямо в туловище.

Но я и не думаю слушаться, лишь качаю головой.

— Неть. Выпустяти его.

Матвей переглядывается с мамой. У неё чуть поджимаются губы, но она молчит. А у меня перед глазами встаёт Деннахал — мой гигантский ручной скорпион. Этот малыш слишком на него похож. Да, Атрибутика у них разная: тот был Разрушением, этот — Порядком. Но какая разница? Я не буду. Не стану осквернять память Деннахала. Не смогу убить скорпиона вот так — безоружного, запертого в клетке, в плену. Я не мясник. Я воин.

— Выпустити ево, — повторяю твёрдо. — Чесный бой. Тока тяк.

Мама подходит, голос у неё объясняющий:

— Слава, но это же эхозверь. Он опасен. Нельзя его выпускать — просто ударь его ножиком. Так многие делают.

Я знаю, что многие. Дворяне привыкли убивать пленённых зверей пачками, насыщая свои ядра. Думают, что так станут сильнее. И, если честно, правда становятся.