Коллежский секретарь. Мучительница и душегубица - Андриенко Владимир Александрович - Страница 39

– Да это как раз и понятно, Степан. Отказался священник отпевать трупы убитых без полицейского освидетельствования, ибо на них были следы жестоких побоев.

– И в церкви рядом с домом Салтыковой, где священник Иванов служит, такоже их не отпели. А с Кириловым оказалось легче договориться. Вот и таскали трупы к нему. И платили ему за услуги.

– Но Степан, у нас нет, подлинного документа, а токмо копия, что нами снята в доме Михайловского! Как мы теперь…

– А это ничего, князь. Мы сами добудем доказательства в доме у священника.

– Дадут ли нам у него обыск учинить?

– Он сам нам про все расскажет. Да и иные свидетельства мы с тобой соберем. В имение поедем, ежели надобно будет. Но главное, добиться права на проведение обыска повального и в московском доме Салтыковой и в селе Троицкое.

– Обыск повальный дело хлопотное и долгое, Степан Елисеевич. Даже после разрешения его враз не проведешь.

В этот момент к чиновникам приблизился дьякон и спросил, угодно ли чего еще господам.

– А ты братец давно ли здесь служишь? – спросил Соколов.

– Уже пять лет и три месяца, – смиренно ответил дьякон.

– И священника Кирилова хорошо знаешь?

– Отца Ивана? Да. Он в сём приходе поболее моего служит.

– И что можешь сказать про него? Хорош ли батюшка? – спросил князь Цицианов.

– Хорош. Поведения трезвого и образа жизни праведного. Ни в каких делах, сан священнический , николи не был участником, как иные некие батюшки. И службу ведет исправно. Бог голос ему хороший дал.

– Похвально. Но мы ничего плохого про батюшку и не думали. Нам токмо документы и книги были надобны. Но вот какая заковыка получается. Батюшка Кирилов часто отпевал крестьянишек из имения салтыковского. Не далече ли было везти сюда пойкойничков? Вот смотри сюда, любезный. Вишь? Бабу притащили из самого Троицкого. Отчего сюда? А вот еще одна. И также из Троицкого. Отчего так?

Дьякон поперхнулся и с тревогой посмотрел на следователей.

– Чего молчишь? Ответствуй.

– Да я не знаю, отчего нам покойников везут. Но обряд отпевания души православной надобен. Как отказать можно в том?

– Это понятно. Но отчего к вам везут! Отчего сюда? Вот еще смотри сюда, – палец князя Цицианова указал на строку в церковной книге. – Девка умерла в московском доме помещицы Дарьи Салтыковой, что на Сретенке. Там такоже имеется церковь. Так отчего её не туда, а к вам притащили?

– Того мне не известно, – ответил дьякон. – То вы лучше у самого отца Ивана спросите.

– Спросим. Ладно ступай. Книги еще надобны. Писарь юстиц-коллегии выпишет все необходимое и книги вам возвернет с курьером…

3

Санкт-Петербург: во дворце императрицы.

Генерал-прокурор Глебов был неприятно удивлен гостем из Москвы. Давно он не видел этого человека, и видеть его совсем не желал. Но его московские конфиденты²⁹ напомнили о себе.

– Вы заставили себя ждать, господин Глебов!

– Я генерал-прокурор Сената. У меня много дел.

– Ваши московские друзья знают кто вы. И они прислали меня не просто так. Мое дело для вас наиважнейшее, господин Глебов!

– Говорите.

– Нас никто не слышит?

– Здесь нет. Можно говорить смело.

– Вы не забыли о том, что являлись участником смелых проектов по преобразованию государственной власти в Российской империи, господин Глебов?

– Как мне про сие забыть? Мне постоянно напоминают об этом! Хотя я давно отказался от заблуждений молодости.

– Молодости? – усмехнулся прибывший. – Пусть так. К делу сие отношения не имеет. Ваши друзья интересуются делом Салтыковой.

– Но следствие ведется в Москве! – сказал Глебов. – Ваши друзья знают больше моего.

– Господин Глебов! Этак мы долго станем ходить вокруг да около. Мы хорошо все знаем о следственной комиссии в Москве. Но сейчас в Петербурге пребывает господин Иванцов.

– И что? Он мелкая сошка.

– Но сия мелкая сошка удостоилась приема во дворце! Сама императрица произвела его в следующий чин. И это, по-вашему, не так важно?

–Я сам присутствовал при производстве Иванцова в чин. Сей чиновник еще слишком молод. К тому же увлечен амурной страстью к госпоже Сабуровой. Он занимается в столице отнюдь не следствием.

– Но ситуация сложилась совсем не так. Как мы ждали. Вы генерал-прокурор.

– Дело Салтыковой начала сама императрица. Я не могу его вот так просто прекратить. Слишком много жалоб на эту помещицу. И дела там страшные, господин посланец! Не стоило Дарье Николаевне так над своими холопами…

– Не стоит вдаваться в подробности, генерал. Про мерзости сии мы знаем. Но сие дело самой Салтыковой. Не ваших же холопов она затронула, господин Глебов. А нанесла убыток сама себе. А вам стоит подумать, что в руках Салтыковой находится Манифест! Я уже не говорю про иные документы. Но если Манифест покойного императора Петра Третьего будет обнародован, то сами знаете, что из этого выйти может. И вы среди тех, кто составил сей Манифест личность не последняя!

– Я не составлял его!

– Но вы состояли в тайной комиссии.

– Я уже сто раз проклял себя за это! Чего вы хотите?

– Нужно срочно спровадить отсюда господина Иванцова.

– Проще всего убрать его.

– Убрать? – не понял посланец.

– У меня есть люди, что сработают под обычный разбой. И труп господина Иванцова выловят из Невы.

– Нет. Ныне это опасно для дела. Прижмите его по своей прокурорской части! В работе комиссии Цицианова-Соколова много нарушений. Я привез вам их полный перечень.

– Хорошо. Я все сделаю, хотя для меня это может кончиться отстранением от должности.

– Потерять должность, это не потерять жизнь или состояние. Господин Глебов. Не так ли?

***

Иван Иванцов получил грозную отповедь от Глебова. Генерал-прокурор был крайне недоволен тем, что ему представил новоиспеченный губернский секретарь.

– Жалоба на вас подана из Москвы и приказано все ваши дела там проверить со всем тщанием!

– Проверять нас, ваше превосходительство? – Иванцов был крайне удивлен.

– Именно вас, господа. И особенно коллежского секретаря Соколова! Уже ревизор от Сената отбыл в Москву!

– Как? – не поверил Иванцов. – Ревизор? Для нашей комиссии? Но Степану Елисеевичу и так мешают в проведении следствия. А ежели еще и ревизор там появиться, то дело и вовсе остановится.

– Вы достаточно поводили меня за нос, Иванцов. Теперь хватит.

– Но…

– Я более вас не задерживаю и не могу тратить на вас время. Ваших сказок я досыта наслушался, сударь.

Глебов показал, что говорить с губернским секретарем более не желает. Иван Иванович был в отчаянии. Но стоило действовать, а не предаваться унынию.

Иванцов оделся во все лучшее и отправился во дворец. Он понял, что над следственной комиссией Соколова нависла серьезная опасность. Ежели враги доложат императрице дело в выгодном для них свете, то следствие закроют, и Екатерина не простит им этого никогда. И прощай карьера, что так удачно началась.

Во дворце он нашел Веру Сабурову и чуть не бросился на колени перед ней.

– Вера! Только ты сможешь меня спасти! Судьба послала мне тебя. У нас такое дело…

– Все знаю, Иван Иванович. Не говори более ничего. Генерал-прокурор Глебов поднял кляузу против вас. И на Москву уже отбыл ревизор Сената статский советник Михаил Светин. А это лиса хитрая. Любое дело как хочешь вывернет, чтобы начальству угодить.

– Они уже донести императрице?

– Нет. Но моему мужу известно, что Глебов получил крупную взятку от кого-то из Москвы.

– Взятку?

– Так считает мой муж. И Глебову выгодно теперь дело против Салтыковой прекратить. Сам понимаешь, надобно взятку отрабатывать. А муж мой на сии дела хваток. Еще при Петре Алексеевиче³⁰ в фискалах³¹ карьеру свою начинал.

– Так что же мне делать? Неужели конец! Жалобу в Сенат передать? Через мужа твоего, Вера?

– Нет, – покачала головой красавица. – Затянется больно надолго. Так против Глебова тебе не выстоять.