Хозяйка чайной (СИ) - Буланова Наталья Александровна - Страница 9

Значит, со стороны мужа была любовь, а с ее — расчет?

— Рикки, а что ты говорил про долг Руфусу?

Мальчуган сразу грустнеет, смотрит на меня, наклонив голову, словно не хочет отвечать, но и молчать не смеет.

Молчание затянулось.

— Не хочешь говорить? — спрашиваю я. — Или не знаешь?

— Знаю только, что Руфус вас шантажировал.

— Чем?

— Что расскажет о вас господину.

Значит, связь-таки была. Неужели, она началась как случайная? Или принудительная? С этого Руфуса скажется: явился сюда, вел себя так, словно домой пришел, а я его служанка.

“Алисия, не расскажешь, что произошло?” — обратилась я внутрь себя.

Ответом мне была тишина.Такое ощущение, что единственное, в чем готова содействовать прежняя хозяйка тела — это чай.

Точно, это же ее любовь! А какая вторая?Я припомнила слова Рикки и в голове вспыхнуло — деньги.

Выходит, настоящая Алисия — достаточно меркантильная девушка, как бы это было бы неприятно осознавать. Но я-то другая. И мне ее репутацию надо привести в порядок.

Рикки как-то незаметно уснул прямо за столом чайной. Я взяла его на руки, перенесла на свою кровать. Сняла обувь, положила в кровать и достала чистый плед из шкафа.

Вышла в зал чайной и огляделась. Да тут море работы. Похоже, сон мне сегодня не светит.

И пусть завтра придет лишь один человек — это уже будет прорыв. Один — не ноль!

Первым делом я выхожу во двор и смотрю на покосившуюся вывеску. Беру метлу, стряхиваю пятилетнюю грязь с букв и вензелей, а потом сооружаю импровизированную стремянку из стола и стула.В кладовой я нахожу молоток и гвозди. Уж вбить железяку-то я смогу!

Приходится немного постучать, чтобы вывеска висела ровно, но Рикки даже не просыпается. Умаялся, бедняжка!

А самой чайной необходимо было провести ревизию. Я нахожу всего пять стульев, которых можно было бы оставить — у остальных нужно менять обивку.

Это было мало, очень мало. Но все же пять — лучше чем ничего.

Из этого можно даже развить целую концепцию — уединенного чаепития. Наслаждения чаем наедине с собой.

Я оставляю только пять столов и пять стульев. Нахожу четыре ширмы и отделяю пять зон в самых лучших частях чайной. Потом приступаю к оформлению прилавка. У меня нет пирожных, поэтому стеклянная витрина зияет пустотой. Зато у меня есть чай. Его и использую для оформления!

Я отмываю стеклянные пиалы и насыпаю в них самый красивый чай с добавками.Верхний ряд — черные чаи с вкраплениями сушеных ягод малины и клубники, лепестков подсолнечника и василька, с цукатами фруктов.Среднюю полку отвожу под зеленый чай и улуны, разделив напополам — чистые сорта и с добавками.

Нижнюю полку заполняю пиалами с травяными составами. Здесь также находят свое место чаеподобные напитки, такие как ройбуш, кудин и мате.

Чайная сразу наполнилась приятным ароматом.

Я подготавливаю все для продажи и взвешивания чая. Тренируюсь засыпать в крафтовые пакетики чай небольшим совочком, закручиваю их специальными металлическими плоскими зажимами, больше похожими на золотистую ленту, и прикрепляю уже заготовленные бывшей хозяйкой твердые карточки с названием чая и составом, чтобы каждый клиент знал, что купил.

“Вообще-то, надо не чай россыпью продавать, а заваривать его. Так выгодней” — раздалось в голове.

А вот и настоящая Алисия голос подала!

Вот дает, чуть не по ее — так тут как тут.

Но она права — заливать два грамма кипятком и продавать по цене ста грамм гораздо выгоднее.

Я тут же использую возможность и обращаюсь к ней:“Алисия, мне нужно знать твою историю”.

Но в ответ мне лишь глухая тишина.

Вот зараза характерная! Только о чайной и беспокоится. И о деньгах. Все, как и говорил Рикки.

“Алисия, я могу лапки крестиком сложить и ничего не делать. Или вон, роман с генералом закрутить!”

“Не смей!” — взрывается в голове шипение.

Ого-го! Да там и гонора не на милое личико, а на целую стервозину!

“Почему? Красив, богат, хорош во всех отношениях. А сколько страсти в глазах!” — провоцирую я.

“Он меня ненавидит” — как-то глухо раздалось внутри, словно с разочарованием.

“Почему?”

Алисия молчит, и сколько бы я дальше не задаю вопросов, сколько бы не шантажирую бездельем, больше признаков присутствия не подает.

Ну и ладно!

У меня время идет, а я еще не со всеми чаями познакомилась.

“Помогай лучше тут тогда” — обращаюсь я к ней, открываю жестяную коробку на чайной стене и втягиваю аромат.

“Цветы жасмина, зеленый чай скрутки порох, крепкий, терпкий, с горчинкой при первом заваривании, а в последующих полностью раскрывает вкус” — раздается в голове.

Пусть так пока с ней контакт наладим. А там, глядишь, и на откровения раскручу.

Я достаю одну за одной жестяную банку с чаем и рассматриваю, вдыхаю, слушаю голос внутри. Стараюсь запоминать, потому что кто знает эту бывшую хозяйку тела — вдруг, исчезнет или замолчит в самый неподходящий момент.

После того, как я заканчиваю с чаями, иду отмывать многочисленные чайники, что пылились на полках на стене. Часть из них я добавляю на прилавок для оформления, часть отставляю назад прилавка для того, чтобы подавать в них чай, а часть — самых необычных и неудобных для заваривания из-за формы — ставлю обратно на полки.

“Правильно. Они больше для атмосферы” — раздается внутри.

Судя по голосу, Алисия довольна.

“И как тебе быть взаперти? Не управлять собственным телом? Не расстраивает?” — провоцирую я ее в самый неожиданный момент.

Мне очень важно понять ее истинное отношение и мое настоящее положение. Не хотелось бы быть грубо использованной. Более того — я собираюсь бороться за жизнь здесь.

И я с замиранием сердца жду ответ. Чувствую, в этот раз она не промолчит — я слишком ее задела.

“Расстраивает. Я хотела умереть. Полностью”, - звучит в моей голове.

Значит, она действительно сама бросилась со скалы? А то было у меня предположение, что это бывший муженек постарался.

Мол, быть вдовцом лучше, чем рогатым оленем. И жена раскаялась настолько, что в порыве решила очистить свою совесть кровью.

Но тут, похоже, совсем другая история.

“Почему? Из-за шантажа Руфуса или из-за того, что поймали на измене?” — мне нужно было это понять.

Голос в моей голове молчал так долго, что я думала, что не ответит. Но потом меня удивляют слова:

“Больше не было смысла бороться. Я везде поставила не на то”.

Меня это так возмущает!

— Бороться нужно всегда! — говорю я вслух. — Всег-да!

“Даже когда ты знаешь, что закончишь свою жизнь среди чайный банок одна?”

— Даже так! Что плохого быть одной?

“ А ты была?”

— О, да! Я целых пятнадцать лет была изгоем. И ничего, со скалы не прыгала.

“Да что ты понимаешь! Генерал сживет нас со света. Сама увидишь!”

— Из-за чего? Его брат — не красна девица, чтобы за его поруганную честь вступаться! — громко возмутилась я в тишину.

“Он нас убьет. Убьет…” — бормотал голос в моей голове.

— Ага. Именно поэтому и спас, да? Чтобы убить.

“Чтобы помучать. Чтобы от его руки погибла. Я его предала”.

— Предала? — ничего не поняла я. — А генерал тут каким боком?

И тут у меня в голове замелькали картинки воспоминаний от первого лица.

Вот я везу лавку с чаем на колесиках. Стою прямо на торговом пути в залатанной одежде и громко кричу о тонизирующих напитках.

Меня словно не замечают. Телеги с товарами обдают дорожной пылью, из-за которой я то и дело кашляю.

— Алисия, через час на смену. Успеешь? — кричит Марио из таверны “Горный рай”.

— Успею! — кричу я и еще большее активно начинаю продавать напитки.

По дороге идет молодой мужчина. Его одежды скромные, но он сам держится так, словно идет в королевской мантии. Я сразу его замечаю и не осмеливаюсь предложить напиток.