Восхождение (СИ) - Тыналин Алим - Страница 35

— Отличная работа, Варвара Никитична. Подготовьте к завтрашнему дню детальную смету и график проектирования. А теперь перейдем к бронетранспортеру.

К столу шагнул новый инженер. Дымченко, невысокий крепкий мужчина с военной выправкой. Недавний выпускник Ленинградской военно-технической академии, но уже проявивший незаурядный конструкторский талант.

— Разрешите? — он раскатал чертеж. — Основная концепция создать защищенную машину для транспортировки пехотного отделения непосредственно на поле боя.

На чертеже виднелась приземистая машина с броневым корпусом, напоминающая удлиненный танк без башни.

— Десять человек пехоты плюс два члена экипажа, — продолжил Дымченко. — Бронирование противопульное, вооружение пулемет Дегтярева на турельной установке. Вход и выход через кормовую дверь, что позволяет десантироваться под прикрытием брони.

— У машины гусеничный ход? — спросил Руднев, поправляя очки.

— Так точно, — кивнул Дымченко. — Используем ходовую часть Т-30 с небольшими модификациями. Это упростит производство и обслуживание. Скорость на шоссе до сорока километров в час, запас хода сто двадцать километров.

— Хорошая идея, — похвалил я. — Такие машины кардинально изменят тактику пехоты на поле боя. Никаких атак в полный рост под пулеметным огнем. Бойцы прибывают прямо к позициям противника, защищенные броней.

— Позвольте возразить, — подал голос пожилой инженер Никольский, ветеран еще дореволюционной школы. — Подобные машины непременно станут приоритетной целью для противотанковой артиллерии противника. Мы рискуем потерять целое отделение от одного удачного попадания.

— Риск существует, — согласился я. — Но он компенсируется тактическими преимуществами. К тому же, потери при традиционных пехотных атаках гораздо выше. Предлагаю принять проект к разработке с условием усиления бронезащиты в лобовой проекции.

Дымченко удовлетворенно кивнул, делая пометки в блокноте.

— Теперь к последнему вопросу, — я повернулся к Звонареву. — Мирослав Аркадьевич, что у вас по тягачу?

Звонарев, молодой инженер с копной рыжих вьющихся волос и россыпью веснушек по всему лицу, энергично вскочил. Его зеленые глаза горели энтузиазмом.

— Тягач для танков ключевой элемент всей системы! — начал он, разворачивая чертеж. — Мы разработали проект тяжелого гусеничного тягача с дизельным двигателем мощностью триста лошадиных сил. Способен буксировать танк Т-30 или иную технику аналогичного веса даже по бездорожью.

На чертеже виднелась мощная приземистая машина с широкими гусеницами и массивной лебедкой на корме.

— Грузоподъемность платформы — пять тонн, — продолжил Звонарев. — Тяговое усилие пятнадцать тонн. Экипаж два человека, но предусмотрена кабина на четверых для размещения танкового экипажа или технического персонала.

— Какой двигатель планируете использовать? — спросил я.

— Модифицированный В-2, тот же, что на Т-30, — ответил Звонарев. — Но с пониженной степенью форсировки для увеличения ресурса. Унификация с танковым мотором упростит производство и обслуживание.

— Превосходно, — я внимательно изучил чертеж. — Начинайте проектирование немедленно. Приоритет этой машине наивысший. Без надежных тягачей мы не сможем обеспечить мобильность танковых соединений при перегруппировке и ремонте.

Звонарев просиял от похвалы и с удвоенной энергией принялся объяснять технические детали проекта. Его руки, испачканные чернилами, летали над чертежом, указывая на отдельные узлы и механизмы.

— Я предлагаю нестандартное решение для трансмиссии, — говорил он. — Вместо обычной ступенчатой коробки передач использовать планетарный механизм с гидроусилителем. Это значительно облегчит управление при маневрировании с тяжелым грузом.

В этот момент дверь конструкторского бюро распахнулась, и в комнату вошел еще Филатов, представитель наркомата обороны. Его строгий мундир и подтянутая фигура резко контрастировали с помятыми пиджаками и косоворотками инженеров.

— Товарищи, прошу прощения за опоздание, — он коротко козырнул. — Задержался на совещании в штабе округа. Леонид Иванович, у меня для вас важные новости. Товарищ Ворошилов лично одобрил программу развития бронетанковых войск на основе Т-30. С согласия товарища Сталина, разумеется. Нам выделены дополнительные ресурсы и полигоны для испытаний.

По комнате пронесся взволнованный шепот. Сталинская поддержка проекта означала зеленый свет для всех наших начинаний. Я молчал. Потому что знал об этом. Для меня это не новость.

— Более того, — продолжил Филатов, — к нам направляются представители артиллерийского управления. Они проявили интерес к вашей идее реактивной системы залпового огня.

Я кивнул, ощущая растущее воодушевление. Если удастся в ближайшее время разработать прототип «Катюши», это станет настоящим прорывом в артиллерийском деле.

— Товарищи, — обратился я к инженерам, — нам предстоит колоссальная работа. Мы создаем не просто отдельные машины, а целую систему вооружений, которая на десятилетия определит облик Красной Армии. В наших руках будущее страны.

Загорская энергично кивнула:

— Леонид Иванович, мы готовы работать круглосуточно. Не подведем!

— Отлично. Тогда распределим обязанности. Варвара Никитична, вы возглавляете группу по разработке самоходной установки. Руднев и Дымченко — ваш проект бронетранспортера. Звонарев руководит созданием тягача. Циркулев курирует вопросы унификации узлов и агрегатов между всеми машинами.

Инженеры энергично закивали, принимая назначения.

— Отдельно стоит вопрос о реактивной системе залпового огня, — продолжил я. — Для этого я пригласил специалиста-артиллериста, который должен подойти…

В этот момент дверь снова отворилась, и в конструкторское бюро вошел невысокий коренастый мужчина в полувоенном костюме. Его внешность не производила особого впечатления: простое русское лицо с широкими скулами, внимательные серые глаза, аккуратно подстриженные усы. Но что-то в его взгляде,спокойная уверенность, скрытая сила, немедленно привлекло внимание.

— Товарищ Лужков, академия артиллерийских наук, — представился он, оглядывая собравшихся. — Прибыл по вашему приглашению, товарищ Краснов.

— Очень рад, Павел Федорович, — я пожал его крепкую мозолистую руку. — Товарищи, знакомьтесь: Лужков, специалист по ракетной технике, автор нескольких революционных разработок в области реактивных снарядов.

— Революционных? — усмехнулся Лужков. — Пока только на бумаге. Но если вы действительно можете обеспечить техническую базу для испытаний, мы покажем миру настоящую революцию в артиллерии.

— Можем и обеспечим, — твердо заверил я. — У нас полная поддержка наркомата и лично товарища Сталина.

Лужков прищурился, словно пытаясь определить, не преувеличиваю ли я. Затем кивнул и раскрыл потертый планшет, который держал подмышкой.

— В таком случае, взгляните на это, — он развернул чертеж с изображением необычного снаряда. — Реактивный снаряд калибра сто тридцать два миллиметра. Дальность стрельбы до восьми километров. Боевая часть десять килограммов взрывчатки. Не столь точен, как обычная артиллерия, но если установить несколько десятков таких ракет на одной мобильной платформе…

— И произвести одновременный залп, — подхватил я, — то разрушительная сила будет колоссальной.

— Именно! — в глазах Лужкова вспыхнул огонь. — Одна установка заменит целую артиллерийскую батарею, при этом будет гораздо мобильнее и проще в производстве.

Инженеры склонились над чертежами, с интересом изучая необычную конструкцию. Я поймал недоверчивый взгляд Никольского.

— Но как решена проблема стабилизации полета? — спросил он. — Без нарезов в стволе снаряд должен кувыркаться в воздухе.

— Справедливый вопрос, — кивнул Лужков. — Мы используем стабилизаторы в хвостовой части и придаем снаряду вращение за счет специального расположения реактивных сопел. Точность, конечно, уступает нарезной артиллерии, но при массированном применении это несущественно.