Крафтер (СИ) - Сорокин Александр Сергеевич - Страница 21

Дворецкий вздохнул и покачал головой, но спорить не стал. Видимо, он уже начал привыкать к моим внезапным решениям.

Настасья, стоявшая у плиты, обернулась и осторожно предложила:

— Может, вам еды с собой собрать? Там, говорят, трактир давно закрылся.

Я кивнул.

— Лишним точно не будет. С утра выезжаем, так что приготовь, что сможешь.

Настасья молча кивнула и принялась за дело. Я доел ужин, потянулся и хлопнул Григория по плечу.

— Ладно, старина, хватит печалиться о «ласточке». Завтра ждёт новое приключение! И ты давай ешь уже!

— Да при бароне не положено… — замямлил мужчина, но я лишь махнул на него рукой.

Он вздохнул ещё тяжелее, но промолчал. Видимо, внутренне уже смирился с тем, что мой день никогда не проходит спокойно.

Поднявшись в свою комнату, я сразу заметил свежую застеленную постель. Да и вообще, здесь явно хорошенько прибрались — пыль исчезла, вещи аккуратно сложены, даже пахло иначе, чем обычно. Молодец, Марфа!

Не мешкая, я сбросил одежду и направился в ванную. Тёплая вода смыла с меня усталость и всю грязь прошедшего дня. Освежившись, я плюхнулся в постель и мгновенно провалился в сон.

Проснувшись ранним утром, я быстро привёл себя в порядок. Мыльно-рыльные процедуры, как говорится, обязательны даже для гениального артефактора. Спустившись вниз, я обнаружил, что Настасья уже подготовила провизию в дорогу.

— Благодарю, Настасья, — кивнул я, забирая пакет с едой.

— Смотрите, господин барон, не забудьте поесть в дороге, — проворчала она, но я уловил в её голосе тёплую заботу.

Усмехнувшись, я вышел на улицу… и замер.

Возле крыльца стояла машина, а рядом с ней Григорий, в своём неизменном фраке. Всё бы ничего, но на капоте красовалась надпись «ТАКСИ».

Я прищурился.

— Это что ещё за комедия?

Дворецкий, похоже, уже был готов к этому вопросу.

— Господин барон, поскольку моя «ласточка»… кхм… не на ходу, мне пришлось заказать транспорт.

— Такси?

— Это был единственный доступный вариант, — невозмутимо пояснил Григорий.

Я поджал губы, переводя взгляд с него на жёлтые буквы.

— Что это вообще такое?

— Это… машина напрокат. Довезет до места назначения на умеренную плату.

Дворецкий держался серьёзно, но в его глазах я уловил едва заметный блеск веселья. Плюнув на странности этого мира, я открыл дверь и сел внутрь.

— Ладно, шофёр, вези меня к моей деревне.

Григорий кивнул и уселся в машину. Поездка обещала быть интересной.

Водитель оказался любопытным малым. Болтливый, словно радио, он буквально засыпал нас вопросами. От банальных «Ну и погодка сегодня! Правда?» до более навязчивых: «А вы, господин, случайно, щедрые чаевые не оставляете? А то у меня собака болеет! Лекарства дорогие.»

Я благополучно игнорировал его трёп, наблюдая, как за окном проносились деревья. Григорий, к счастью, весь словесный удар принял на себя, но долго не продержался и демонстративно отвернулся к окну. Так что спустя некоторое время водителю пришлось беседовать, в основном с самим собой.

Тем временем у меня накопились вопросы посерьёзнее.

— Григорий, а как там дела с долгами нашего «великого» рода? — как бы невзначай спросил я. — В кабинете я видел какие-то письма с требованиями, но бросил их в урну.

Дворецкий тяжело вздохнул:

— Долги, господин барон, имеются… и в весьма значительном количестве. В усадьбу уже не раз приходили уведомления от кредиторов с требованием погашения платежей.

Я мысленно выругался.

— Повезло же родиться в прекрасной семье! — я потёр переносицу, размышляя, в какую же финансовую яму меня закинуло это перевоплощение.

— Кому именно мы должны?

Григорий перечислил несколько названий банков. Судя по его тону, он ожидал, что мне это о чём-то скажет. Но, разумеется, я только растерянно пожал плечами.

— И что это за конторы?

— Это крупнейшие финансовые организации империи, господин. В частности, два из них принадлежат влиятельным дворянским семействам, а третий… скажем так, связан с теневым рынком.

Я хмыкнул.

— Великолепно. Значит, если не отдам долг, мне либо предложат «выгодную сделку», либо захотят отправить в познавательную экскурсию на дно ближайшей реки.

Григорий промолчал, что лишь подтвердило мои догадки. Похоже, мне срочно нужны деньги… и чем быстрее, тем лучше.

Я вздохнул, откидываясь на спинку сиденья. В этот момент мой «смартфон», как его называл Григорий, коротко пикнул, оповещая о чём-то.

Я лишь скользнул взглядом по экрану, но не придал этому значения.

— Вам пришло сообщение, — сообщил Григорий, слегка повернувшись ко мне.

— Какое ещё сообщение?

— Этот звук означает, что вам кто-то написал, господин барон. Позвольте, я покажу.

Он протянул руку, и я нехотя вручил ему этот странный артефакт. Дворецкий ловко разблокировал устройство, затем поводил пальцем по экрану, что-то понажимал и в итоге протянул мне его обратно.

— Вот, теперь вы можете читать. Это ваша почта.

— Почта, говоришь…

Я прищурился, разглядывая десятки непрочитанных сообщений. Так, а это уже интересно. С трудом справившись с интерфейсом, я открыл первое письмо.

«Досточтимый барон Морозов! Я была восхищена вашим чудесным артефактом на свадьбе, и мне бы очень хотелось стать счастливой обладательницей подобного. Будьте так любезны, не могли бы вы обсудить со мной возможность заказа?»

Следующее:

«Господин Морозов, мой супруг совсем позабыл, что такое романтика. А ваш артефакт… он, должно быть, настоящее чудо! Я готова заплатить любую сумму!»

И ещё, и ещё, и ещё…

Я пролистал дальше. Все письма были примерно одинаковыми. Просьбы, восхищение, намёки. И что особенно забавно, почти все отправители были дамами. Я довольно усмехнулся. Ну что ж, я всегда знал, что женщины — страстные создания. Вот за это я их и любил.

План по обогащению сам собой вырисовывался в голове. И моя поездка в деревню обещала быть не только лишь ознакомительной. Тем временем машина затормозила, ознаменовав наше прибытие.

Деревня Морозовка встретила нас тишиной и размеренным течением жизни, словно застывшей где-то между прошлым и настоящим. Узкие, но крепкие дороги были уложены неровными булыжниками, а по их краям стояли старые деревянные дома, покрытые тёмной, потрескавшейся краской. В некоторых местах доски были заменены свежими, но таких домов было немного.

Во дворах паслись куры, лениво переругиваясь друг с другом, а несколько коров жевали сухую траву за деревянными оградами. Печные трубы лениво дымили, выдавая присутствие жизни в этих старых домах. Где-то вдали стучал топор, кто-то колол дрова.

Несколько детей, заприметив нашу машину, сперва замерли, а затем бросились прятаться за заборами, исподтишка поглядывая на нас. Старухи у колодца тоже настороженно замолчали, оценивающе разглядывая меня.

— И вправду! Не похоже на процветающую вотчину, — пробормотал я, разглядывая облезлые фасады домов и скудные огороды.

Григорий кивнул, но промолчал.

В этот момент к нам навстречу вышел мужчина. Высокий, жилистый, лет семидесяти, с проседью в бороде и внимательными серыми глазами. Одет он был просто, но аккуратно: плотная рубаха, подпоясанная ремнём, удобные сапоги.

— Это староста? — спросил я у Григория.

— Семен Петрович, — уточнил он.

Староста остановился, скрестив руки на груди, и внимательно осмотрел меня с ног до головы.

— Значит, прибыли, — медленно произнёс он. В голосе не было ни радости, ни злости, только настороженность. — Барон Морозов собственной персоной.

— Ага, я, — хмыкнул я. — Не ждали?

— Не ждали, — прямо ответил староста. — Морозовы давно перестали интересоваться своей землёй.

— Ну, считай, я решил сломать традицию.

Мужчина продолжал смотреть на меня, словно пытаясь заглянуть в душу. Я ответил ему той же монетой, уверенно и спокойно.

— Покажите мне деревню.

Семен Петрович хмуро кивнул, но всё же развернулся и повёл меня по деревне.