Малахитница (сборник) - Корбут Янина - Страница 25

— Давно это было?

— Давно, давно, внученька. Мне прабабка рассказывала, а ей ее прабабка. Гпухонемых у нас в роду не было. Одни рассказывали, другие слушали, потом сами пересказывали. Говорят, как раз в то время малахит в наших краях добывать стали, вот нечисть и перевелась…

— Такой малахит, как у тебя на шее висит, бабуля?

— Такой-такой, внученька… Спи.

— Бабушка, зачем тебе умирать? Что? Ты видела сон? Я думала, что-то серьезное. Положив трубку, Малика в досаде покачала головой и снова уставилась на дорогу. Автотрасса Екатеринбург — Уфа вела машину в деревню, расположенную почти на границе с Башкортостаном. Телефон зазвонил снова. Начальник интересовался, куда пропал ценнейший кадр в разгар недели.

— Бабушка собралась на тот свет.

— Ей нужно что-то подготовить?

— Бабушка из марийцев, у них особые отношения со смертью. Чтобы «переход» прошел успешно, они готовят все необходимое заранее.

— Как некстати, партия малахита пришла…

— Наш, уральский?

— Если бы. Сейчас только заирский везут, — вздохнул добродушный Сан Саныч.

— Успокою ее и вернусь.

— Может, стоит нанять сиделку?

Положив трубку, девушка подумала, что бабка хоть уже давно подготовилась к собственным похоронам и даже жалуется, что за ней долго не приходят, но при этом совершенно нормальная. В сундуке богатства — на две жизни хватит: платки, платья, одеяло, бутылка водки, которую она собирается презентовать деду. Конечно, он давно умер.

Когда Малика вошла в дом, бабуля сидела в кровати и откусывала от белой нитки ровными крепкими зубами. Девушка чмокнула ее в морщинистую щеку.

— Три штуки надо. Положу в кармашек.

— Зачем?

— Чтобы на том свете на качелях качаться. И не вздумай смеяться! Вот, бусы малахитовые, тебе завещаю. Надевай! Мне уже больше не понадобятся. Одолела меня нечистая сила, уж и малахит не спасает. В груди болит, а при таких болях только марьин корень помогает…

Свой кафтан Айви тоже приготовила на похороны. Конечно же, с большими карманами. В нем она сможет перенести деньги на тот свет.

Марийская деревня с детства была для Малики не просто маленьким миром, где все знали друг друга поколениями, но каким-то закрытым магическим пространством, где действовали особые законы. Когда она была маленькая, очень верила во все это марийское колдовство, но папа был против частых поездок к бабушке. Считал, что та дурит ребенку голову.

— Айви, откуда ты знаешь, что дед хочет блинов? — семенила маленькая Малика за бабушкой, когда та, увидев вещий сон, несла покойному мужу угощение на кладбище.

— Приснилось.

— Научи меня видеть такие сны!

— Малика, сто раз говорила… Можно сколько угодно гостить в деревне, но если вырос в городе, послания из невидимого мира останутся для тебя просто байками. И постепенно Малика уверилась, что магический мир — это выдумки стариков.

Не успела девушка выпить чаю с дороги, как дверь скрипнула — пришла соседка, бабка Дарья.

— Малика!

— Тсс… Бабушка уснула.

— А худющая какая! Только глазищи остались. Чистый малахит! Права Айви, права…

— В чем?

— Да так… Жениха-то нашла?

— Некогда, работаю. А вы не замечали за Айви странностей? Мы тут побеседовали… Лечиться отказывается, требует корень.

— Оно и понятно. Дед-то твой ей всегда корешки носил, когда у нее в грудях болеть начинало. Он из чертознаев был.

— Каких еще чертознаев?

— А кто еще мог прокормиться без заводского производства? Чертознаев добычей руды не занимались, жили охотой, рыбалкой, дикой пчелой. В зиму, бывало, по пятнадцать голов лосей забивали.

— Бабушка что же, решила, что я тоже буду бродить по лесу, изучая места водопоя лосей и козлов? Наверное, дед был хорошим мужем. Жаль, я его не застала.

— Жизнь в лесу накладывала отпечаток. Чертознаев были дикими, избегали шумных гуляний, а в церквях почти не показывались. Твой дед, правда, как охотиться перестал, так и пить начал. Угрюмый, неразговорчивый. Как твоя бабка его терпела? Мой-то был семейный, хозяйственный. Из рыбаков. Рыбаков у нас завсегда было больше. Одна на тебя надежда, что ты бабушке марьин корень принесешь. Сейчас как раз сезон. У лесного озера поищи.

— Может, в аптеке купить? Я боюсь в лес…

Тут тетка Дарья всплеснула руками:

— Так внучок мой, Златан, как раз в отпуск приехал. Он тебе компанию и составит, проводит. Как бы чего… А то помнишь, вы по малолетству купаться гурьбой пошли, так ты чуть не потонула? Водяной тебя спас, не иначе…

Мелкого задиру Златана Малика помнила по детским играм и теперь удивилась, увидев рослого плечистого парня. Память подсказывала, что он способен влезть в любую драку и даже выйти победителем. Сейчас он топтался у калитки, растерянно глядя по сторонам.

Поздоровавшись, старые знакомые зашагали по широкой дороге в сторону леса. Златан шутил, рассказывал новости о местных жителях. Малика не могла отделаться от тревоги за Айви и больше отмалчивалась.

У магазина, за которым начинался спуск к реке, стоял плешивый мужик, опирающийся на палку. Остатки волос на голове — точно шерсть собачья. Артритные ноги враскоряку.

— Это Евстратий Колычев, первый сплетник на селе. Теперь будет говорить, что мы с тобой уединяться ходили.

— Куда путь держите, молодежь? — и впрямь ехидно спросил он.

— Малике нужно марьин корень найти, а я провожаю.

— Дело хорошее, только аккуратнее. В лесу неспокойно.

— На что этот плешивый намекает? — уточнила Малика, когда магазин скрылся за поворотом.

Златан пожал плечами. У реки дорога свернула в сторону леса. Перед ними раскинулся одичавший луг, потянулись пригорки, чередующиеся со впадинами.

— Сейчас пройдем этот чертополох — и на месте.

Миновав луг, они вошли в сосново-лиственничный лес. Высоченные кроны почти сразу сомкнулись над головами, создавая приятный сумрак.

— Вроде раньше здесь дикой малины было завались. Помнишь, бегали детьми?

— Не-а.

Чтобы найти малину, пришлось поплутать, и Малика окончательно запуталась, где теперь выход из леса. А вот марьина корня нигде не было.

— Чего такая хмурая, зеленоглазка?

— Быстрей бы найти этот дурацкий корень.

— Муж ждет?

— Работа. Филиал компании «Уральские самоцветы». Я геммолог.

— Ух ты! Уважаю. А я магазинчик открыл. Для рыболовов.

— Точно! Ты же в детстве вечно на реке пропадал. Черт…

— Не ругайся, — спохватился Златан.

— Крапивой обожглась.

— Все равно не поминай. Тут рядом священное место. Роща…

— Не верю я во всю эту магическую чушь!

И только Малика так сказала, как где-то рядом раздался сильный треск. Звук такой, словно сама гора раскололась надвое. Деревья вдруг начали двигаться, земля резко ушла из-под ног, за правую руку ее успел ухватить Златан. Наконец до них стало доходить: это очередное землетрясение, которые в горах бывали частенько, но в последние годы обходили их край стороной.

Толчки шли будто бы с небольшой глубины. За грохотом следовали новые вибрации. Малика щурилась из-за пыли, пытаясь рассмотреть, что происходит.

Воздух колебался, исходя ленивыми волнами. В нем образовалась воронка из песка. Почему-то не вертикальная, а горизонтальная. Малика осторожно протянула руку, чтобы потрогать ее, и в ту же секунду девушку будто всосало в середину. С криком она взлетела и снова грохнулась, ударившись спиной. Когда открыла глаза, рядом стонал Златан, потирая ушибленный локоть. На лбу у него красовалась пунцовая шишка.

— Похоже, нас знатно встряхнуло, — пробормотал он. — Зато толчки как будто стихли.

— Где мы? Там лес был. А теперь как будто с другой стороны горы.

— Блин, еще и телефон раздавило…

— Я свой вообще дома забыла.

— Бусы ты не забыла.