На грани миров (ЛП) - Джонс Даринда - Страница 23

— Что сделала толпа?

Бабушка наклонила голову.

— Хьюстон солгал ради меня. Сказал родителям девочки, что сражался с Эндрю и сломал ему шею во время драки.

— Когда это произошло?

Она вернулась в настоящее и пожала плечами.

— Примерно через пять лет после смерти Перси.

— Он был вторым? Персиваль?

Бабушка покачала головой.

— Второй инцидент произошел между взломщиком и моим двуствольным пистолетом «Смит энд Вессон».

— Этого достаточно. Именно тогда тебя обвинили в убийстве?

— Нет. — Она вновь опустила голову, и я начала чувствовать себя виноватой из-за того, что заставляла ее рассказывать мне эти истории. Заставляла ее ворошить прошлое, воспоминания, которые она явно хотела похоронить.

Очевидно, вины было недостаточно, чтобы остановить бабушку.

— Нет. Этот мужчина вламывался в дома по всему городу. Он даже отправил пожилую женщину в больницу, когда она поймала его и по неизвестным причинам попыталась остановить мухобойкой. Я решила не пытаться. — Она сурово на меня посмотрела. — Я решила сделать.

Боже, моя бабушка была крутой.

— Ты как Йода, но это все еще не убийство.

— Думаю, нет.

— Тогда осталось последнее, — сказала я. — Мой дедушка. — Я встала, чтобы налить себе кофе и взять еще один ломтик бекона.

— Да, твой дедушка.

Снова сев, я спросила:

— Это было до моего рождения или после?

— Раньше. Гораздо раньше.

Тихая дрожь эхом прокатилась по дому. Я огляделась.

— Он там? — спросила она.

— Думаю, да. Не хочет, чтобы мы о нем говорили?

— Вероятно, но от него это не зависит.

Земля содрогнулась еще раз, на этот раз слабее.

— Не думаю, что он слишком расстроен.

— В любом случае, это не имело бы значения, — сказала она, глядя мимо меня, как будто обращаясь непосредственно к своему покойному мужу. — Это все твоя вина.

В этот раз от него не последовало никакой реакции.

— Что случилось?

— Первая любовь, — сказала она с загадочной улыбкой на лице. — Ты же знаешь, как нас девушек, казалось, привлекает худшее, что может предложить жизнь? Привлекают бунтари?

— Те, у кого есть темная сторона? — спросила я со смехом. — Я бы лучше ничего об этом не знала. — Хотя именно так можно описать моего бывшего. И я была более чем достаточно взрослой, чтобы понимать это.

— Именно. Таким был Перси. Не дай его имени тебя одурачить. Он был плохим мальчиком даже для мира ведьм.

Она заставляла меня практически пускать слюни, требуя продолжения.

— Он был ведьмаком? — спросила я удивленно.

— Да. К сожалению, он любил экспериментировать с черной магией. От которой большинство ведьм предпочитают держаться подальше.

Я сидела, держа у рта недоеденный ломтик бекона.

— Черная магия? Она существует?

— Еще как.

— Я думала, это только сказки. Что случилось?

— Как и многие до него, Перси зашел слишком далеко. Опустился слишком глубоко. Связался с какими-то сомнительными типами, и они попробовали то, чего им никогда не следовало пробовать.

— Попробовали что? — я не могла даже представить.

Она опустила голову и прикусила нижнюю губу.

— Воскрешение.

— Из мертвых? — я практически выкрикнула этот вопрос, но тут же поморщилась. Это прозвучало громко. И все же, воскрешение?

— Как только темная магия овладевает тобой… Это стало зависимостью, и он не мог остановиться, пока однажды что-то, что он вернул, не убило его лучшего друга.

Я застыла. Аннетт убьет меня за то, что все пропустила.

— Что-то… что он вернул?

— Оно разрезало его друга, словно нож масло. Изувечило до неузнаваемости. Глубокие раны были по всему телу.

Я в ужасе отстранилась?

— Что же, черт возьми, Перси вернул? Оборотня?

— Честно, не знаю. Он сказал, что позаботится об этом. В тот момент это не имело значения. Я поставила ультиматум. Эта магия или я.

— О, да. Уиллоу^[15] проходила через это.

— Он выбрал магию. — Ее глаза наполнились слезами, но она подняла подбородок со своей фирменной грацией.

— Прости, бабушка. — Она удивленно посмотрела на меня, хотя я не могла понять почему. — Поэтому ты его убила?

— Нет. Боже, нет. Мы никогда не используем нашу магию для мести. Карма действительно существует, Дэфианс.

Мой кивок граничил с восторгом, настолько энергичным он был. Я поднесла к губам бекон.

— Я искренне верю.

— Я не видела его около двух лет. Твоей матери было двенадцать, когда он вновь появился на пороге. Он был настолько испорчен. В нем было столько тьмы. Столько… ну, зла. Перси не мог избавиться от этого и хотел умереть, но она не позволяла ему сделать все самому.

— Прости, что за она?

— Черная магия. Она не позволила бы ему покончить с собой.

— Она… она может управлять тобой?

— Темная магия может, да. Вот почему мы не связываемся с ней, если у нас есть другой выбор.

— Что случилось? Ты лишила его жизни?

— Да. Я умоляла позволить попробовать его очистить, но он отказался. Сказал то, чего я никогда, никогда не забуду. И я хочу, чтобы ты тоже не забыла, Дэфианс.

— Ладно. — Я задержала дыхание.

— Он сказал, что скорее умрет, чем будет жить без этого.

— Это как наркотик.

— Могущество. Оно пожирало его заживо, но Перси скорее умер бы, чем остался жить без этой штуки внутри себя.

— Мне так жаль, бабушка. Как ты… как он?..

— Для этого понадобился весь мой ковен.

— Ковены существуют?

— Как и сердечный приступ. Нам пришлось заключить его в ритуальный круг и сжечь в магическом огне. Это была медленная и мучительная смерть. — Она прижала руку ко рту, воспоминание разбило ей сердце.

— Мне так жаль. Я сейчас заткнусь. Мы можем заняться заклинанием. Или, ты знаешь, умереть пытаясь.

— Спасибо, — сказала она.

— О, подожди.

— Дэфианс.

— Это действительно быстро, из-за этой смерти тебя обвинили в убийстве?

— Да. Но в наши дни трудно доказать факт колдовства. Хотя окружной прокурор был решительно настроен. Просто у него не было улик. И тела.

— У тебя есть фотография? Я не видела ни одной на стенах дома.

Стены были увешаны старыми фотографиями женщин нескольких поколений. Мужчин не было. До сих пор я даже не задумывалась, почему.

— В буфете. В ящике слева.

Я быстро подошла и достала фотографию в рамке, на которой был изображен мужчина, который дал бы фору Люциферу Морнингстару. Фотография была сделана в трагическую эпоху моды семидесятых, но его это нисколько не портило. В нем чувствовался определенный мужской дух. Такой, какой есть. Иссиня-черные волосы. Поразительно голубые глаза. Совершенное лицо.

Я принесла фотографию с собой.

— Твою мать, Рути. Видно, какой он привлекательный.

Она мягко рассмеялась, и дом наполнился теплом. Перси был таким любителем подслушать.

— Ты так на него похожа, — сказала она.

Мой взгляд метнулся вверх.

— В моих мечтах.

— Ты определенно унаследовала свою внешность не от меня. — Она тряхнула своими светлыми волосами.

— На кого была похожа моя мать?

— На него. Только на него. — Рути сказала это с такой любовью, что мне захотелось спросить, как умерла моя мать, но я дала обещание. Этой истории придется подождать.

— Значит, дедушка просто остался здесь и стал домом?

— Да. И, кстати, дорогая, он похоронен не на заднем дворе.

— О, слава Богу. — Волна облегчения захлестнула каждую клеточку моего тела.

— Он похоронен в подвале.

Отмена. Я подавила дрожь отвращения.

— Тогда это место, которое я никогда не увижу.

— О, поверь, ты захочешь увидеть подвал.

— Неа.

— Захочешь.

— Никогда.

— Поверь мне.

— Ты не сможешь меня затащить туда ни с помощью электрошокера, ни с помощью динамитной шашки. — Я взяла свою чашку и прекратила трясти головой только на мгновение, чтобы сделать глоток.

— Роан там живет.

Я выплюнула кофе прямо ей на лицо… оно же экран ноутбука… а затем продолжала кашлять в течение пяти минут.