Украденные сны (СИ) - Рудин Алекс - Страница 9

Женщина погладила волка и улыбнулась мне:

— Здравствуйте, господин Тайновидец. Вы, все-таки, заметили, да?

— Скорее, догадался, что день давно должен был закончиться, — ответил я. — Кто вы?

— Хранительница Снов, — ответила женщина. — Мой мир состоит из человеческих снов. Я живу в нем и охраняю его, как могу.

Она снова погладила волка.

Волк поднял голову и оскалил зубы.

— Вы живете в мире чужих снов? — удивился я. — Интересно, как это?

— Хотите посмотреть, господин Тайновидец? — улыбнулась Хранительница. — Прошу!

Волк легко вскочил и побежал к выходу из беседки. Стоя на пороге, он оглянулся на нас, словно приглашал следовать за ним.

Я не колебался ни секунды. Когда еще представится возможность увидеть чужие сны?

За тонкими стенами беседки чернела ночь. Но стоило мне шагнуть в темноту, как она растаяла, сменилась жарким полднем.

Мы с Хранительницей Снов стояли посреди безжизненной пустыни. Дул обжигающий ветер, с бледного неба нещадно палило солнце. От жары земля покрылась толстой растрескавшеся коркой. Густой горячий воздух безжалостно сушил легкие — так что дышать было трудно.

Ни деревца, ни кустика. Только сухой комок перекати-поля катился по пустыне, бессмысленно пытаясь зацепиться корнями за высохшую почву.

Слева от нас возвышался отвесный утес. Серый гранитный клык пропорол сухую землю и остался торчать посреди пустыни.

По утесу карабкался человек. Он лез без веревки, цепляясь кончиками пальцев за едва заметные выступы скалы. Камень сорвался из-под его ноги и с глухим стуком полетел вниз. Человек повис на руках, болтая ногами в воздухе и пытаясь хоть на что-то опереться.

У меня перехватило дыхание.

Но вот человек нашарил опору — сперва левой ногой, потом правой. Несколько секунд он отдыхал, прижавшись всем телом к раскаленному камню. Потом медленно полез дальше.

— Куда он карабкается? — спросил я Хранительницу Снов. — Зачем?

— В реальности ему только-только исполнилось шестнадцать, — ответила Хранительница. — Его отец умер, и теперь на плечах юноши мать и трое младших сестер и братьев. Ему приходится работать и учиться. А когда он без сил падает в кровать и засыпает, то часто видит этот сон. Ему снится, что он должен долезть до вершины, и тогда все будет хорошо.

— Он долезет? — спросил я.

Будто в ответ на мой вопрос, маленькая фигурка на скале побледнела. Она стала прозрачной, словно горячий воздух растворял ее. А потом исчезла.

— Он снова проснулся, — сказала Хранительница Снов. — Еще ни разу ему не удалось добраться до вершины за один сон. Он всегда просыпается раньше и идет на работу.

Мы обогнули пустую скалу, и вдруг наступил вечер. Воздух стал влажным, потянуло прохладой, запахло солью и свежестью. Я вздохнул с облегчением и вытер со лба крупные капли пота.

Мы стояли на высоком морском берегу. Далеко внизу, под обрывом еле слышно шумело море. Только по этому шуму можно было догадаться о мощи волн — отсюда они казались едва заметными пенными морщинками на бескрайней глади. Красное солнце опускалось за горизонт, тянулось к берегу вспыхивающей огненной дорожкой.

К обрыву прилепилась каменная терраса, выложенная светлой плиткой. На террасе я увидел стол и два легких плетеных кресла. На столе стояла полупустая бутылка красного вина и два бокала.

— Здесь уютно, — улыбнулся я.

И поймал себя на мысли, что хотелось бы и мне вот так сидеть над обрывом, потягивать маленькими глотками вкусное вино, слушать, как внизу шумит море и неторопливо разговаривать с близким человеком. Или просто молчать — иногда совместное молчание говорит куда больше, чем слова.

— Мне нравится бывать здесь, — улыбнулась Хранительница Снов. — Это сон одного усталого человека. Он многого достиг в жизни. Стал могущественным магом, живет в достатке. У него большая семья. Старшие дети уже выросли, а младшие еще подрастают. В его доме всегда шумно и весело.

Она повернула голову и взглянула на волка, который легко бежал вдоль обрыва, наслаждаясь свободой.

— Только одно не дает этому человеку покоя. В молодости он поссорился со своим лучшим другом. Никто не был виноват — спор вспыхнул из-за пустяка, но перерос в смертельную обиду. Вскоре человек уехал из родного городка. С тех пор они с другом не виделись и даже не разговаривали.

— Так трудно было послать зов? — удивился я.

— Иногда это трудно, Тайновидец, — улыбнулась Хранительница Слов. — Особенно, когда каждый считает себя правым.

— Здесь человек встречается со своим другом? — догадался я.

— Да, — кивнула Хранительница. — Они пьют вино, разговаривают обо всем, что с ними случилось с момента последней встречи. Иногда подолгу молчат, глядя, как солнце опускается в море. Случается, даже спорят. Но никогда не вспоминают ту глупую ссору.

Мы неторопливо пошли вдоль берега. Узкая тропинка постепенно увела нас от моря в ровную степь, поросшую жесткой травой. Темнело, вокруг оглушительно стрекотали цикады. Бесшумная тень промелькнула в воздухе — то ли ночная птица, то ли летучие мыши вылетели на ночную охоту.

Я вспомнил сову, которую звали Варежкой — не она ли высматривала мышей в траве?

Тропинка привела нас к убогому покосившемуся сараю. Он был небрежно сколочен из кривых досок и нелепо торчал посреди голой степи. Доски рассохлись, между ними темнели щели.

— Что это? — улыбнулся я. — Жилище местного отшельника?

— Можно и так сказать, — кивнула Хранительница Снов. — Это убежище. Там прячется человек и не может выйти.

Будто в ответ на ее слова, изнутри сарая раздался стук. Кто-то стучал кулаками в запертую дверь. Потом дверь дрогнула — видно, человек с разбегу ударил в нее плечом. Но крепкие сухие доски выдержали.

— Чертова дверь! Я все равно тебя сломаю!

Голос звучал приглушенно и показался мне знакомым.

Мы подошли ближе. Наверное, человек заметил нас сквозь щели.

— Эй, кто здесь? — злобно окликнул он нас. — Убирайтесь отсюда!

Точно, я слышал этот голос! Только никак не мог вспомнить, кто это. Стены сарая искажали звук.

Я хотел подойти к сараю, но Хранительница Снов удержала меня за руку.

— Нет, господин Тайновидец, — сказала она. — Нельзя вмешиваться в чужой сон.

— Но его надо выпустить, пока он не разбил себе голову, — возразил я.

Уголки красивых губ дрогнули в понимающей улыбке.

— У вас есть ключ от замка?

— Нет. Но можно выломать дверь.

— Вы здесь только гость, — покачала головой Хранительница. — А ключ от замка лежит у него в кармане.

— Тогда зачем он стучит в дверь? — удивился я.

Хранительница Снов легко пожала красивыми плечами.

— Это его сон. Он здесь хозяин. Скоро он проснется, и сарай снова опустеет. Этот человек редко видит сны, он не придает им большого значения. Куда больше его заботит многочисленная родня. Всех своих близких он в глубине души считает бездельниками и дармоедами. Вот и отгораживается от них.

Небо над степью стремительно посветлело. Солнце, едва успев нырнуть в море, уже бодро поднималось с другой стороны.

Человек в сарае не переставал проклинать нас и грозить страшными карами. Внезапно он замолчал.

— Я все же посмотрю, — решил я.

Прежде, чем хранительница успела меня остановить, я подошел к сараю и через широкую щель заглянул внутрь. Ноздри защекотал запах пыли. Сарай был пуст, в полумраке смутно угадывался какой-то старый хлам, разбросанный по углам.

Выпускать было некого, человек успел проснуться и благополучно исчез в свою странную реальность.

— И охота сидеть взаперти, когда вокруг такая красота? — недоуменно спросил я.

А потом усмехнулся:

— Мы и в жизни не всегда ведем себя последовательно, да? Что уж говорить про сны.

— Все так, господин Тайновидец, — рассмеялась Хранительница.