Восхождение (СИ) - Тыналин Алим - Страница 30

Он повернулся ко мне, прищурив глаза:

— Помните наш разговор о «контролируемом НЭПе» как инструменте индустриализации? Возможно, «Союзнефть» может стать экспериментальной площадкой для этой модели.

Я внутренне напрягся. Сталин сам выводил разговор именно к той теме, которую я долго готовил, но не решался предложить открыто.

— Это было бы очень эффективно, товарищ Сталин, — ответил я. — Хозрасчет, материальная заинтересованность работников в результатах труда, оперативная самостоятельность руководителей подразделений, при сохранении государственной собственности и жестком стратегическом планировании.

— И кто, по-вашему, должен возглавить такой трест? — Сталин испытующе смотрел мне в глаза.

— Если вы сочтете возможным доверить мне эту задачу, — твердо ответил я, — я приложу все силы, чтобы оправдать доверие партии.

Сталин медленно вернулся к столу, достал из ящика папку с какими-то документами и протянул мне:

— Мы уже прорабатывали этот вопрос. Здесь проект положения о «Союзнефти». Изучите, внесите свои предложения. Есть там пункт и о вознаграждении руководства.

Я раскрыл папку. На первом листе значилось: «Проект Положения об объединенном нефтяном тресте СССР 'Союзнефть». В разделе о материальном стимулировании указывалось, что руководство треста получает фиксированную долю от сверхплановой прибыли. Полпроцента.

Казалось бы, ничтожная цифра, но при планируемых масштабах добычи и мощности отрасли эти полпроцента могли превратиться в колоссальные суммы. Если правильно организовать работу и внедрить новые технологии, сверхплановая прибыль может достигать сотен миллионов рублей в год.

— Вот именно, — кивнул Сталин. — Это и есть материальная заинтересованность в успехе предприятия. Вы получите средства для развития, государство — львиную долю прибыли и стратегический контроль. Но главное, страна получит нефть. Много нефти. И высококачественное топливо для нашей авиации и танков.

Он подошел к сейфу, отпер его и достал еще один документ с гербовой печатью:

— Постановление Совнаркома уже подготовлено. Я подпишу его сегодня, если вы подтвердите готовность взяться за этот проект.

— Я готов, товарищ Сталин, — ответил я, чувствуя, как учащается пульс. — И не подведу.

— Отлично, — он поставил размашистую подпись на документе. — С этого момента вы — директор-распорядитель «Союзнефти». Своей поездкой в Баку вы доказали, что можете давать результаты. Да и до этого не дали усомниться в своей работе. У вас будет полная материальная ответственность, полная подотчетность и… — его глаза на мгновение сверкнули, — полная свобода технического и организационного маневра в рамках утвержденного плана.

Я принял документ, понимая историческую значимость момента. «Союзнефть» под моим руководством могла стать ключевым фактором в подготовке страны к грядущей войне.

— Учтите, товарищ Краснов, — добавил Сталин, снова глядя мне прямо в глаза, — наш эксперимент с элементами хозрасчетного управления будет под пристальным вниманием. Многим в партии это не понравится. Они увидят в этом отступление от принципов, возврат к капиталистическим методам. Вы должны доказать результатами, что это не так.

— Понимаю, товарищ Сталин, — кивнул я. — «Союзнефть» станет примером того, как можно использовать экономические стимулы в интересах социалистического строительства.

— Жду от вас еженедельных отчетов о ходе работ, а также… — вождь сделал паузу, — результатов вашего обещания относительно Маньчжурии в сентябре. До этого времени все должно быть готово.

— Будет исполнено, товарищ Сталин, — твердо ответил я.

Тут Сталин неожиданно сменил тему:

— А что с вашим танковым проектом? Товарищ Ворошилов докладывал о проблемах с двигателем.

Я был готов и к этому повороту:

— Действительно, есть сложности с двигателем, товарищ Сталин. Выявлены определенные конструктивные ограничения. Отсутствие маховика негативно влияет на плавность работы, высокое расположение на подставке ухудшает компоновку.

Я развернул схему танка с предлагаемыми модификациями:

— Наша конструкторская группа разработала комплексное решение. Мы добавляем маховик для повышения инерционности и плавности работы, опускаем двигатель ниже, как в опытных немецких образцах, и вместо одного большого вентилятора системы охлаждения устанавливаем два меньших над двигателем с приводом от отвода выхлопных газов.

Сталин внимательно изучал чертеж:

— И что это даст?

— Уменьшит длину моторно-трансмиссионного отделения, позволит сдвинуть башню назад и освободит пространство в носовой части корпуса для удобных люков механика-водителя и стрелка-радиста, — пояснил я. — Кроме того, мы решаем проблему с броней, переходя на двухслойную катаную с использованием легирующих элементов, и вносим целый ряд эргономических улучшений.

Я перечислил основные улучшения. Командирская башенка с круговым обзором, улучшенные прицелы, негорючие комбинезоны для экипажа, система забора чистого воздуха.

— При всех этих доработках мы можем получить боевую машину, превосходящую любые существующие зарубежные аналоги, — заключил я. — С запасом минимум на пять-семь лет.

— Прицелы, — задумчиво произнес Сталин. — Вы упомянули прицелы. Насколько мне известно, у нас с этим сложности.

— Это действительно одно из слабых мест, — признал я. — Предлагаю организовать сотрудничество с зарубежными производителями оптики. Не простые закупки, а совместные разработки с трансфером технологий на наши заводы. Через два-три года мы сможем полностью освоить производство самостоятельно.

— Заграница, значит, — Сталин пристально посмотрел на меня. — Какие ресурсы конкретно необходимы для реализации ваших проектов?

Я представил подробную смету, включающую списки оборудования, штатное расписание специалистов, объемы строительных материалов, транспорт. Сталин внимательно изучил документы, задавая уточняющие вопросы по отдельным пунктам.

— Хорошо, — наконец сказал он. — Я дам указание Госплану и ВСНХ выделить необходимые ресурсы в приоритетном порядке. Создание танка и «Второго Баку» задачи государственной важности.

Я почувствовал прилив воодушевления, но сдержал внешние проявления эмоций. Впереди самый рискованный раздел моего доклада.

— Товарищ Сталин, — осторожно начал я, — есть еще один аспект нефтяной стратегии, который я хотел бы обсудить. Дацинское месторождение, о котором я вам уже говорил.

Сталин встал из-за стола и медленно прошелся по кабинету, заложив руки за спину.

— Вы все-таки предлагаете нам вмешаться? — спросил он, остановившись у окна. — Пока что мне доложили, что нет никаких признаков активности японцев в этом районе. Вы уверены в своем предвидении?

— Я предлагаю действовать на опережение, дипломатическими и экономическими методами, — ответил я. — И да, я уверен в своем анализе. Во-первых, надо предупредить китайское правительство о готовящейся японской провокации. Во-вторых, предложить им соглашение о совместной разработке нефтяных месторождений в районе КВЖД. В-третьих, направить туда геологоразведочную экспедицию под видом изучения состояния железнодорожных путей.

Сталин повернулся ко мне:

— А если японцы все равно не вторгнутся?

Я покачал головой.

— Это все равно произойдет, рано или поздно. Современная японская доктрина направлена на экспансию. Им нужно жизненное пространство. То есть, ресурсы, другими словами. Китай в этом смысле сейчас представляет из себя идеальную цель. И когда японцы вторгнутся, у нас будет моральное преимущество. Мы ведь предупреждали о провокации. И что важнее всего, мы успеем провести разведку месторождения, определить точные координаты, глубину залегания. Эта информация будет бесценной в будущем.

Сталин задумчиво потер подбородок:

— Экспедиция под видом железнодорожников… Разумно. Не вызовет подозрений. КВЖД все-таки совместное предприятие.

Он вернулся к столу и сел:

— Хорошо, товарищ Краснов. Я дам указание наркомату иностранных дел и разведуправлению РККА продолжать проводить соответствующие мероприятия. Только без лишней шумихи. Все должно выглядеть как рутинная работа. И если ваше предсказание сбудется…