Королевская кровь-13. Часть 1 (СИ) - Котова Ирина Владимировна - Страница 7

Вей узнал, как устроились его бойцы, а затем встал в тени во дворе у увитой терновником стенки, чтобы дождаться возвращения Владыки Нории. С облегчением увидел на спине опустившегося во двор дракона спящего Мастера и Светлану с малышом и родными. Кивнул жене Мастера издалека — все в порядке и с ней, и с ребенком, который едва заметно светился родной стихией. Значит, помог его подарок, значит, все правильно он сделал.

Светлана, уставшая и со слегка безумным взглядом, спускалась с крыла Владыки осторожно, ей помогали, приняли ребенка. Встречал ее и брат, Матвей, прибывший почти одновременно, и она крепко обняла его, а он что-то добродушно проговорил. Вея она, кажется, и не заметила — но он был не в обиде, ей сейчас точно было не до него.

Спустились и Владычица Ангелина, и родные Светы. Затем драконы сняли Четери, и весь двор сбежался посмотреть на него: люди и драконы выглядывали из окон, бежали к Владыке в драконьем обличье, окружая толпой, чтобы только посмотреть на того, кто победил бога.

— Мастер! Мастер! — раздавалось повсюду благоговейное.

Вей поймал себя на совершенно детском желании тоже побежать к людям, попробовать коснуться героя, словно можно было одним касанием взять частицу славы и мощи, которую Пески увидели в Четери. Мастер клинков спал расслабленно и безмятежно, но волосы его из красных стали чуть серебристыми, словно седой паутинкой накрылись. И показалось Вею издалека — хотя что там можно было разглядеть? — что лицо его стало старше. Или то заострились черты от близости к смерти и невыносимой нагрузки, что он пережил?

Четери подняли на руки и понесли во дворец, остальные драконы осторожно взяли Светлану с родными в кольцо, чтобы не дай боги не пострадали в давке.

Владыка Нории тоже обернулся человеком и обнялся с очень похожим на него молодым драконом — Вей уже знал, что это его брат, Энтери, который коснулся его лица и что-то проговорил, не стесняясь слез.

— Я все тебе расскажу, дай только перевести дух, — услышал Вей ответ, уже когда направлялся к своим.

День длился и длился — всех гостей и соратников накормили, отвели в купальни, предоставили покои для отдыха. Вей не думал пока, как гвардия будет возвращаться в Йеллоувинь — если не заработают телепорты, отец пришлет за ними машины. Его же место здесь, в учениках и послушниках. По крайней мере пока не очнется Четери и Вей не сможет попросить у него несколько дней, чтобы наведаться в Пьентан.

Наследник, тоже искупавшись в теплом источнике в парке, по которому он столько прогуливался в разговорах с Четери и где занимался до изгнания в обитель, забрался в дальнюю беседку и закрыл глаза. Он хотел еще дойти до разрушенной обители и спросить у настоятеля Оджи, нужна ли какая-то помощь, но сейчас тело требовало немного побыть в тишине, помедитировать.

Пока он восстанавливал гармоничное течение энергий в организме, его сознания мягко коснулся отец и отступил — убедился, что с сыном все в порядке, а обстоятельно поговорить, так, чтобы Вей мог показать все, чему стал свидетелем, они смогут ночью.

Но до наступления ночи Вей Ши узнал, что Владыка Нории собирает отряд на зачистку лесов вокруг Тафии.

Мастер спал — а, значит, он, Вей, по-прежнему отвечал за безопасность его жены и сына. Поэтому он, верный слову, вызвался поучаствовать — и с удивлением увидел на спине Владыки и простолюдина Матвея, взявшего второй клинок Мастера.

Вернулись во дворец они поздней ночью. Отец уже ждал его во сне. И по результатам разговора Вею все же предстояло вернуться в Пьентан раньше, чем удастся поговорить с Мастером. Вернуться и надеть одежды наследника.

Снег укрывал и Иоаннесбург, который силой королевы Рудлога избежал разломов, но пострадал от прошедших по нему богу-стрекозе и стихийного духа Бермонта. Цепочка из двух десятков гигантских следов, сотни разрушенных домов, речная заводь в виде медвежьего следа вместо части дворцового парка — и тысячи обездоленных людей.

Еще не успели выбить всех иномирян из города, еще по окраинам носились оставшиеся без всадников сотни инсектоидов, а спасательные службы уже разворачивали убежища в школах и детских садах. Сила анхель перенесла тех, кто оказался в подвалах под завалами на поверхность, и ныне храмовые подворья трещали от количества прихожан, жаждущих принести молитву и Хозяину Лесов, силой своей не позволившего раздавить тех, кто прятался под землей, и всем богам, и Триединому, чистая благодать которого спасла такое количество людей.

Мариан спал. Работали государственные службы. Василина, собрав координационное совещание и согласовав со всеми министерствами задачи, посмотрела за окно, на теплый и яркий закат. Отправила с огнедухом Алине письмо, что ее вернут во дворец завтра утром, когда придет в себя придворный маг, истощенный восстановлением дворцового щита. И пошла к детям, которых успела забрать из укрытия после возвращения из часовни.

После напряжения, страха и ярости последних дней ей до слез хотелось глотнуть обыденности.

Она отпустила отдохнуть няню с помощниками и в окружении охраны вышла гулять с детьми, щенками и Ясницей по парку там, где не видно было гари от сожжённых ею деревьев. Королева катила коляску с Мартиной, вытаскивая дочку, когда та хотела на ручки или шагать — и тогда коляску брал на себя кто-то из охранников. И Василь, и Андрюшка были необычайно серьезны — а она показала им черную луну и как могла спокойно рассказывала, что на столицу напали враги, что щит лопался из-за того, что на него наступил огромный стихийный дух, и что мама с папой всех победили, а папа теперь спит, потому что очень устал.

— Ты же тоже устала, мама, — серьезно заметил Василь.

— Устала, но я умею подпитываться от огня, и это же сможете делать и вы, — объяснила Василина. — Папа другой крови, и он не спал почти двое суток.

Эта долгая тихая прогулка с детьми действительно помогла ей прийти в себя — они останавливались на берегу новой заводи, которую Василина уже окрестила Медвежьей лапой, они ходили к конюшням, посмотреть, не испугались ли лошадки, они смеялись над тем, как носятся туда-сюда за Ясницей псы уже ростом по пояс Василине, они ходили под погодный купол к пруду, который подарили Василине Мариан и Святослав Федорович, и даже на старое семейное кладбище, дойдя до самых курганов, от которых веяло теплом.

Василине было чем заняться — но дела государства делали сейчас министерства и службы, а детям следовало помочь пережить страх, показать, что плохое кончилось и все теперь будет хорошо.

На обратном пути стало холодать. Василина накрыла и себя, и детей, и охранников теплым щитом, над которым стали таять первые снежные хлопья, и под все усиливающимся снежком они добрели до семейного крыла, такие расслабленно-утомленные, что на страх сил уже не осталось.

После ужина в семейных покоях она самолично искупала всех троих — и они забрались к пахнущему гарью Мариану на огромную кровать и тут же уснули, согревшись друг о друга. В изножии кровати лежал искрящийся меч Вечного воина в украшенных шиповником ножнах, от которого тоже шло тепло.

Они спали — а в городе и вокруг него без перерыва продолжали работать люди. Бодрствовали в министерстве обороны — потому что нужно было доочищать Иоаннесбург и его окрестности от врагов и инсектоидов, распределять попавших в плен иномирян. Там, где сохранилось электричество или смогли подключить генераторы, заработали телепорты, которые вместе с радио стали единственным средством связи, и через телепорт-почту стала передаваться информация в регионы, а из регионов — в столицу.

Там, где территория была очищена от иномирян, работали спасательные службы — размещали людей, обеспечивали их питанием. В Рудлоге, как и по всему миру, люди выходили на помощь коммунальным службам — где-то начинали восстанавливать дороги, разрушенные разломами, линии электропередач и телефонной связи, где-то срочно ремонтировали разорванные газовые и водопроводные трубы, подвозили воду, продукты.