Крафтер (СИ) - Сорокин Александр Сергеевич - Страница 26

Плюм, вынырнувший из портала в виде ворона, каркнул в ответ. Его перья слегка дымились, но в глазах горел знакомый азарт.

Мы оказались в месте, в котором, казалось, всегда стояли мрачные сумерки. В воздухе витал сладковатый аромат гниющего мяса. Плюм, уже принявший облик огненной саламандры, фыркнул, указывая хвостом на груду обломков у подножия скалы. Камни, поросшие чёрным мхом, ржавые цепи и кости, обглоданные до блеска, лежали вперемешку с осколками базальта, испещрёнными трещинами.

— Да, дружище, ты прав. Нам нужна вместительная сумка. Придется поколдовать маленько. — я пнул сапогом полузасыпанный скелет, из черепа которого выползло что-то вроде слизня. Существо, шипя, свернулось в кольцо, но Плюм тут же испепелил его своим магическим огнем.

Я обошёл зловещий пейзаж, выискивая детали. Ржавая цепь, вросшая в скалу, оказалась частью древних оков — её звенья были покрыты рунами, стирающими границы между мертвым и живым. Под грудой костей нашёлся череп существа с треснувшим рогом — фиолетовое свечение в его глазницах пульсировало в такт гулу портала. Плюм, копошась в пепле, вытащил обломок клинка, чья кромка всё ещё источала малиновый туман. Даже воздух здесь был ресурсом.

— Пространство требует симметрии, — пробормотал я, расчистив участок земли и начертив восьмиконечную звезду обугленной костью. В центр положил череп, вокруг выложил звенья цепи, образуя спираль. Обломок клинка воткнул в землю у вершины звезды, а пепел от слизня рассыпал по контуру. Плюм, понимая замысел, выдохнул пламя на конструкцию. Металл завыл, цепь закрутилась сама по себе, впитывая фиолетовый свет из черепа. Воздушные искры вцепились в клинок, сплавляя элементы в единое целое.

Когда дым рассеялся, передо мной лежала сумка из грубой ткани, сплетённой из чёрной кожи и жил неизвестного существа. Вместо швов — ржавые звенья цепи, сжатые магией в узор паутины. Горловину стягивала челюсть умертвия, найденная в куче костей.

— Артефакт «Бездна», — я сунул внутрь руку и ощутил холод бесконечности. — Работает! Теперь хоть горы трофеев утащим.

Плюм одобрительно щёлкнул языком, указывая на чешую, выросшую по краям сумки — видимо, местные материалы добавили артефакту неожиданных свойств. Я потрогал её поверхность: под пальцами шевелились микроскопические шипы, готовые разорвать любого, кто попытается заглянуть внутрь без моего разрешения.

— И стильно, и функционально, — усмехнулся я, пристегнув сумку к поясу. Челюсть-замок щёлкнула, будто хищник.

Плюм фыркнул, выпустив дымное кольцо, и мы двинулись дальше — вглубь долины.

Воздух густел с каждым шагом, словно сама тьма пыталась замедлить нас. Ветер нёс не просто запах разложения — это был аромат тысячелетнего тлена, пропитанного горечью отчаяния. Под ногами хрустели не только кости: среди обломков попадались осколки доспехов с гербами давно исчезнувших родов, обугленные страницы гримуаров и даже детали странных механизмов.

Скоро тропа упёрлась в руины. Гигантские колонны, некогда поддерживавшие купол величия, теперь напоминали обломленные копья великанов. Их поверхность была покрыта фресками, которые не просто изображали казни — они двигались. Вырезанные в камне фигуры кричали беззвучными ртами, цеплялись за края рельефа окровавленными руками, а их палачи замахивались топорами снова и снова. Надписи светились тусклым багрянцем, и я понял: это не история — это проклятие, застывшее в камне.

На уцелевших капителях сидели вороны. Не птицы — сгустки тьмы с глазами-угольками. При нашем приближении они взмыли вверх, оставляя за собой шлейф чёрного дыма.

Между колоннами валялись тела. Не монстров — людей. Клинки в чёрных мундирах застыли в неестественных позах: один сжимал рукоять меча, вонзившегося в собственное горло, другой обхватил голову руками, словно пытаясь защититься от звука, который уже разорвал его барабанные перепонки. Лица были обрамлены ужасом.

— Аура смерти… — я прищурился, различая в воздухе малиновые нити. Они вились между колоннами, как паутина, опутывая руины. — Здесь что-то питается их страхом. Остатками страха.

Земля дрогнула. Из-под обломков выползли первые умертвия — не просто твари, а инструменты этой ауры.

Плюм взревел, превратившись в огненного дракона, но я уже чертил в воздухе символы. Пепел закрутился в спираль над моей ладонью.

— Големы, на абордаж! — я швырнул заряд в землю. Камни вздыбились, формируя не просто солдат, а шедевры разрушения.

Первый голем имел кулаки-молоты с шипами из обсидиана. Второй выглядел, как каменная скульптура без головы. Он был обернут цепями с крючьями. Третий и вовсе являлся живой катапультой: его спина раскрывалась, швыряя обломки колонн.

Из луж тёмной жидкости возникли водяные твари — не просто ледяные хищники, а существа с глазами из застывших слёз. Их клыки звенели, как хрусталь, а поступь оставляла узоры инея на земле.

Бой начался.

Фиолетовые тени призраков поползли к големам, но те били молотами по земле, создавая ударные волны. Силуэты рвались, как бумага, но мгновенно восстанавливались из тьмы.

Шепчущие скелеты мрачно шествовали ко мне. Звуковая волна сбила двух водяных тварей, но Плюм, превратившись в феникса, пронзил скелетов огненными перьями. Их кости расплавились, закапав на землю раскалённой массой.

Водяные твари выстрелили кислотой. Один голем, попав под зелёный ливень, начал растворяться с шипением, но перед гибелью швырнул каменную глыбу, раздавив трёх морозных ублюдков.

Я ринулся в гущу, вложив в меч часть своих сил и начертив на лезвии символ гравитации. Клинок засвистел в моих руках. Каждый удар оставлял в воздухе трещины — чёрные дыры размером с кулак, засасывающие всё, что находилось рядом. Одна из тварей, затянутая в такую трещину, исчезла с хрустом ломающихся измерений.

— Ещё! — я смеялся, рассекая очередного зомби. Меч пел, разрывая плоть и пространство. Лезвие, пройдя сквозь шепчущего скелета, оставило после него лишь мелкую пыль.

Одно из умертвий, паук-палач с человеческими черепами вместо лап, прыгнуло на меня со спины колонны. Его брюхо-барабан затрепетало, выпуская сферу кислоты. Я едва успел активировать «Бездну» — пасть сумки распахнулась, проглотив атаку, а затем выплюнула её обратно. Зелёно-белая масса превратила паука в дымящуюся лужу.

Когда последнее умертвие рассыпалось в прах, Плюм, покрытый сажей и каплями застывшей смолы, уселся на плечо. Он указал лапой вглубь руин, где за полуразрушенной аркой виднелся храм. Алтарь из чёрного мрамора сиял неестественной чистотой, будто смерть брезговала прикасаться к нему. В центре, на пьедестале, стоял саркофаг.

Цепи, опутывавшие его, не были простым железом — каждое звено представляло собой застывший вопль. Шипы на них пульсировали, как сердца, а надписи на древнем языке гласили: «Здесь спит душа мрака».

Плюм, вдруг ставший размером с котёнка, зашипел. От саркофага тянулись те самые малиновые нити ауры смерти, что опутывали руины. Что бы ни лежало внутри, оно было сердцем этого проклятого места.

Цепи разорвались от одного прикосновения меча, но не с лязгом металла — с тихим стоном, будто невидимая сущность испустила последний вздох. Саркофаг раскрылся, выпустив волну ледяного воздуха, который покрыл мою кожу узорами инея. Внутри, на бархатной подушке, лежал кристалл. Он был чёрным, но не непроницаемым — в его глубине пульсировала сердцевина, напоминающая красные жилки рубина.

— Кристалл смерти… — я коснулся его пальцем, и холод пронзил руку до локтя. Кожа покрылась мурашками, а в ушах зазвучал шепот — тысячи голосов, слившихся в один шипящий хор: «Живые… Предатели… Умрите…».

Плюм зашипел, спрятавшись за моей спиной. Его шерсть дыбилась, а глаза светились тревожным золотом.

— Успокойся, это же просто камушек, — усмехнулся я, но сам почувствовал, как кристалл тянется к моим мыслям, пытаясь прорасти в них чёрными щупальцами. Интересно, как он поведёт себя в подвале моего нового дома?

Схватив кристалл через тряпицу, я швырнул его в «Бездну». Сумка сомкнула челюсти с громким щелчком, словно подавившись, но через секунду на её поверхности проступили багровые прожилки — кристалл начал влиять на артефакт.