На грани миров (ЛП) - Джонс Даринда - Страница 36

Шеф усмехнулся и направился к выходу. Я остановила его и сказала сквозь слезы:

— Меня попросили найти жену Джамиля Тоума. Она действительно пропала?

— Боюсь, что да. Она ушла сегодня рано утром. Все выглядит паршиво.

— Я боялась, что ты это скажешь.

* * *

Аннетт постучалась в дверь ванной.

— Послушай, — сказала она, повысив голос. — Я понимаю, почему ты отказалась ехать в больницу. Тебе нужно было всего лишь наложить швы, и ты выживешь. Я не понимаю, почему ты провела в ванной уже больше часа.

Очевидно, ПТСР может развиться мгновенно после травмирующего события. Мы поспешили домой, чтобы переодеться и вернуться на помощь мистеру Тоуму, когда я мельком увидела порезы у себя на боку. И тут меня осенило. Из-за меня Сара могла погибнуть. И Аннетт. И великолепный волк, который, возможно, умирает в этот самый момент. Я села на край ванны, мои конечности дрожали, чтобы удержать свой вес, и я ждала, чтобы убедиться, что меня не стошнит.

В дверь вновь постучали.

— Я почти закончила, — сказала я, на всякий случай поглядывая в сторону унитаза. — А после этого я собираюсь вернуться и найти волка. — Мысленно составила список снаряжения, которое может понадобится.

Из-за двери раздался мужской голос.

— Дэфни, милая.

Я выскочила из ванны, открыла дверь и влетела в распростертые объятия своих отцов.

— Что вы, ребята, здесь делаете? — спросила я, чувствуя, как от радости вокруг меня пляшут крошечные сердечки.

Папуля, младший из них двоих, поднял меня и закружил, а папа наблюдал за мной с улыбкой на своем красивом лице.

— Родная, — сказал папа, его серьезное выражение лица оставалось неизменным, несмотря на улыбку, — мы бы ни за что не пропустили такое.

Они спустились со мной по лестнице.

— Этот дом, — сказала папуля. — Я влюблен.

— Его зовут Персиваль. Что вы здесь делаете? Почему не сказали, что приедете?

Они обменялись быстрыми взглядами, и папуля покачал головой.

— Что? — спросила я.

— Ничего. Это должен объяснить твой отец. Я не имею к этому никакого отношения.

Мы разместились в гостиной, папуля рядом со мной на диване, а папа в кресле с откидной спинкой, когда Аннет принесла поднос с кофе, по-настоящему увлекшись работой ассистента.

Она схватила свою кружку и села во второе кресло.

— Ты знала, что они приедут? — спросила я ее.

— Понятия не имела. — Она была влюблена в него еще со старшей школы, поэтому улыбнулась моему старшему отцу. — Но я рада.

— И я. Итак, — сказала я, подозрительно глядя на папу, — объяснишь?

Он сунул руку в карман и достал письмо.

— Это тебе. — Он протянул его мне, затем наклонился, чтобы налить себе чашку. Папуля сделал то же самое, намеренно избегая зрительного контакта.

Я открыла его и начала читать. Затем сразу же перестала и нахмурилась.

— Не понимаю.

— Просто читай, родная.

Моя дорогая Дэфианс,

Если ты читаешь это, значит мы еще не встречались, и я перешла в завесу. Я постараюсь найти способ связаться с тобой, как только там окажусь. Если потерплю неудачу, я оставила твоим отцам четкие инструкции, которым необходимо следовать в точности.

Доверься им в ближайшие дни. Положись на их руководство. Ты в серьезной опасности, моя дорогая девочка, и я больше не могу тебя защищать.

И знай кое-что. Ты любима. Безмерно. Навсегда.

Каждая частичка моего сердца с тобой,

Рути Гуд

Твоя бабушка.

Наступила долгая пауза, пока я пыталась разобраться. Затем подняла глаза на двух мужчин, которым доверяла больше всего на свете.

— Как именно вы познакомились с Рути?

Папа прикусил нижнюю губу, его бронзовая кожа выглядела бледнее обычного.

— Она спасла жизнь папуле. Мы обязаны ей всем.

Мое тело не могло решить, на какой эмоции остановиться. Изумление и тревога смешались с ощущением предательства. Хотя это был всего лишь намек, он задел меня, острая боль пронзила мое сердце насквозь. Они никогда не говорили мне об этом. Они знали, кто был моим единственным живым родственником, но никогда не говорили мне.

Я сложила письмо и засунула его обратно в конверт, пытаясь выиграть время. Мне пришел в голову только один вопрос:

— Почему вы не сказали мне о ней?

Папочка взял меня за руку.

— Она просила сохранить секрет. После всего, что Рути поведала, мы согласились.

Его образ расплылся, когда между моих ресниц появилась влага. Я взглянула на Аннетт, которая сидела, поднеся чашку ко рту.

Затем я проглотила комок в горле и спросила:

— Что она вам сказала?

— Она сказала нам… — он сделал паузу и отпил глоток, — … она сказала нам, кто ты.

У меня перехватило дыхание.

— Хотите сказать, что вы все это время знали?

— Да, — сказал папа. Всегда прагматичный. Практичный. Деловой, у которого всегда имелись ответы на все вопросы. Тот, если я не ошибаюсь, кто никогда не верил в духовный мир. В магию, чудеса и предчувствия.

— И… и вас это устраивает?

— Конечно. — Папуля наклонился, чтобы быстро меня обнять.

Я посмотрела на папу.

— Ты же никогда в такое не верил. Как ты это называл? Мумбо-юмбо?

У него хватило порядочности сделать виноватый вид.

— Все это было частью плана.

— Лгать мне?

Он отвернулся и объяснил.

— Папуля отправился в поход по пустыне Сонора один. Упал с насыпи и получил травму.

Я посмотрела на него. На прекрасного мужчину, которого любила больше воздуха.

Папа прижал кулак ко рту. Для него это была явно болезненная тема.

— Поисковые группы прочесывали местность в течение трех дней, но безрезультатно. Я услышал о Рути от друга. В ту же ночь сел на частный самолет и постучал в ее дверь в три часа ночи. — Он поднял на меня глаза. — Знаешь, что она мне сказала?

Я подвинулась на краешек сиденья.

— Что?

— Она оглядела меня с ног до головы и сказала: «Ты опоздал».

Из меня вырвалось что-то похожее на смех.

— Так и вижу, как она это говорит. Значит, она спасла папуле жизнь?

— На самом деле, нет. — Взгляд, который он бросил на меня, полный абсолютной благодарности, подсказал мне, что он собирался сказать, прежде чем слова слетели с его губ. Его серьезное выражение лица стало еще более торжественным, и он сказал:

— Ты это сделала.

Я не понимала, что прикрывала рот рукой, пока не заговорила. Опустила ладонь и сказала:

— Я его спасла?

Папуля с его золотистыми волосами и кристально-голубыми глазами взял меня за руку.

— Ты спасла мне жизнь. Не представляешь, как долго я ждал, чтобы поблагодарить.

Он крепко обнял меня, и я растаяла в его объятиях, пока меня не осенила другая мысль.

Я отстранилась.

— Вы поэтому согласились меня взять? Потому что чувствовали себя обязанными?

— Дэфианс, ты не можешь говорить искренне. Для нас действительно было большой честью, что она выбрала нас для заботы о своем самом ценном достоянии, но мы сделали это, потому что полюбили тебя.

— После всего мы часто навещали вас, — сказал папа. — Поверь, Рути знала, что делала. Мы приезжали почти каждый месяц в течение года.

— Года? Сколько мне было, когда я спасла тебя, папуля?

— Два.

Даже младше, чем на том видео.

— Так значит, Рути не шантажировала вас, чтобы вы меня взяли? — я тихо рассмеялась, хотя возможный ответ заставил меня нервничать.

Папа встал. Этот стойкий, невозмутимый мужчина, этот нежный гигант, встал и грубо заключил меня в объятия, прижав к своей груди. Мое любимое место, чтобы быть раздавленной.

— Мы боялись, дочь моя. Каждый день боялись, что Рути захочет тебя вернуть обратно. Она могла передумать. Поэтому мы дорожили каждой минутой, проведенной с тобой.