Эйрин и Залкос, бог Хаоса (СИ) - Аттонита Эмпирика - Страница 4

Эйрин, сглотнув слёзы, подняла голову и увидела прямо перед собой светловолосого рыцаря на гнедой лошади, облачённого в сверкающие серебряные доспехи и белое сюрко со звёздным символом Спироса на груди.

Её лицо вытянулось от удивления, и она почувствовала, как заскорузлая грязь осыпается с её щёк.

Толпа, окружавшая её, вмиг бросилась врассыпную, и Эйрин осталась одна, сидящая в луже напротив рыцаря, короткие светлые пряди обрамляли его открытое лицо, красоту которого не могла скрыть даже застывшая на нём суровость, но его светло-зелёные глаза смотрели на неё со странным интересом, который она не могла понять.

Рыцарь спешился и, подойдя к ней, протянул ей руку, его лицо смягчилось, а глаза засверкали ярче.

— Как тебя зовут, милая? — ласковым голосом спросил он.

— Эйрин, — тихо молвила она, не смея вложить в его руку свою грязную ладонь.

— Эй-рин, — повторил он нараспев, напомнив ей Залкоса, от чего её сердце пронзила острая вспышка боли, и она, прижав руку к груди, пошатнулась и рухнула лицом в грязь.

В следующий миг сильные руки подхватили её и усадили в седло — она сама не поняла, как это случилось, но вдруг обнаружила себя сидящей на лошади со свешенными на одну сторону ногами и прижатой к телу рыцаря, который крепко обнимал её за талию одной рукой, а другой уверенно держал поводья.

Лошадь, слегка покачиваясь, пошла мерным шагом, и Эйрин зажмурилась, всё ещё не веря, что её мучения закончились. Её голова кружилась, и ей показалось, что она вот-вот упадёт, но, словно в ответ на её страх, рыцарь крепче обнял её, и она почувствовала, как тепло его руки проникает сквозь её лохмотья и грязь, обжигая кожу. Это было одновременно и пугающе, и волнующе, и её сердце забилось быстрее в такт ускоряющемуся цокоту копыт.

Лошадь рванула вперёд, и свежий ветер развевал спутанные волосы Эйрин, словно пытаясь освободить её от оков стыда и унижения. Она не могла сдержать дрожь, когда рыцарь прижал её к себе ещё сильнее, давая ощутить свою поддержку.

— Держись крепче, — произнёс он уверенным голосом, и его слова, словно заклинание, заставили её на миг забыть о боли и позоре.

Лошадь мчалась по дороге, и Эйрин, открыв глаза, сквозь слёзы, всё ещё блестевшие на её ресницах, видела проносящиеся мимо размытые пейзажи: золотые поля с высокими стогами, изумрудные леса на горизонте, — но в её сознании был только он, рыцарь, который пришёл ей на помощь, словно сам Спирос его послал. Она трепетала от его близости, задыхаясь от ветра и вихря эмоций, закружившегося в её душе. Страх, надежда, восторг бешеной скачки — всё это захлестнуло её головокружительной волной, и она не могла сдержать улыбку, которая сама собой расплылась на её лице.

В этот миг, когда ветер обдувал её кожу, Эйрин почувствовала, как её сердце наполняется новым чувством — свободой, — и она наконец глубоко вдохнула, ощущая, как свежий воздух наполняет её легкие, словно очищая её от всего, что произошло до этого момента.

— Я не позволю никому тебя обижать, — решительно сказал рыцарь с твёрдостью в голосе, и эти слова разлились бальзамом по её ранам.

Она повернула голову и встретила его взгляд — светло-зелёные глаза, горящие страстным огнём, смотрели на неё с пониманием и заботой, и в них она увидела отражение надежды, расцветавшей в её сердце робким цветком.

— Спасибо, — прошептала Эйрин, её голос едва был слышен, но в нём звучала вся благодарность, на которую она только была способна, и губы рыцаря изогнулись в лёгкой улыбке, которая заставила её сердце забиться быстрее.

Она чувствовала его дыхание, каждый его вздох становился для неё напоминанием о том, что она всё ещё жива, и в этот момент она чувствовала себя в такой безопасности, что, казалось, была готова всецело довериться ему, хотя где-то на краю сознания тоненький внутренний голосок шептал о том, что это может быть опасно.

Между тем с каждой минутой её сердце всё больше полнилось решимостью — и уверенностью в том, что в этом новом мире, знакомство с которым было столь болезненным, её ждёт что-то удивительное. А ещё была надежда — на то, что изгнанный бог Хаоса тоже может быть где-то здесь и что она сможет вновь встретиться с ним и доказать ему свою любовь.

«Я найду тебя, Залкос, — смело подумала Эйрин, и это было как обещание своему разбитому сердцу, — я найду тебя, чего бы это мне ни стоило».

Лошадь несла Эйрин и рыцаря по грунтовой дороге, и впереди открывалась великолепная картина: зелёные холмы, уходящие за горизонт, и на одном из них, самом высоком — белокаменный замок с зубчатыми круглыми башнями. Когда они подъехали к замку, над землёй уже стелился стылый вечерний туман, а блёклые лучи догорающего заката подкрашивали слоистые облака в призрачно-жёлтый цвет.

Миновав подъёмный мост и внешние укрепления и оказавшись у замковой стены, рыцарь первым соскочил с лошади и, легко подхватив Эйрин на руки, как пушинку, понёс к величественным арочным воротам, которые тут же распахнулись сами собой, как по волшебству. Обвив руками шею своего спасителя, она обернулась и увидела, как к лошади тут же подскочил слуга в зелёном дублете, но не успела больше ничего рассмотреть, потому что оказалась уже внутри замка — на каменной лестнице, чьи светлые ступени освещались настенными факелами.

Её сердце колотилось от волнения и смущения, когда рыцарь молча нёс её по коридору, и она не решалась вымолвить ни слова, хотя в её голове крутился ворох вопросов.

«Кто он? Почему спас меня? Как он связан со Спиросом? И… что стало с Залкосом?»

Утонув в своих мыслях, Эйрин не сразу заметила, как оказалась в сияющем белизной помещении, стены и пол которого были отделаны мрамором, а в центре находилась большая купальня, наполненная водой. Тёплый пар окутал её, и сердце забилось быстрее, когда рыцарь опустил её на пол и сказал властным тоном:

— Раздевайся.

Эйрин почувствовала, как её лицо заливается краской.

— Что? — переспросила она, не веря своим ушам.

В голове у неё пронеслись мысли о том, как она оказалась здесь, в этом великолепном замке, и что теперь от неё ожидают. Она не могла понять, что именно он имел в виду, и ощутила, как её охватывает страх, смешанный со смятением.

Рыцарь, заметив её замешательство, наклонился к ней и, глядя в глаза, мягко произнёс:

— Ты в безопасности, Эйрин. Я хочу, чтобы ты отдохнула и пришла в себя.

Его голос был полон уверенности и заботы, и, несмотря на смятение, она почувствовала, как её страх немного утихает. Она понимала, что он не причинит ей вреда, и, хотя эта ситуация была совершенно новой и неожиданной, ей действительно нужно было просто набраться сил.

Она медленно кивнула, и лицо рыцаря озарилось тёплой улыбкой.

— Я вернусь через некоторое время, — сказал он, и, прежде чем покинуть помещение, добавил: — Если тебе что-то понадобится, просто позови.

Он вышел, оставив Эйрин одну в этой удивительной купальне. Она огляделась, чувствуя, как тёплый пар обнимает её, словно обещая безопасность и покой, и начала снимать свои грязные лохмотья, оставляя позади всё, что связывало её с прошлым.

Погружаясь в горячую воду, она надеялась, что та смоет не только грязь, но и боль, которая всё ещё гнездилась в её сердце, но, взяв лежавшую рядом мочалку и принявшись оттирать своё тело, вдруг заметила засохшие следы крови на своих бёдрах. Воспоминание о том, откуда они взялись, наполнили её душу трепетом и страданием одновременно, и она, хотя и старалась забыть об этом, как о страшном сне, всё ещё ощущала горячие прикосновения Залкоса на своей коже и слышала его соблазнительный шёпот, не в силах не думать о нём — и о том, что будет дальше.

Пока она расчёсывала пальцами свои длинные волосы, её мысли метались между богом Хаоса и загадочным спасителем, и в сердце тревога мешалась с недоумением, а боль — со сладкой ностальгией.

Неожиданно в тишине купальни раздался звук открывающейся двери.

Эйрин резко обернулась и увидела, как рыцарь, одетый в лёгкую белую рубашку до середины бедра, входит в помещение. В его светло-зелёных глазах плясали странные огоньки, а на губах играла загадочная полуулыбка, когда их взгляды встретились.