Незваная (СИ) - Скворцова Ксения - Страница 7

Сновид был красив. Даже кажущиеся нескончаемыми дни скитаний не испортили его. Светлые волосы, небрежно выбивавшиеся из-под меховой шапки, всё так же спорили с чёрными бровями. Глаза всё так же мерцали, не думая скрывать обожания и страсти. Обветренные, но по-прежнему чувственные губы были покорно сомкнуты, но Мстислава знала — одно только её слово, и они приникнут к ней с прежней пылкостью.

— Ты правда веришь, что сможешь расколдовать его? — тихо спросил Сновид, спокойно дождавшись, пока Мстислава закончит его рассматривать.

Мстиша вздрогнула, отрываясь от затягивающей в себя искрящейся серой пучины. Она сглотнула. Неужели он сомневался? Неужели у неё было что-то, кроме этой веры?

— Да. — Короткий ответ вышел хриплым и неубедительным.

— И ты думаешь, он перестанет быть зверем?

Мстислава нахмурилась, и тогда боярин спросил:

— Волк на посадничем подворье. Это был он?

Как Сновид понял? По Мстишиному лицу? Но ведь она сама не знала наверняка, только подозревала.

На миг перед глазами как живые мелькнули мерзкая ухмылка, угреватое лицо и оскал жёлтых гнилых зубов Шульги, помстился запах немытого тела и похоти.

Княжну передёрнуло. Догадка одновременно восхищала и пугала. В груди горячо разливалось торжество возмездия, но вместе с тем при мысли о разорванном в клочья Шульге делалось страшно. Мстиша не могла вообразить, чтобы спокойный, рассудительный Ратмир так жестоко расправился с человеком, пусть даже и обидчиком его невесты.

Сновид продолжал сверлить Мстишу пристальным взором, точно читая мысли. Княжна отвела глаза, с тревогой ожидая, что боярин будет настаивать, но он слишком хорошо знал её, чтобы загонять в угол. Поэтому Сновид улыбнулся и легко, будто мимоходом, коснулся пальцев Мстиславы. Движение получилось таким естественным и невинным, что ей не пришло в голову отдёрнуть руку.

— Ты ведь не хуже моего понимаешь, Мстишенька. Звериные повадки не так легко вытравить. Даже если удастся снять с него шкуру, — княжна резко повернулась к Сновиду и уже приоткрыла губы, но тот хмыкнул и уточнил: — волчью шкуру. Если удастся вернуть ему человечий облик, неужели ты веришь, что на этом всё закончится?

— О чём ты? — еле слышно спросила Мстислава.

Сновид вздохнул, будто ему не хотелось продолжать болезненный для Мстиши разговор, и ласково погладил её ладонь.

— Он уже почувствовал на своих клыках кровь, Мстиша. Людскую кровь.

— Не он, волк! — резко возразила княжна.

— Где пролегает межа, Мстиша? Ты знаешь? Где кончается волк и начинается человек?

Мстислава нахмурилась. Гневные слова почти сорвались с её уст, но она вдруг задумалась. Если Ратмир вправду убил Шульгу, значит, успел замыслить нападение до того, как обернулся. Он сам говорил, что людское и звериное мешалось, перетекало одно в другое. Сам рассказывал, как память играла с ним шутки.

— Знаешь ли ты его, Мстиша? Знаешь ли по-настоящему?

Сновид бросил камень в мутный колодец её души и смотрел, как расходятся круги. Он не договорил остального, но Мстислава и без того поняла, куда клонил боярин. Мстиша не могла ответить Сновиду на его вопрос. Она не знала, где кончался волк, она вообще не хотела ничего знать об этой стороне своего мужа. Мстислава только сейчас понимала, что все её заверения, все обещания Ратмиру в том, что она примет его любым, были даны легкомысленно, в пылу. Мстиша на самом деле никогда не рассчитывала встречаться с этой его частью.

Знала ли она его по-настоящему? Может, и не знала, но чувствовала. И любила.

Мстиша метнула отчаянный взгляд на прищурившегося в напряжённом ожидании Сновида. Вот кого она знала. С детства. Знала, как саму себя. И всё-таки ошиблась.

В очах княжны загорелся грозный огонёк, и правая щека Сновида дёрнулась, но в тот же миг откуда-то из леса раздался волчий вой. Мстиша вздрогнула. Боковым зрением она заметила, как застыл копошившийся у костра Некрашка. Боярин тоже замер, прислушиваясь.

Вой повторился. Хриплый, протяжный, тоскливый, он висел над крошечным становищем, пока трое обмерших людей, затаив дыхание, внимали ему. На несколько мгновений стало тихо, и завывание раздалось в третий раз.

Мстислава направила взгляд расширившихся глаз на боярина и, к своему изумлению, увидела на лице того… торжество? По-прежнему не шелохнувшись, он перевёл озарённые диким блеском очи на княжну.

— Слышишь? — с непонятным Мстише ликованием прошептал он.

— Волки воют? — выдохнула она очевидное.

— Не-ет, — протянул Сновид. — Не волки. Волк. Зимой они в стаи сбиваются. А этому никто не отвечает. — Боярин улыбнулся и с неприкрытым удовольствием закончил: — Одинец.

Сновид разом отошёл от нашедшего на него оцепенения и, вскочив с места, вполголоса прикрикнул слуге:

— А ну, подай мой лук, живо!

Несколько мгновений Мстиша оторопело смотрела на странно взбудораженного боярина, который с лихорадочным возбуждением принялся сгибать плечи лука и прилаживать тетиву. Страх, быстро сменившийся болезненно сдавившей грудь надеждой, вытеснила злость.

— Что ты творишь?! — выкрикнула Мстислава, вскакивая и ударяя Сновида по рукам.

Петля соскочила, и Мстиша заметила, как побелели стиснувшие кибить костяшки. Сдержав гневный порыв, боярин прошипел:

— И что же делать изволишь? Его тоже прикажешь накормить, или станем дожидаться, пока тварь сама начнёт пропитание искать?

— Это может быть Ратмир! — выкрикнула княжна, тут же понимая нелепость собственных слов.

— А если нет? — холодно усмехнулся Сновид.

Мстиша растерянно заморгала. Заиндевевшие ресницы неприятно царапали веки.

— Разве твоё сердце не подсказывает? — почти не скрывая издёвки в голосе, продолжил боярин. — Разве ты не чувствуешь?

Мстислава опустила глаза и сделала беспомощный шаг назад. Она ничего не чувствовала. Она не имела ни малейшего понятия, как отличить Ратмира от обычного зверя. Да и была ли какая-то разница?

— Пожалуйста, — попросила Мстиша, и Сновид, чуть смягчившись, негромко проговорил:

— Не тревожься, волк крепок на рану.

Он снова кликнул Некрашку и, вскинув натянутый лук, вышел из освещённого костром круга, вступая в лесную черноту.

Но, к облегчению Мстиславы, зверь словно почуял опасность, и, побродив по лесу, Сновид возвратился ни с чем. Пыл его поугас, но готовность, с которой боярин схватился за оружие, зародила в душе Мстиши тревогу.

А утром она собственными глазами увидела следы. Волк и вправду подошёл совсем близко к их становищу, и при мысли о том, что это мог быть Ратмир, у Мстиславы затрепетало сердце. Разглядывая отпечатки на снегу, Сновид прищурился и мрачно усмехнулся.

С этого дня волк стал их постоянным спутником. Мстислава уже не понимала, шли ли они вслед за зверем, или это он преследовал их маленький поезд. Тем не менее каждую ночь, то ближе, то дальше, слышался тоскливый вой, а наутро они неизменно находили ставшие уже привычными следы крупных лап.

Дорога сделалась едва различимой, и они двигались медленно и тяжело. Мстислава не была уверена в том, что Сновид знал, куда следует править, но он стал слишком вспыльчив, и княжна быстро оставила попытки расспросить его. Мстиша полностью зависела от боярина, и чем дальше в дебри они углублялись, тем меньше веса имело её мнение.

В то же время появление волка странным образом приободрило Мстиславу. Она понимала, что он мог быть диким изголодавшимся зверем, который отбился от стаи и теперь рыскал по их следу, дожидаясь, пока люди потеряют бдительность и станут лёгкой добычей. И всё же даже крошечная надежда окрыляла Мстишу и возвращала начавшие покидать её силы. Пусть это был просто волк, она знала: где-то её ждал настоящий Ратмир.

Должно быть, Сновид тоже заметил произошедшую с княжной перемену, потому что в один из дней он отбросил всю сдержанность. Мстиша уже устроилась на ночь, когда боярин неожиданно вырос перед ней из темноты.

— Не ходи за ним, — прошептал он так, словно они продолжали давно начатый разговор.