В Россию с любовью (СИ) - Кусков Сергей Анатольевич - Страница 14

Но теперь думать поздно. Я пошёл вперёд, пару раз взмахнул этими граблями… И она перехватила мои кулаки, сделав подшаг назад. С места, без стойки. Двигалась быстро, даже лениво, но оба мои кулака впечатались в её ладони.

— О, а это интересно! — засияли её глаза. Я её удивил? Царевич и на такое способен не был?

— Саш, кто тебе показывал эту технику? — спросила рассматривающая нас тётка Настасья.

— Не знаю. В книжке вычитал, — привычно отмазался я.

— Нет, у тебя стойка поставлена. Такое не вычитаешь. И не самая глупая из тех, что я видела. Что-то спортивное, типа бокса.

— С чего вы взяли? — Я снова попробовал ударить Машку, но она двигалась слишком быстро.

— Я что, спортивных единоборств не знаю? — усмехнулась начальник дружины. — Но хоть чувствуется, что она поставлена, однако ты в ней как Золушка на Имперском балу в Вене. Никакого опыта. Верно?

— Так точно! — ответил я — а что молчать, умный человек без слов всё видит и понимает. Начну отмазываться — хуже сделаю.

— Если ты хоть раз ударишь Марью, так и быть, я возьмусь за твоё обучение. Научу базовым элементам самозащиты. В награду за упорство.

— За упорство? — Машка отходила, сдвигалась, танцевала по татами, не давая по себе попасть, но и не атакуя меня. Это злило, я раззадоривался всё больше и больше. — Я просил об этом до взрыва той стервы?

— Да. Жаль, что ты не помнишь, — грустно сказала тётка. — Ты был настойчивый, но рукопашка — не то, что должен знать мужчина, и тем более царевич.

— Почему? — вырвалось у меня — я вообще-то типа боем занят. И мысли думаются с задержкой.

— Потому, что ты всё равно никому не сможешь ничего сделать, — пояснила Машка — она-то была на раслабоне. — Даже сильный рукопашник не справится с молодой необученной девочкой. Просто за счёт класса.

— Посмотрим. Я думаю, ты специально принижаешь мужчин. Не может такого быть, чтобы всё было ТАК плохо…

И я разразился градом ударов. Но смотрелись они… Откуда-то всплыла фраза «как бык колхозный». Вот так я и бил её, считая, что делаю что-то стоящее. Рассинхрон чужого опыта и отсутствия ответа неподготовленного тела не давал провести ни одной нормальной атаки, ни одного удара. Я выпустил из себя всю внутреннюю злость, накопившуюся с момента пробуждения, но Машка даже не вспотела. Раз, раз! Левой-правой-левой! Но нет, снова не достал. Она не издевалась, она скорее игралась. Как кошка с мышонком. И это злило ещё больше. Я подался вперёд, чуть ли не прыгнул на неё… И достал! До бицепса правой руки! Просто попал в бицепс!

Улыбку с сестрёнки сдуло ветром, и в следующий момент я получил. Нет, это была пощёчина. Просто, б##дь, пощёчина! Но от неё я рассвирепел, и бросился вперёд, потеряв рассудок…

…И очнулся на матах, лицезря железные балки потолка. Конструкция ангара быстросъёмная, чтобы быстро собрать и восстановить помещение, если зал получит повреждения. Тут же не только физподготовка, тут бойцы и фигуры тренируют. А от них всякое может случиться.

— Вставай-вставай, дорогой братик! — На лице этой ведьмы гуляла улыбка обожравшейся сметаны кошки, которой некуда, но хочется ещё. Она развлекалась! Ей просто было весело, когда мне больно! Больно не столько физически сколько хотелось расфигачить весь этот неправильный мир.

— А-а-а-а!!! — я кинулся на неё, но был подхвачен за грудки, и, не меняя направления движения, отправился в дальнейший полёт, тогда как она отошла на шаг вбок, практически оставшись на месте.

Да, и тут маты, и они мягкие. Но всё равно больно и неприятно. Я встал, развернулся и попёр на неё медленно, теперь стараясь не сорваться. Хум, хум! Мои руки летали возле неё, но она принимала все удары на блоки, причём жесткие — я чуть не отсушил руку в одном из ударов — пришлось отступить, пока чувствительность не вернулась.

— Сдавайся, слабый мужчинка! — веселилась она. — Прими своё место, несчастный!

— Н-на-а-а-а!

Нет, не попал — отбила. Но в глазах сестрёнки появилась достала. Её ответный удар — я смог его заблокировать, но теперь она чуть не отсушила мне обе руки. Захоти её царское высочество — бой закончился бы мгновенно, но она не спешила — снова ленивый замах… И я опять лечу на маты, спиной вперёд.

Встать. Собраться. И снова на неё.

И снова встать. И снова идти.

И снова.

И снова.

И снова…

И вот я стою, губа разбита. Нос цел, но из него течёт кровь — приходится дышать ртом. Откуда-то «я» знал этот солёный привкус, и знал ощущения от разбитой губы. Но я до белизны сжимал дрожащие кулаки. Руки не слушались, дрожали. Ноги тоже дрожали — держали плохо. Тело — один сплошной синяк.

— Саш, хватит. — Злость в её глазах, желание проучить, потухли. Их место заняла рядовая рутинная… Усталость. — Саш, я не хочу тебя бит, это не дело — мальчиков обижать. Но ты сам не оставляешь выбора.

— Я не сдамся!.. — пролепетал я и снова пошёл на неё.

— Так я не призываю тебя к сдаче! — весело воскликнула она. — Пойми, мы любим тебя. Мы тебе не враги. И хотим только лучшего. Ты меня достал. Пусть зацепил, случайно, но достал же! И тётка Настасья, как обещала, с тобой позанимается. А сейчас хватит дурить, пошли на ужин.

— Нет. Я не слабый! Я смогу!..

В очередной сто тысяч первый раз ринулся на неё, но получил подсечку, и оказался на мате.

— Как с тобой сложно, истеричка ты эдакая! — вздохнула она. Грустно… И искренне. Лучше бы она злилась. Лучше ярость, сильные эмоции! Накал! Как будто я хоть чуть-чуть, но достойный противник. Но когда так, лениво и походя… Это обидно. Это хуже, чем на кресте распинают!

— Ксюш! Иди сюда, солнце! — позвала она младшенькую, что-то придумав, чтобы завершить надоевший ей концерт. — Братик чудит, ему опять в голову что-то втемяшилось. Кинь-ка его туда?

— Куда? — с воодушевлением спросила прыгающая от нетерпения, оставшаяся довольной нашим боем (моим избиением) девочка.

— Да хотя бы вон на те маты. Докуда достанешь. Только аккуратно, не сломай ему ничего…

— Ага. Сейцас!

Потом меня взяли на руки. Шестилетняя девочка. Вначале подхватила за грудки, подняла на полметра над землёй, и, перехватив руку, толкнула двумя руками за грудь и в живот. И я снова полетел спиной вперёд. Нет, недалеко улетел — пара метров всего. Но меня! Подняла! И бросила! Шестилетняя девчонка!!!

Это добило. И дальше начался трешак — я заплакал. Лежал на матах, в слезах, стараясь не всхлипывать сильно громко, растирая по хлебалу слёзы и кровь в единую кашу. Да, я плакал — оказывается, принцы тоже плачут. Даже попаданцы. И мне пипец как хотелось, чтобы эта реакция была остаточной от тела, чтобы принц, настоящий царевич, не ушёл окончательно, а пускал сопли вместо меня. Ему можно, он неженка и истеричка. Но правда заключалась в том, что это был не он.

«Если такой умный — иди вместо меня сам. Посмотрим, как справишься»

Он ушёл, не выдержав. Сбежал. И теперь это моё дерьмо. И я всё больше начинаю понимать, во что дуром ввязался.

И ни отступить, ни переиграть невозможно.

Глава 4. Бабсове… Совещание любящих сердец

— Как я пойму, что она выбрала меня?

— Она попытается тебя убить.

(Из к/ф «Аватар»)

— Заходи, Жень. Присаживайся, произнесла Ольга, когда она вошла в её комнату по приглашению, переданному служанкой. Время позднее, она поняла, что это что-то важное, экстренное, но войдя удивилась. Ибо в светлице находилась не только старшая сестра. Но и мама, и главное, ещё несколько человек, нахождение которых в личной комнате старшей царевны в половину одиннадцатого ночи в будний день объяснить сложно.

— Матушка… — первой положено кланяться царице. — Ваше свя…

— Просто «матушка Елена», дитя, — улыбнулась холодной улыбкой безжалостной стервы самая важная после матери здесь находящаяся.