Психолог для дракона (СИ) - Винсент Юлианна - Страница 15

Но сейчас, спустя эти самые семь лет личной терапии, я на такие завлекухи не поведусь. Спасайся самостоятельно, пожалуйста!

Хотя, где-то в глубине души я понимала, что расплата за мое неординарное поведение в кабинете Рычуна, еще настигнет меня, причем, в самый неожиданный момент.

Где-то на краю Леса Отчаяния.

Дверь небольшой лесной хижины со скрипом отворилась, впуская внутрь прохладный ветер, леденящий душу звериный вой, доносящийся из глубины Леса Отчаяния и высокую фигуру в черном плаще с глухим капюшоном.

Житель хижины, невысокий седой мужчина с лицом, похожим на коршуна, обернулся на гостя и едва заметно ему кивнул, в знак приветствия. Капюшон тоже кивнул и хрипло спросил:

— У тебя получилось продвинуться в нашем деле?

— Немного, — ответил Коршун.

— У нас заканчивается это дрышево время! – взорвался Капюшон. – Она должна была прийти к тебе еще два лунных цикла назад.

— Кто же знал, что у этой Ведьмы окажется такая сильная ментальная защита? – проворчал Коршун.

— Ты не можешь пробить ментальную защиту какой-то девчонки? – зло удивился Капюшон. – Сильнее тебя колдунов нет во всем королевстве! Или я в тебе ошибся?

— Будешь меня торопить, — в ответ оскалился Коршун, — останешься и без Ведьмы, и без трона!

Коршун заметно нервничал. Он сам понимал, что обладает силами, которые не могли сравниться ни с кем во всем Дрэдфилде, но почему-то даже ему тяжело давалось пробить ментальную защиту этой Ведьмы. Словно, ее защищало что-то, что было не подвластно его магии.

В том, что душа, прибывшая в тело бездарной дочери маршала Юнггера, принадлежала истинной Ведьме, коих Дрэдфилд не видел с самого Кровавого Восстания, Коршун не сомневался. Они давно ее ждали. Только она могла помочь Ордену Эмоционального Сопротивления свергнуть короля и вернуть власть в руки ведающих.

Вот только у Капюшона на эту Ведьму были абсолютно другие планы и Коршун никак не мог допустить, чтобы она попала в его руки раньше, чем он, Коршун, сможет поговорить с ней и убедить ее примкнуть к Ордену.

Капюшон еще какое-то время сверлил Коршуна яростным взглядом человека, который не привык, что ему нужно ждать и, что кто-то может ему указывать, а после развернулся и вышел из хижины, громко хлопнув дверью.

— Отчаянные времена требуют отчаянных решений, — философски заметил Коршун вслед уходящему Капюшону.

Мужчина склонился над котлом, в котором разноцветная жидкость бурлила и постепенно превращалась в образ главнокомандующего Обители Вдохновения (от этой формулировки Коршуна аж передернуло) и, по совместительству, ректора академии Горнела Харташа.

Он протянул руки в котел, зачерпнул оттуда ладошками лицо ректора и умылся этой жидкостью. После чего зачерпнул оставшуюся жидкость жестяной кружкой и выпил все еще бурлящее зелье.

Постепенно лицо и фигура Коршуна стали трансформироваться, доставляя ему мало приятных ощущений. Когда процесс оборота был завершен, отражение небольшого зеркала, висящего на стене хижины, показывало Коршуну суровое лицо ректора, а не его горбатый нос и впалые глаза.

— Скоро увидимся, моя прекрасная Ведьма, — проговорил старый колдун и тоже покинул хижину.

Настя

Ночь перед экзаменом оказалась самой беспокойной. И нет, не потому что завтра я должна чудом сделать так, чтобы мои несмышленыши сдали все на высший балл и не дали Рычуну повода вышвырнуть меня из академии. А потому, что не успела я закрыть глаза, как он опять появился в моем сне.

Властный, суровый, смотрящий в самую душу, он зашел в мою комнату без стука и приглашения. Я сидела на кровати и смотрела на него, словно завороженная. В своем собственном сне я могла честно себе признаться, что мне в нем нравилось абсолютно все: как он плавно двигается, будто змей, гипнотизирующий добычу, как игриво горят его невероятные глаза, как перекатываются мышцы под смуглой кожей на руках, как он ехидно ухмыляется, видя мою реакцию на него.

Он подошел к кровати и медленно наклонился ко мне, заставив меня запрокинуть голову наверх. Я тонула в его глазах цвета морской волны. Где-то внутри меня проснулось игривое желание прикоснуться к нему, чтобы вновь увидеть, как его зрачок вспыхивает и становится вертикальным. В этом было что-то очень интимное – видеть хотя бы небольшую частичку его истинной натуры.

Я протянула руку, хотела дотронуться до его щеки, но он перехватил ее. Не дав мне совершить мою маленькую шалость, чем вызвал во мне бурю негодования.

“Жади…”, — додумать я не успела, Рычун накрыл мои губы своими.

Это был жадный поцелуй. Словно он пытался меня съесть. Торопливый. И если честно, я ожидала большего. Как описывают во всех тех женских любовно-фантастических романах, чтоб будоражило так, будто табун единорогов в животе галопом проскакал. А тут ни единорогов, ни бабочек, ни даже мурашек.

“Обидно даже как-то, знаете ли”, — разочарованно подумала я про себя.

Когда я открыла глаза, ректор снова стоял у двери.

— Ты нужна мне! – вновь проговорил он и дернул дверную ручку.

— Опять за старое? – слегка расстроившись, проговорила я. – Может, уже скажешь, зачем я тебе нужна и от кого или чего тебя надо спасти?

— Пойдем со мной! – мужчина открыл дверь и протянул мне свою большую ладонь.

Что-то внутри подсказывало мне, что не стоит этого делать. Нужно выгнать его из своей спальни и из своей головы, но шило в одном месте и природное любопытство, из-за которого, собственно говоря, я и влипаю всю жизнь в неприятности, подняли меня с кровати, ухватились за огромную драконью ладонь и повели меня следом за Рычуном.

Выйдя за дверь моей комнаты, мы очутились на подходе к Лесу Отчаяния. Там, где и началась моя история в этом мире. Мы стояли у едва ощутимой границы леса и смотрели вдаль. Туда, где деревья соединяются в прочную сетку, где нет цветов и пения красивых птиц, только голые колючки, торчащие из земли и болот, и леденящий душу, вой существ, названия которых я не знала.

Горнел стоял за моей спиной и обнимал меня за плечи. Я чувствовала его горячие и почему-то напряженные прикосновения. Спустя еще некоторое время, он тихо сказал:

— Двести лет назад это был необычайной красоты город, где жили прекрасные и могущественные Ведьмы.

На слове «Ведьмы» я немного напряглась, потому что оно вроде как было запретным в этом мире, но решила не подавать вида, и тогда дракон продолжил:

— Им были подвластны все эмоции этого мира. Они были очень мудрыми, трепетно чтили ведьмовской кодекс и никогда не причиняли вреда другим. Город Снов, в котором они жили, всегда был обособлен и не подчинялся королевской власти, что не давало покоя нашему королю Вилмару Третьему. Он сильный маг-универсал, но не имеет власти над всеми эмоциями.

“И почему я не удивлена, что обособленное общество самостоятельных красивых женщин мешало спокойно спать жадному до власти мужику?”– подумала я про себя, а вслух промолчала, боясь спугнуть порыв откровений.

— Испокон веков считалось, что все эмоции могут испытывать только три расы: Ведьмы, Драконы и Анимаморфы. Магам и простым людям такая роскошь доступна не была. Никто из них не стремился к власти, кроме магов. Драконы были самыми сильными из них и по древнему обычаю Ведьмы с ними соединяли свои судьбы. И только от Дракона, благословленного богиней Сенсеей, у Ведьмы могли родиться дети, которые и продолжали родовые ветви. Ведьмы и Драконы чтили традиции и всегда предпочитали другим друг друга.

Верховная Ведьма Эвелина была предначертана моему прадеду, главнокомандующему Обителью Вдохновения, Вельдану. Но король магов и людей Вилмар, стремясь к абсолютному могуществу, решил влюбить в себя и соблазнить Эвелину. Ему не давала покоя ее красота и сила. Он надеялся, что, влюбившись в него, она отдаст эту силу ему. Но Эвелина любила моего прадеда всем сердцем и, поэтому отказала Вилмару.