Королевская кровь-13. Часть 1 (СИ) - Котова Ирина Владимировна - Страница 13

— Когда ты такая тихая, я понимаю, что ты о чем-то усиленно думаешь, — прозвучал его голос, и Поля призналась:

— Я думаю о том, как мы будем дальше жить, Демьян.

— Хорошо будем жить, — его шаги раздались позади, и Полина обернулась. Демьян, уже чисто выбритый, прислонившись к стенке душа, смотрел на нее прямо, хотя в глубине глаз таилось чувство вины, которое Поля ненавидела. Ненавидела и за то, что глубоко внутри тоже считала его виноватым. И жалела его. И себя. — Я буду тебе хорошим мужем, Поля.

— Я знаю, — проговорила она уверенно, подавив мгновенно плеснувший страх и выдохнув. Демьян, конечно, почуял это в ее запахе, несмотря на льющуюся воду. Но не опустил глаза. Он разглядывал ее, разглядывал с удовольствием, темнеющим теплым взглядом, но не делал шага вперед, позволяя сохранить дистанцию.

И его запах Пол тоже почувствовала. Запах сильного мужчины, растворенный в водяном паре, в запахе мыла с хвоей и мхом, — но была там, наряду с желанием, и горечь, и тоска. Запах его, озверевшего, она тоже помнила. И холодела. Этот страх нельзя было сломать одним махом, наскоком, эту боль нельзя было покрасить в другой цвет. Но можно было растворить ее в тепле, откалывая от страха по кусочку.

— Поцелуй меня, — попросила она, отступив к стенке душа и чувствуя, как упираются ей в спину вентили. И закрыла глаза, увидев, как шагает он под воду прямо в гъелхте. Сердце застучало быстро-быстро, потому что понимала она, что не сможет он отказаться сейчас от близости, и ныряла как в омут с головой.

— Не бойся, — рычаще проговорил он, и пальцы его коснулись ее лица, и она слышала, как стекает по нему вода. — Это будет только поцелуй, обещаю. Мы не будем спешить, Поля.

И не успела она выдохнуть от облегчения, как он скользнул губами по ее губам вниз, к шее, и дальше, мягко сжав ей ягодицы, на грудь. Он гладил ее и целовал, то легко, то чувствительно, действительно не торопясь, словно даже слегка дурачась, фыркая водой, ворча ей в шею, легонько пробегаясь пальцами вверх-вниз по ребрам — и тогда она смеялась от щекотки и отбивалась. Они столько дурачились таким образом, это было приятно и забавно — и Поля чуть расслабилась, несмотря на то, что иногда ловила его внимательный и почти серьезный взгляд.

Она уже улыбалась во весь рот, уже сама покусывала его, когда он возвращался к губам, и глаза не закрывала больше, — как вдруг он опустился вниз, придерживая ее крепкими руками, и закинул ее ногу себе на плечо. И Поля вцепилась ему в волосы, потемневшие от воды, и запрокинула голову.

Страх уходил, растворяясь в смехе и улыбке, смываясь теплом наслаждения и нежности, в потоках воды, в запахе хвои и своего мужчины, в тяжелом дыхании и стонах. Он еще вернется — но здесь и сейчас от него откололся еще один кусок и рассыпался в пыль.

И Демьян не обманул — он взял только поцелуй. И отдал его тоже. А еще — частицу доверия, которая так нужна была им обоим.

И, конечно, поговорить за обедом они не успели. Им быстро накрыли стол в гостиной, они с еще непросохшими волосами, поели, улыбаясь друг другу. И Демьян ушел на совещание. А Поля, чтобы не изнывать от ожидания, присоединилась к нему.

Когда они вышли, в украшенном гобеленами коридоре Полину ждала леди Мириам, торжественно застыв в сопровождении двух фрейлин недалеко от гвардейцев, охраняющих двери и варронтов, медленно повернувшими каменные головы к баловавшей их королеве.

— Мой господин, моя госпожа, — леди Мириам сделала книксен. — Моя королева, вы просили срочно сообщать, если на вашу телепорт-почту будут письма от вашей сестры Василины. Пришло пятнадцать минут назад.

Поля взяла письмо, нетерпеливо разорвала его, прочитала. И подняла глаза на Демьяна. Леди Мириам, дождавшись знака Полины, что она не нужна, степенно уходила по коридору, будто прислушиваясь, фрейлины пошли следом.

— Алину забирают из бункера в половину первого по Иоаннесбургу, — сказала Поля воодушевленно. — То есть вот-вот. Демьян? Я бы очень хотела сейчас побыть с тобой и наконец поговорить… но мы соберемся впервые за все это время, и Алина наконец-то дома!

— Ты думаешь, я могу заставить тебя остаться здесь и переживать, что ты не там? — усмехнулся он. — Поля, твои сестры столько сделали для тебя и меня, как я могу удерживать тебя? Я знаю, насколько вы привязаны друг к другу. У меня найдется чем заняться, поверь. А ты иди к сестре. Надеюсь, она здорова. Там, внизу, она вела себя как настоящий боец.

— Алина? — изумилась Поля, но тут же заторопилась, обняла его. — Спасибо, спасибо, Демьян! Надеюсь, я вернусь не завтра!

— Я тоже, — откликнулся он ей в спину. Полина поспешила в свои покои — переодеться в удобное, а затем к телепорту.

Алина

Пятая Рудог лежала на кровати в бункере, глядя в потолок. Руки ее были беспокойны: она то гладила шершавое покрывало из мягкой шерсти, то скользила пальцами по черному браслету, мягко и осторожно покалывающему холодком, то трогала свою кожу и волосы. Ей все время хотелось теперь тактильного подтверждения реальности этого мира.

Сумка с ее и Макса вещами стояла у кровати, а принцесса ждала, когда ей скажут, что Зигфрид уже наверху, и проводят к нему. Ждала, стараясь привыкнуть, продышать тоску в сердце, и думала над тем, что ответил ей Стрелковский вчера — уже когда принес ей амулет отвода глаз.

— Игорь Иванович, — спросила она тогда у него, старательно подбирая слова, — Василина говорила, что в-вы после переворота ушли в обитель Триединого монахом. И п-потом вернулись, чтобы найти Полину.

— Верно, — осторожно ответил он.

— В-вы не могли бы меня проконсультировать по одному вопросу? Религиозные обычаи не входят в сферу моих знаний.

Лицо его чуть расслабилось.

— Конечно, ваше высочество. О чем вы хотели узнать?

— Что означает серая лента на капюшоне у монаха?

Стрелковский удивленно приподнял брови.

— Это знак аскезы, ваше высочество. Нерушимого обета, который дается во имя чего-то. Но вам об этом лучше поговорить с Его Священством, он благоволит семье Рудлог и не откажет вам. Он однажды очень подробно объяснил мне и правила, и последствия аскезы.

Тоска в груди вновь притухла, сменившись надеждой.

— Может, вы мне пока расскажете своими словами? — попросила она тихо. — Чего можно добиться этим обетом?

— Говорят, чего угодно, — улыбнулся он сдержанно и на мгновение прикрыл глаза, — но, конечно, это не так. Все зависит от важности того, от чего отказываешься, и о силе желаемого, — он потер переносицу, и Алина вспомнила, что Поля в минуты раздумия делала так же. — Все же Его Священство объяснил бы лучше, принцесса, но я скажу то, как понял я. Боги не всесильны и подчиняются правилам, установленными ими самими для равновесия планеты и Триединым для того, чтобы они не теряли берегов и всегда знали, что ответственны за свои поступки. Поэтому не все, далеко не все наши молитвы, помогают. Некоторые остаются без ответа потому, что у человека у самого есть все, чтобы решить ситуацию, какие-то — потому что человек недостоин помощи и творящееся с ним — это наказание. А какие-то потому, что у богов, даже вместе взятых, нет на это сил или есть правило, ограничивающее их. Но человек, взявший на себя аскезу, идя против своей природы и потребностей, словно придает большую силу своей молитве, заставляет богов обратить на нее внимание, вливает силу в бога, позволяющую ему преступить правило. Аскезу принимают как ради исполнения какой-то просьбы, так и во имя получения прощения за прошлые грехи или накопления сил… но она тоже ничего не гарантирует, ваше высочество.

— В-вам не помогла, да? — сказала она печально.

Он покачал головой.

— Я не просил воскресить ту, кого любил, ваше высочество. И не пытался загладить вину за то, что без суда лишил виновников в ее смерти жизни. Мне просто… было невыносимо говорить хоть с кем-то, когда у нее уже не было такой возможности.