Восхождение (СИ) - Тыналин Алим - Страница 36

— Товарищи, — я обвел взглядом инженеров, — перед нами открывается возможность создать принципиально новый вид оружия. Необходима мобильная платформа для размещения реактивных направляющих.

— Предлагаю использовать шасси трехосного грузовика ЗИС-6, — немедленно откликнулся Звонарев. — Грузоподъемность достаточная, проходимость хорошая, а главное — простота и надежность конструкции.

— Согласен, — кивнул Лужков. — Но потребуется усилить раму и разработать механизм наводки.

— Этим займется отдельная группа, — постановил я. — Товарищ Филатов, обеспечите координацию с артиллерийским управлением?

Военный решительно кивнул:

— Безусловно. Такое оружие может кардинально изменить тактику ведения боя. Я немедленно организую все необходимые согласования и разрешения.

Я обвел взглядом инженеров. Их лица светились энтузиазмом и решимостью. Даже скептик Никольский явно заинтересовался новыми проектами.

— Товарищи, — завершил я совещание, — перед нами стоит грандиозная задача. Мы создаем не просто отдельные боевые машины, а целый комплекс вооружения, который обеспечит неоспоримое превосходство Красной Армии на поле боя. Работать придется в ускоренном темпе, возможно, круглосуточно. Но результат того стоит.

— За сколько времени нужно подготовить первые прототипы? — спросила Загорская, убирая чертежи в папку.

— Самоходную установку и бронетранспортер через два месяца, — ответил я. Сроки, конечно, неральные. Но пусть, это даже лучше, люди будут ускоряться. — Тягач через полтора. Реактивную систему придется делать дольше, но первый экспериментальный образец нужен к июлю.

— Жесткие сроки, — покачал головой Руднев.

— Но выполнимые, — твердо сказал я. — У нас есть все необходимое: талантливые инженеры, производственная база, поддержка руководства. Нет причин для задержек.

Вскоре совещание завершилось, и инженеры, обсуждая полученные задачи, разошлись по рабочим местам. В конструкторском бюро остались только мы с Филатовым.

— Впечатляющий размах, — негромко заметил военный, закуривая папиросу. — Знаете, Леонид Иванович, когда вы только начинали танковый проект, многие скептически относились к вашим идеям. Но теперь, после успешных испытаний Т-30…

— Теперь они готовы ухватиться за любую мою идею, — усмехнулся я. — Такова уж человеческая природа, товарищ полковник. Успех порождает доверие. И мы должны использовать это доверие для блага страны.

Филатов внимательно посмотрел на меня:

— Вас ждут в Москве. Товарищ Орджоникидзе передал, что необходимо ускорить организацию Союзнефти. А товарищ Сталин интересовался ходом реорганизации Института нефти и газа.

— Знаю, — кивнул я. — Выезжаю на днях поездом. А здесь, в Нижнем, вы проконтролируете ход работ?

— Можете не сомневаться, — Филатов по-военному четко кивнул. — Все будет выполнено в срок и с надлежащим качеством.

Когда полковник ушел, я еще некоторое время оставался в опустевшем конструкторском бюро, глядя на разложенные по столу чертежи боевых машин. В тишине помещения отчетливо тикали большие настенные часы в деревянном корпусе. Наследие дореволюционных времен.

Будущее страны обретало новые очертания. Те самые машины, которые в моей прежней реальности появились слишком поздно, в разгар войны или даже после нее, теперь создавались загодя, с продуманной системой унификации и взаимодействия. Время работало на нас.

Я собрал бумаги в портфель, выключил лампу и направился к выходу.

После совещания, проводив Филатова, я задержался в временном кабинете. Достав из кармана личную записную книжку в потертом кожаном переплете, раскрыл на странице с набросками реактивной системы залпового огня. Моя «Катюша», одно из самых грозных советских оружий будущей войны, пока существовала лишь в этих схематичных рисунках и в моей памяти.

Организовать «случайное изобретение» оказалось непростой задачей. Еще полгода назад я начал действовать окольными путями. Подбросил нескольким талантливым артиллеристам разрозненные идеи о многоствольных системах, в разговорах с военными упоминал о перспективах реактивного оружия, даже организовал перевод статей немецкого инженера Сандера о ракетных экспериментах.

Работа с Лужковым стала кульминацией этой многоходовой комбинации. Я «случайно» познакомился с ним на технической выставке, заинтересовал своими туманными намеками на возможность создания мобильной реактивной артиллерии, а затем снабдил его через третьи руки расчетами по баллистике и стабилизации снарядов. Все это выглядело так, будто талантливый артиллерист сам пришел к революционной идее.

Теперь, когда «Катюша» получила официальную поддержку, никто даже не подозревал о моей направляющей руке. Военные гордились «своим»" изобретением, конструкторы были увлечены новым проектом, а я… я знал, что этим спасаю тысячи жизней советских солдат в грядущей войне. История менялась, следуя моим незаметным указаниям.

Я захлопнул блокнот и спрятал в карман. Пора заняться другими проектами.

Полигон Горьковского автозавода встретил нас промозглым апрельским утром. Серое небо нависало так низко, что, казалось, можно коснуться свинцовых туч рукой. Ночной дождь превратил грунтовые дороги в раскисшее месиво из глины и талого снега. Идеальные условия для проверки проходимости тягача.

Я стоял на небольшом возвышении, поднял воротник пальто, защищаясь от пронизывающего ветра. Рядом переминались с ноги на ногу военные представители из наркомата обороны.

Трое мужчин в серых шинелях и фуражках, затянутых прозрачными чехлами от дождя. Их напряженные лица выдавали скепсис. Еще бы, столько громких обещаний о новом тягаче, который якобы способен буксировать тяжелый танк по любому бездорожью.

— Товарищ Краснов, — обратился ко мне старший из военных, Берестов, седоусый танкист с двумя орденами Красного Знамени на груди, — погодные условия крайне неблагоприятные. Может, перенесем испытания?

— Никак нет, — твердо ответил я. — Именно в таких условиях и должна работать наша техника. На войне не выбирают погоду.

В этот момент из-за ангара показался наш опытный образец. Массивный гусеничный тягач с широкими траками, приземистой кабиной и мощной лебедкой на корме. Машина медленно двигалась по раскисшей дороге, поднимая фонтаны грязи из-под гусениц. Над выхлопной трубой вился сизый дымок. Признак того, что дизель работал в полную силу.

За рычагами сидел Звонарев. Рядом с ним в кабине находился механик-испытатель Черепанов. Коренастый мужчина с окладистой бородой и руками-клещами, способными на ходу перебрать коробку передач.

— Внушительная машина, — заметил второй полковник, прищурившись. — Но сможет ли она вытащить тридцатитонный танк из болота?

— Не просто сможет, а сделает это играючи, — уверенно ответил я. — Смотрите.

Тягач остановился перед нами. Звонарев выпрыгнул из кабины, отдал честь военным и энергично доложил:

— Товарищи, тяжелый гусеничный тягач АТ-Т готов к испытаниям!

— Приступайте, — кивнул Берестов, хмуро глядя на усиливающийся дождь.

Звонарев снова забрался в кабину. Черепанов дал сигнал флажком, и из-за того же ангара медленно выполз танк Т-30, окутанный облаком выхлопных газов. Его вел опытный механик-водитель Сухарев.

Первым испытанием стала буксировка по прямой. Танк заглушил двигатель, имитируя поломку. Тягач подъехал к нему задним ходом, экипаж закрепил мощный буксировочный трос, и по сигналу флажком машина начала движение.

Гусеницы тягача глубоко вгрызлись в грязь, дизель натужно заревел, но танк медленно сдвинулся с места. Через несколько секунд обе машины уже двигались со скоростью около десяти километров в час.

— Впечатляет, — нехотя признал Берестов. — Но это по ровной площадке. А что будет на пересеченной местности?

— Проверим немедленно, — кивнул я и махнул флажком.

Звонарев, получив сигнал, направил тягач с буксируемым танком к участку полигона, где располагались искусственные препятствия: крутой подъем, глинистый овраг, участок с глубокой колеей, залитый водой.