Ком-5 (СИ) - Войлошникова Ольга - Страница 7

Я прям рот открыл. А капитан-то у нас — как бы не диверсант бывший. Просто такими умениями обычный капитан дирижабля похвастаться не может. Хотя чего это я? Бывших спецов не бывает…

— Простите меня, а почему же?..

Я не успел закончить вопрос, как Сергей Викентьевич ответил:

— Женился. Счастливо и по любви. Детей уже двое. Это будет неправильно — внезапно оставить её вдовой, а детей сиротами. А Родине я уже своё отдал. Нет, ежели война, то, конечно, в строй, как все. Но пока мне очень нравится работать на «КТК». Вот так как-то.

— Ну и прекрасно. — Я сделал чопорное лицо и поднял кружечку с кофе, эдак аристократично, с отогнутым мизинчиком. — Я чрезвычайно рад, что в нашем коллективе состоят такие разносторонне развитые люди.

— Я тоже искренне рад, что хозяин моего «Дельфина» — столь разносторонний маг, — рассмеялся капитан.

— Кстати, а у вас случайно чёрной краски нет?

— Если надо — найдём.

— Ну и отлично.

Мех портить не дам!

Никто ничего портить не будет! Сам головой-то подумай! Она у тебя большая! По-любому, слухи о том, что у России Великий Белый медведь появился, уже где надо и где не надо обсуждают.

Ну?

Не нукай. А мы возьмём и покрасим нас в чёрный. И всё! Какие у кого претензии? Они ночью вообще нас за гигантскую пуму могут признать. Или, на худой конец, за гризли, те тоже здоровые бывают.

Мы самые!

Это ты прав. Мы просто обосратушки! Вот и устроим уродам кошмар и ужас в ночи, чтоб сразу на понос исходили при мысли в тот бордель сходить!

А ты что, собираешься кого-нибудь отпустить?

Нарочно — нет. Ежели кто успеет убежать, ну — его счастье.

Теперь надо с самцами стаи поговорить!

Чего? А! Понял. С остальными членами экипажа. Да, ты прав. Вот завтра этим и займёмся.

На следующий день я собрал экипаж «Пантеры» в кают-компании.

— Господа. Многие из вас задаются вопросом: а зачем сотнику Иркутского казачьего войска лететь в дальний город Амстердам?

Я демонстративно не обратил внимание на тянущего руку Хагена. Тем более, что Антон и Саня внимательно внимали моему спичу.

— Многие думают, что мы вместе, всем экипажем, ударно зажжём в самых злачных местах квартала Красных фонарей. Многие! И они ошибаются. Но не во всём! И не везде! Мы таки зажжём! Хаген, гад, чего тебе?

Он так тянул руку, что игнорировать его уже не получалось.

— Фрайгерр Коршунов, вы не заболели внезапно? — И лицо такое серьёзно участливое. Или издевается, аспид, или реально беспокоится. С его белобрысой мордой никогда не угадаешь.

— Я абсолютно здоров! А с чего ты вообще взял?

Он помялся.

— Несвойственные вам речевые обороты, и вообще…

— Нормально всё, забей. Это я тренируюсь перед возвращением на преподавательскую деятельность!

— Спасибо, вы успокоили меня. — И сел. Ага, доклад окончен!

Издевается или нет, а?

— Короче. Так! Пока некоторые тут присутствующие сбивали докладчика с мыслей, спешу доложить: им это не удалось! Господа, мы едем в квартал Красных фонарей. Но не за тем, за чем подумали некоторые присутствующие. Вначале мы заберем одну девушку. А потом ночью, вдумчиво и не торопясь, вернёмся в одно из самых злачных мест уже неоднократно упомянутого квартала. И вот там…

— Охренеть! — совершенно по-русски, причём, с моими же интонациями выдал Хаген.

— Не перебивай! Я, может, впервые почувствовал вкус к пустословию! А ты? Ещё вассал называется! Всё настроение перебил!

Видели бы вы удивлённо-тупые лица Атнона и Сани. По-моему, они вообще потеряли смысл моих разглагольствований.

— Короче. Посадка днём. Быстро находим искомую девушку. Забираем её с собой на «Дельфин», взлетаем. Висим над морем до ночи, потом возвращаемся. Мне нужно в одно весёлое заведение наведаться. Кое-что разъяснить. Можете идти со мной, но сразу предупреждаю, будет много крови. Вопросы?

— Наша задача? — Когда пошла конкретика, мой дойч сразу почувствовал себя в родной стихии.

— Ты, как не маг, контролируешь десантный модуль. Чтоб был там, где надо — в кратчайшие сроки. А вот вы, Антон, и вы, Александр, можете мне здорово помочь. Всю силовую сторону я беру на себя. Но там стопроцентно будут гражданские. — Я помялся. — Рабочий персонал из числа женщин, так скажем… Им надо обеспечить отход от места моих… действий. Возьмётесь?

— Не вопрос! — хором ответили они.

Что ж, посмотрим, как в деле себя покажут.

ДВУЛИКИЙ ГОРОД

В свой первый выход в город я взял с собой только Хагена, оставив Швеца с Пушкиным на борту дирижабля.

Порт Амстердама произвёл на меня двоякое впечатление. Всё такое красивое, но как-то безалаберно. И ждал швартовки «Дельфин» долго, и возница, что вёз нас по указанному Эмме адресу, «благоухал» горелой коноплёй. Я понимаю, господа, у нас тоже такое изредка в увеселительных домах бывает, но чтоб посреди бела дня, да ещё и извозчик? Нет, о таком я даже не слыхал ни разу.

Необходимый дом оказался четырёхэтажной громадиной. Красивая лепнина, блестящие стёкла, всё выглядело до крайности респектабельно… пока мы не зашли в проулок. Крысы, запах мочи и крови.

Крови много.

Да это я даже обычным нюхом чую.

Поднялись по ржавой железной лестнице. Как они тут живут — ежели каждый день туда-сюда лазить? А если нога по весне подвернётся? Я посмотрел вниз.

Падали. Много раз. Ты что, не видишь?

И Зверь заботливо выделил мне для ознакомления и бурый скол на штукатурке, и кусочек, видимо, ногтя на ржавом бордюре. Мда. Европейская красота как она есть. У нас, конечно, тоже не всё красиво, но чтоб такая разительная разница между внешним и внутренним? Ну, не знаю!

Заканчивалась лестница на входе в мансарду. На маленькой площадке перед крашеной желтой краской дверью стоял старик в старой морской форме и курил трубку.

— Ваар аан ви? (к кому? — здесь и далее — перевод с голландского)

Хаген отстранил меня:

— Ишь хет геваль, ванн Лисси Браам! (По делу, к Лисси Браам!)

— Зе ис гелт шульдинг! (Она должна денег!)

Хаген повернулся ко мне:

— Он говорит, Лисси должна денег.

— Спроси: сколько и за что?

Хаген ещё несколько минут переговаривался с консьержем (или кто это был?).

— Фрайгерр, он требует восемьдесят гульденов.

— А не проще его головой вниз спустить?

Хаген улыбнулся:

— Всё-таки у нас с вами наблюдается удивительное взаимопроникновение нравов и мыслей. Именно об этом я и спросил его, поскольку вначале он требовал сто сорок.

— У тебя есть?

— Да, я разменял немного в порту.

— Заплати, и давай пойдём уже. Мне от этого места блевать хочется.

— Мне тоже. Я же говорю — взаимопроникновение мыслей…

Фон Ярроу расплатился, и мы зашли в длинный коридор. По обе стороны в стенах ровными рядами виднелись двери. Ага. С расстоянием между косяками как бы не в метр. Это не комнаты, это клетушки какие-то! У нас в Карлуке у маманиных коз стайки больше. А тут-то не козы, тут люди!

— Комната номер двадцать пять.

— Эмме говорила о шестой.

— На шестую у Лисси не было денег. Уже давно. Консьерж перевёл её в более дешёвую. А мог выкинуть на улицу. Я поэтому оставил его в живых. У старого боцмана ещё сохранилась совесть.

— Добрый ты, Хаген.

— Как скажете, фрайгерр.

Мы дошли до комнатушки с тусклыми латунными цифрами «двадцать пять». Теперь понятно, почему она была дешёвой — прямо за ней была полузакрытая дверь в туалет. Простой деревянный бак. И деревянные козлы над ним. Судя по всему — один на весь этаж. И воняло оттуда…

Хаген постучался. Ему что-то ответили, он обменялся с дверью несколькими фразами. Потом дверца приоткрылась на несколько сантиметров.

— Фрайгерр, будьте любезны, письмо.

— На! — Я протянул Хагену письмо Эмме. Тот сунул его в щель. Письмо исчезло, и дверь сразу же захлопнулась.

— Гостеприимно, что скажешь?

Она голодна и боится. Очень!