Коллежский секретарь. Мучительница и душегубица - Андриенко Владимир Александрович - Страница 26

– Какие страсти кипят в Москве, Като! – воскликнула Дашкова. – А еще говорят, что в жизни такого не бывает. А здесь история почище любого романа!

– Салтыкова неоднократно угрожала Тютчеву, княгиня, – разъяснил Глебов. – И ею были сделаны попытки расправиться капитаном. Один раз посредством подготовки взрыва дома, где проживает капитан Тютчев. А вот второй раз ею был подготовлена засада на пути следования капитана Тютчева.

– И что этот капитан был убит? – спросила императрица. – Так, господин Иванцов?

– Никак нет, ваше величество. Покушение на Тютчева не состоялось. Один из участников донес до сведения полиции, что покушение готовится. Капитана предупредили, и ему была предоставлена охрана.

– Но если покушения не было, то в чем вина помещицы? – спросила Екатерина.

– Есть донос, ваше величество, – ответил Глебов. – И один из тех, кто по приказанию Салтыковой готовил это покушение, сейчас служит в лейб-гвардии коном полку в чине сержанта. Этот человек бывший крепостной помещицы Салтыковой. И его показания приобщены к делу.

– На сей раз ты все и сам объяснил мне, генерал-прокурор. С чего в прошлый раз все путал и сбивался?

– Не до конца в дело вник, матушка. Работы много. Прости.

– И эти показания сержанта нашей конной гвардии заслуживают внимания? – спросила императрица.

– Да, ваше величество. Хотя дело требует дальнейшего расследования. Но следственной комиссии господина Соколова мешают в деле дознания. Мне представлены многочисленные свидетельства того, то делу просто не дают хода под различными предлогами.

– Никак не могу понять вашей жизни, господа, – произнесла Екатерина. –По моему повелению в Сенат передана жалоба. И вы, господин Глебов, генерал-прокурор, не можете навести порядок в следственном ведомстве?

– Государыня-матушка, все не так просто. Чиновники действуют весьма хитро, и никаких нарушений в их действиях нет на первый взгляд, но….

– И что надобно, дабы сыскать правду? – Екатерина внимательно посмотрела на Глебова.

– Искать надобно, государыня. А чиновники в Москве плохо ищут. Все делается из рук вон плохо.

– Так, Иван Иванович? Вы плохо ищете? – спросила императрица у молодого человека.

– Много нам мешают, государыня. Степан Елисеевич Соколов сколь бьется, чтобы правду сыскать. Но как только мы к кому приблизимся, то сразу нам палки в колеса. Вот недавно, было приказано расследование дала того замедлить. Холопы жаловаться на барыню свою опять же бояться.

– И что нужно чтобы дело продолжалось? – спросила императрица. – Ты мне правду говори, господин коллежский секретарь.

– Вот ежели будет госпожа Салтыкова отстранена от управления имениями, то и дело сдвинется.

– Так в чем причина? – не поняла императрица. – Неужели даже на сие надобен высочайший указ императрицы всероссийской?

Иванцов объяснил:

– Такой приказ дожжен прийти из Петербурга, ваше величество.

Екатерина посмотрела на Глебова:

– Скажи мне, Александр Иванович, кто есть генерал-прокурор?

– Не понял, ваше величество?

– Какие обязанности возложены на вас по должности, Александр Иванович?

– В обязанности генерал прокурора есть заведование юстицией, надзор за государственным казначейством, надзор за коллегиями и прочее, ваше величество.

– Вы возглавляете юстицию моей империи?

– Точно так, ваше величество.

– У вас есть все основания отдать приказ чиновникам юстиц-коллегии в Москве, господин генерал-прокурор? – императрица посмотрела на Глебова.

– Есть, ваше величество, но…

– Ну, так и отдайте его, – произнесла Екатерина. – Своей властью. А вот этого молодого чиновника стоит произвести в следующий чин за смелость и служебное рвение. Я подпишу указ о его производстве в губернские секретари²¹. Все ли понял?

– Так точно, матушка-государыня.

– Каковы происшествия в столице? – императрица перевела разговор в иное русло, дав понять, что тема Салтыковой пока закрыта…

4

В канцелярии Юстиц-коллегии в Москве.

Август 1763 года.

Соколов положил в казенный портфель простые чистые листы гербовой бумаги. Документы он решил сегодня с собой не брать. В канцелярии юстиц-коллегии была получена официальная депеша из Санкт-Петербурга.

Был получен указ Салтыкову Дарью Николаевну от всех дел связанных с управлением её имениями отстранить. Был назначен официальный опекун имений сенатор Иван Романович Сабуров.

До его приезда в Москву всеми делами должен был руководить чиновник при московском генерал-губернаторе Семен Васильевич Львов. Степан все это уже знал, и потому ничего нового у своего начальника услышать не ожидал.

– Получено повеление из Петербурга наложить арест на имение Салтыковой! – с порога накинулся на Соколова статский советник.

– Этого я добивался давно! В деле расследования, мне порученного, сие большую пользу принести может, – смело высказался Соколов.

– Добивался? Но откуда у вас донос, о котором доложено в Петербург? Сей документ должен находиться в архиве следственного управления.

–Но он находился не в архиве, в личном кабинете в доме господина Михайловского.

– Что? – глаза статского советника округлились.

Соколов повторил.

– И как вам удалось тот документ раздобыть? – спросил Бергоф.

– Разрешите мне про то умолчать. Ответ вам все равно не понравится.

– Вы слишком далеко зашли, господин коллежский секретарь. Вам же было сказано не трогать почтенных людей, а заниматься делом.

– А я делом и занимаюсь. Нами было взято несколько дел по крепостным крестьянам Салтыковой, что умерли насильственной смертью. И все эти дела ранее расследованы не были. Ибо всем ведомо, что большинство этих дел вел надворный советник Михайловский, который постоянно посещает дом Салтыковой. И этот чиновник неоднократно получал денежные средства от помещицы Салтыковой.

– Откуда вам сие ведомо? – грозно спросил начальник канцелярии. – Вы сейчас обвиняете уважаемого человека. И за это можно поплатиться своей карьерой, а то и чем-то побольше. Говорил я вам, перед тем как вы дело сие начали – не трогать персоны. Но все по-своему делаете.

– Михайловский имеет выезд за три тысячи рублей. И это при его жаловании в триста рублей в год. И это при том, что его имение не дает ему и тысячи рублей годового дохода. Эти сведения я проверил, и у меня имеются к тому доказательства.

– Вы намекаете, что…

– На то, что Михайловский неоднократно получал взятки от Салтыковой и других помещиков и прикрывал их преступления. А если по распоряжению прокурора Хвощинского были изъяты из архива большинство дел по убиенным крепостным, то можно предположить, что прокурор помогает Михайловскому, который служит в его ведомстве.

– И вы посмели доложить об этом в Петербург? – вскричал начальник канцелярии. – Посмели? Иванцов был на приеме у государыни! Я это знаю. Я как ваш начальник желаю посмотреть дело по Тютчеву! Вы его принесли с собой?

– Так точно, ваше высокоблагородие, – Соколов указал на портфель. – Желаете, чтобы я вам все показал и рассказал?

Соколов не боялся, что Бергоф обнаружит чистые листы в его портфеле. Статский советник никогда сам дело Тютчева читать не станет. Все свалит на надворного советника Дурново.

– Да, Степан Елисеевич. Передайте дело господину Федору Петровичу Дурново. А он мне про все доложит после.

Соколов откланялся и вышел из кабинета своего начальника. В коридоре к нему подбежал курьер и вручил записку.

В ней было сказано:

«Степан Андреевич! Приезжай ко мне в Тайную экспедицию. Есть для тебя новости.

Гусев».

Коллежский секретарь отправился к Гусеву вместе с портфелем…

***

Начальник канцелярии, когда двери за Соколовым закрылись, отворил дверцы большого шкафа и выпустил оттуда Дурново.

– Все слышал, Федор Петрович?

– Все, – кивнул тот. – Зарвался наш Сокол. Ничего сей чиновник не понял из того, что ты ему говорил, Иван Александрович. Он для нас опасен. Может и про наши дела много чего раскопать. А кто знает, как сие в Петербурге отзовется?