Крафтер (СИ) - Сорокин Александр Сергеевич - Страница 51

Спустившись в столовую, застал картину: на дубовом столе дымилась тарелка яичницы с трюфелями, а рядом — круассаны, такие воздушные, что готовы были уплыть в небо. Настасья, закатав рукава, колдовала над сковородкой.

— Съешьте всё, — бросила она, не оборачиваясь. — А то опять полезете в драку или спасать кого-нибудь натощак, а это нехорошо.

— Согласен. Сытым я дерусь и спасаю гораздо лучше. — улыбнулся я и схватил вилку со стола, шутливо делая выпады в сторону кухарки.

Девушка повернулась ко мне со сковородкой, в которой шкварчало масло, и бросила в мою сторону угрожающий взгляд. Выглядело небезопасно. Я скромно сел за стол и принялся использовать вилку по прямому назначению, то и дело осыпая повара комплиментами.

Закончив с трапезой, я вышел на крыльцо, потягивая кофе. Воздух пах свежеспиленной сосной и известкой — рабочие вовсю орудовали у восточного крыла. Особняк потихоньку обрастал колоннами, но пока напоминал больше зубастого великана, у которого вырвали половину клыков.

Рёв двигателей заглушил стук молотков. Из-за ворот выползли три лимузина — чёрные, словно гробы на колёсах. На дверцах красовались гербы: вздыбленный единорог Ефремовых и скрещенные ятаганы Орловых. Машины замерли у ворот, подняв облако пыли.

Из первой вышел гвардеец в белом мундире, расшитом золотыми нитями. Лицо — будто высеченное из мрамора, глаза — две пули. За ним двое подчинённых несли ларец из черного дерева с инкрустацией в виде спиралей времени — явно работа столичных мастеров.

— Барон Морозов, — гвардеец склонил голову ровно настолько, чтобы не уронить честь мундира. — Князь Ефремов и граф Орлов выражают признательность за спасение их дочерей.

Ларец открылся с глухим щелчком. Внутри, на бархатной подушке, лежал кинжал с клинком из синего льда. Рядом — слитки золота с клеймом Имперского монетного двора и… коробка конфет «Вишня в коньяке». Видимо, чтобы подчеркнуть, что даже благодарность аристократов должна быть сбалансированной.

— И письменная благодарность, — гвардеец протянул конверт, запечатанный воском с оттиском единорога. Аромат жасмина и чего-то металлического витал над бумагой.

— Передайте, что тронут до глубины души, — сказал я, пряча конфеты в карман. Плюм тут же сунул туда морду, выуживая вишнёвую начинку.

Гвардейцы отсалютовали и растворились в лимузинах. Кортеж тронулся, оставив на дороге следы шин, похожие на вопросительные знаки.

— Щедрость аристократов — как погода в Арктике: ослепляет блеском, но за ним — мороз, — пробормотал я, разглядывая кинжал.

Плюм фыркнул, выплюнув бумажку от конфеты прямо на герб Ефремовых, выбитый на рукояти. Похоже, мы поняли друг друга.

Сунув ларец подмышку и залпом осушив кружку с остывшим кофе, я направился в дом. Мне хотелось спокойно посидеть в гордом одиночестве да немного подумать о будущем.

Кабинет встретил меня запахом старого пергамента и пороха. На столе, заваленном картами порталов и счетами от кредиторов, тускло светился хрустальный шар — подарок какого-то буржуя моим предкам. В его глубине клубились тени, но я давно перестал вглядываться в них.

Плюм запрыгнул на спинку кресла, свернувшись в клубок, и принялся грызть край приглашения от Ефремовых. Я швырнул в него оберткой от конфеты:

— Не порть антиквариат. Иначе придется тебя сдать в музей как особый экспонат. Назовут деструктивным пушистиком эпохи упадка.

Питомец фыркнул, но переключился на слизняка, выползшего из-под стола — видимо, стройка нарушила экосистему поместья.

Плюхнувшись в кресло, я положил перед собой кинжал и ларец. Ледяное лезвие куталось в иней, стоило к нему прикоснуться. Хороший артефакт… Если бы я планировал открыть лавку мороженого, то обязательно воспользовался бы. Но не это сейчас занимало мои мысли…

На меня было совершено уже пять покушений… Или больше? Я уже сбился со счету. Ножи, пистолеты, автоматы, слабая магия — в ход шло все, кроме профессионалов. И эта вчерашняя морская заваруха… Весь настрой сбили, гады. Надо бы заказать бронежилет с вышивкой «Убей меня, если сможешь».

Рука непроизвольно потянулась к груди — под рубахой белел шрам от операции по внедрению артефакта бессмертия. Моя магия давно затянула рану, но не пустоту в резерве. В этом мире мне придется долго восстанавливаться до своей прежней формы. И чтобы это путь проходил максимально комфортно, мне придется устранить всех противников заблаговременно. Ведь, обычно, после пешек начинают двигать фигуры… А фигуры — это хлопотно…

— Теневой Рынок, — проворчал я, вертя в пальцах подарочный клинок. — Устроили распродажу «убей барона». Теперь придется попотеть, чтобы закрыть эту лавочку.

Плюм поднял голову, и его глаза вспыхнули алым.

— Нет, сожжение всего рынка — плохой план. Это гидра. — усмехнулся я. — На месте пепелища вырастет новая шея. Надо найти того, кто раздает контракты за мою голову. И вырвать ему язык. Или сердце. Или оба варианта сразу.

Вдруг вспомнился Медведь — тот самый громила из бара, которого я недавно поколотил. Он, наверняка, знал представителей черной экономики. Все-таки, криминал всегда был неразрывно связан со всеми прослойками общества. Если и спрашивать, то только у местных авторитетов.

Довольно хмыкнув себе под нос, я достал из ящика флягу с местной чачей. Глотнул, едва не поперхнувшись.

— Медведь — всего лишь чья-то грязная перчатка. Пора устроить стирку и немного узнать об этом мире.

Я достал из кармана смартфон и вбил в навигаторе нужные мне координаты. Карта на сенсорном экране замигала, отмечая красным крестом район бара «Ёрш и бочка». Плюм прыгнул ко мне на плечо, готовясь к выходу.

— Если что, поделишься энергией? — спросил я у питомца.

Тот выпустил когти и прожег дыру в моей рубахе.

— Эй! Понял я! Зачем же шмотки портить⁈ — шикнул я на друга, вставая из-за стола. Плюм состроил невинную мордочку и стал насвистывать знакомую мелодию из нашего мира. Знал, зараза, как меня задобрить.

Песня из «дома» приподняла мне настроение, и я отправился вниз. На крыльце нос к носу столкнулся со вчерашним бедолагой, который угодил под плиту. Мужик стоял на двух абсолютно здоровых ногах и улыбался во все зубы.

— Чудеса, барон! С такой кружкой я совсем позабуду о болячках! — торопливо кланяясь, заговорил строитель. Он держал в руках мой пивной бокал, из которого я вчера сделал простенький целебный артефакт.

— Поблагодарил? А теперь иди работай. — грозно сверкнув глазами, сказал я ему. — Нечего филонить… И на спиртное не налегай, а то побочки у этой кружки… М-м-м… Всю мужскую силу растеряешь.

— Слушаюсь! — воскликнул мужик, низко поклонился на прощание и побежал к остальным работягам.

Я проводил его взглядом, хмыкнул и направился к навесу, под которым меня уже заждался мой стальной конь. Мотор зарычал под седлом, и я со свистом в ушах направился в сторону города.

Спустя несколько минут бар встретил меня тем же унылым воем джазовой трубы и запахом прокисшего пива, что были и в прошлый раз. Вокруг царил тусклый свет, пол был липким, как совесть политика. За стойкой стоял бармен, похожий на высохшего тролля, он полировал бокал тряпкой, которая сама нуждалась в отжиме.

Медведь сидел в углу, окружённый новыми братками. Видимо, провел кадровую политику после встречи со мной, так как прошлые сотрудники ножа и топора не прошли испытательный срок.

Два бугая в наколках, с огромными бицепсами, ржали над анекдотом босса, который в свою очередь потягивал бархатное пивко из запотевшего бокала. Такую праздность нельзя прощать… Третий детина был самым высоким среди них. Из-за огромного роста он не смог обрасти мясом, зато был очень жилистым. Увидев меня, Медведь поперхнулся, и струя алкоголя брызнула на стол.

— Барон…Ты… Ты живой⁈ — выдавил он, вытаращив глаза так, будто увидел демона.

— Как видишь, — кивнул я, поправляя ножны с мечом на поясе. Плюм ощерился на моем плече, сверкая огненными глазками.

Бандиты вскочили, опрокидывая стулья. Дылда даже за нож схватился. Какие-то нервные ребята…