В Россию с любовью (СИ) - Кусков Сергей Анатольевич - Страница 5

— И-р-раз-два-три-четыре! Раз-два-три-четыре… Закончили упражнение! Ваше высочество, на сегодня всё. Следующее занятие через неделю, — завершила сеанс тренер.

— Я чувствую, мне уже лучше. Сильно лучше. Когда можно будет вернуться в нормальный режим?

— В целом, Александр Карлович, вам уже можно всё. Ну, почти всё — пока не рекомендую длительных нагрузок вроде кроссов или заплывов на длительные дистанции. Как и поднятие тяжестей свыше тридцати килограмм. Но всё остальное уже можете делать, если в меру. Я передала инструкции вашей матушке и царевне Ольге, если что, согласовывайте график нагрузок с ними. Что касается моей работы — мы практически закончили, следующие занятие или два, посмотрю по динамике, станут последними.

Ну, замечательно! Хоть это. Как хочу в нормальную жизнь без ограничений!

После тренировки… Ну, сеанса восстановления, сбегал в душ. Когда вышел, Марина, моя личная служанка, уже принесла новую одежду — на сей раз парадную. Я вышел к ней:

— Мариночка, у нас сегодня гости?

— Ваша матушка предупредили, что изволили обедать в семейном кругу. Негоже одеваться в простое перед государыней.

Мог с нею поспорить, но смысл? Марина — винтик, часть системы. Тут так принято. Хотя с моей точки зрения, если ты мама, и ты любишь сына… А не всё ли равно, как он одет? Вы ж дома? Явно не мысли принца, что меня дополнительно огорчает, ибо факты гвоздь за гвоздем вбивают в крышку гроба, что я попаданец, а никак не местный.

Но вокруг и правда не просто дом. Это царский дворец. И не просто царский дворец, а дворец на территории кремля! Не Кремля, как у нас, а просто кремля — тут не фетишируют на него, московский кремль — просто древняя крепость, резиденция правящей династии, а не исторический объект. Экскурсии сюда не водят, а чтоб попасть на приём — надо иметь пропуск на территорию крепости, двойной фильтр. То есть никакого лишнего пафоса здесь не нужно — пафос разлит вокруг просто в атмосфере, и нам приходится ему следовать, а кому не нравится — достаточно выглянуть в окно. Моё, например, выходит на Благовещенскую башню. И хочу я или нет, надо делать как надо, а не как вздумается.

А потому я спокойно переоделся и двинулся в обеденную. Маман постоянно занята, всегда, обычно вместе мы только завтракаем перед её отбытием на работу, а иногда и завтракаем без неё — когда она уезжает прям с утра. Так что совместный обед — это событие. Пришёл в обеденную чуть заранее, минут за пятнадцать, но был не первым — Женька уже сидела и читала газету. Обычную бумажную газету, и что такое «слава богу не пялится в телефон», мысль от «я», пока осталась для меня не понятной.

— Что нового? — спросил я, садясь на своё место, дальнее от торца, где сидит мать. Напротив место Ксюши, оно за ней зарезервировано, но пока, до восьми лет, дитёнок ест отдельно. Свои заморочки. И получается, я, как самый младший, дальше всех.

— В Манчжурии неспокойно, — не отрываясь от газеты, произнесла средняя сестра.

— Там всегда неспокойно, — произнёс я и осёкся. С чего я это взял? Женя поняла сие через несколько секунд, а, поняв, резко убрала газету и повторила мой вопрос самому себе:

— С чего ты это взял? Память возвращается? — Глаза встревоженные, полны надежды. Но я не стал обнадеживать понапрасну:

— Не поверишь, само в голове всплыло. Откуда — не знаю. — Недоумённо пожал плечами.

— Расскажи ещё про Манчжурию? — требовательно сузились её глаза.

Я про себя застонал, но деваться некуда.

— Говорю же, не знаю. Озарение, но оно прошло, и…

— Ладно, — вздохнула сестра. — Если что-то всплывёт — сразу говори. Ясно?

— Как не ясно… — хмурился я. — А ещё чего в новостях?

— Персы концентрируют свои войска близ наших границ, — вернулась Женька к чтению. — Если осмелятся, будет очередная война.

— А кто там из наших бояр на границе? — вскинулся я, видимо, привычным жестом.

Женя снова убрала газету и с тревогой посмотрела на меня.

— Уверен, что ничего не помнишь? Может, что-то хочешь сказать?

— Честно — нет. Вопрос сам в голове родился. Без подробностей.

— Ну, раз родился — какая-то вспомогательная информация в голове же тоже родилась? Нет? — Пауза, задумчивость. — Саш, напрягись, попробуй рассказать всё, как есть.

— Да нет ничего! — Я снова был недоволен, ибо память не вернулась, просто… Просто кое-что действительно я знал. Но это «знал», а не «вспомнил». Однако оное «знал» не воспринималось моим «я», и, возможно, принадлежало местному телу? Всё очень сложно, я ни икса пока не разобрался, и чем дальше пытаюсь — тем хреновее на душе.

— Я только знаю, что по всем границам у нас рассованы боярские рода, — продолжил я отвечать, удерживая себя от приступа — хотелось встать и затопать от злости ногами. — Из крепких, боевитых. На которых ляжет тяжесть пограничной войны в случае чего. А если не будут «вывозить» — мы им поможем. Вот только, как понимаю, с той стороны тоже не все персидские войска, а только одного или нескольких их боярских родов?

— В целом верно, — задумчиво кивнула Женя. — Воевать там сложно — горы, они полноценный конфликт не потянут, как и мы, потому эта новость не на первой полосе. Но война там скоро будет, и надо к ней готовиться.

— А на первой полосе что? — перевёл я тему, ибо надо было слишком многое обдумать.

— А на первой то, что Вяземские получили контракт на производство БТР-ов. И это может сильно усложнить расклады в боярской думе…

Чо, нормальный разговор перед обедом в царской семье. Не нравится? Мне тоже. Но другой семьи у меня нет.

— Жень! — перебил я её разглагольствования. — А когда мне можно будет с друзьями видеться?

— Друзьями? — нахмурилась она. — А они у тебя есть?

— А что, разве нет? — Я уже был морально готов к этому ответу, потому не выпал в осадок.

— Ну… Вяземская, Долгорукая и эта вертихвостка Нарышкина разве что. Остальные — просто окружение. Не забыл, «у царевичей и царевен нет друзей, только окружение»?

— Честно — не помню, — усмехнулся я, и тут не врал. Ни один «я», ни основной, ни местный, не агрился на эту фразу. А она тут, по ходу, очень известная.

— Счастливый! — закатила сестра глаза к небу. — Я б тоже это забыла с радостью. Но нельзя. Потому, что это и правда так. Всем от тебя что-то надо. А применительно к тебе — добраться через тебя до ушей Оли или мамы.

Несмотря на амнезию, я это представлял. Принцы не принадлежат себе, они всегда в политике… Если только ты не выброшен из оной искусственно, как маман вышвырнула папочку, заперев его в художественной мастерской. И предшественник, видно, тоже всё понимал, потому с «друзьями» у него явные проблемы, что даже родные сёстры не могут никого близкого назвать. Больше чем уверен, что и указанные выше музыкантки — инвестиции двух вовремя просуетившихся княжеских и одного боярского рода с целью держать руку на пульсе рядом с пусть и младшим, но царевичем — на всякий случай. Девочки будут стелиться, но бороться за внимание, чтобы иметь возможность быть рядом, топя конкуренток. Впрочем, пообщаюсь лично — там и решу, что это за фрукты и как к ним относиться.

— Чёрт с ними с друзьями, скучно здесь. Хочется с кем-то пообщаться, развеяться. В город сходить бы.

— Саш, пока нельзя. — Женя снова уткнулась в газету. — Кремль большой — походи, поброди. Может что интересное вспомнишь, если взгляд зацепится.

— Кремль большой, а пообщаться не с кем… — грустно констатировал я.

— Сочувствую, ваше высочество, — совершенно ровно произнесла сестрёнка. — Надо было в семье боярышни родиться. Или купчихи. Не ту семью ты для рождения выбрал.

Женя у нас та ещё язва. Она никого не любит, всегда ведёт себя вызывающе, и пока со мной явно сдерживалась, не спуская собак на полную, ибо я относился к условно «немощным». Но сейчас начинает и меня языком цеплять. Оля её даже пару раз одёргивала за столом, а один раз запустила в неё «звёздочку» — как я называю их атакующие боевые фигуры. Такой можно убить человека — меня б убило дважды или трижды. Но Женя не просто девочка, а совершеннолетняя одарённая неслабого ранга, на ней разве что платье чуток обгорело.