Конструктор живых систем: Красный лед (СИ) - Птица Алексей - Страница 7

Дальнейшее осталось для меня в тот момент неизвестным, так как дверь в аудиторию надёжно отгородила меня от всего, что дальше происходило на заседании. Медленно пройдя по коридору, я подошёл к огромному зеркалу и уставился на собственное отражение, пытаясь прийти в себя, ведь только что я пережил очередной этап своей уже по-настоящему взрослой жизни. И дался он мне совсем нелегко.

Из зеркала на меня смотрел немного осунувшийся и одновременно повзрослевший юноша, в форменном мундире инженерно-духовной академии. Синяя форма с алыми лацканами и петлицами подчёркивала принадлежность к людям-носителем дара. Алый цвет — это цвет дара, а синий — цвет мундира студента-инженера.

Я смотрел на себя и видел только усталость в собственных зелёных глазах, лишь они ярко выделялись на осунувшемся бледном лице. Но ничего, все переживания уже позади, меня не отчислили, не наказали и даже поощрили. А уж известие о моём награждении скоро пройдёт слухом по всему курсу, пусть знают, что я умею!

Деньги мне как раз очень нужны, наверное, получится даже к матери не обращаться, а то ей самой тяжело. Все эти мысли промелькнули у меня в голове и тут же ушли. Я устало провёл рукой по лицу, поправил фуражку и побрёл в сторону гардеробной. Пальто я себе, всё же, сшил, помог кладовщик, по доброте душевной дал сукно для него, и весь остаток моих сбережений ушёл на пошив, благо выдали деньги за неиспользованные обеды, ничего, смогу дотянуть до первой сессии, а там есть шанс увеличить стипендию.

Подумать только, тридцать злотых! А ведь её можно увеличить и до сорока, и даже до пятидесяти! Моя матушка получает всего сорок пять злотых, служа в конторе, а тут сын-первокурсник сможет получать больше. Надо направить все силы на учёбу. Я должен, я смогу! Так, мысленно приговаривая про себя, я и шёл дальше.

«Интересно, выгонят ли эту троицу?» — задал я себе вопрос, уже выходя на улицу, и ответил сразу же. «Конечно, нет! Раз они смогли сделать так, что меня почти отчислили за то, что на меня напали, то они точно останутся учиться дальше и, скорее всего, продолжат свои неблаговидные поступки». Но уже следующая моя мысль отмела первую: «Нет, уже не получится, уйдут на дно, но гадостей от них мне всё равно придётся ожидать. И произойдёт это совсем не в академии, а где-нибудь в городе. Ну, да разберусь!» — и, распрямив плечи и гордо подняв голову, я отправился в общежитие, чтобы поделиться сразу двумя радостными новостями. Первой — что я остаюсь учиться дальше, и второй, что меня наградили, так же, как и Петра.

В понедельник Женевьева, внутренне сгорая от нетерпения, а внешне абсолютно спокойная, разговаривала с Марфой и второй девицей из мелкопоместных дворян, которую звали Дарья Черкасова.

— О, Женевьева! — радостно встретила подругу Дарья, опередив в своей щенячьей радости Марфу, что не успела изъявить почтение светлейшей особе первой. Марфа крайне этого хотела, но пришлось уступить столбовой дворянке. — Как ты провела выходные? — продолжила Дарья.

— Ездила домой, в Великий Новгород.

— Да, а как ты смогла быстро так обернуться?

— Я ехала на эфирном экспрессе.

— Ммм, — чуть скривила от зависти рожицу Дарья, но мгновенно, проглотив «лимон», продолжила.– Ой, наверное, очень интересно было⁈

— Да не особо, за окном всё так быстро мелькает, скорость просто огромная, я и не успела толком ничего разглядеть. Приехала буквально только что, и с вокзала сразу в академию поспешила на авто, как говорят моряки, прямо с корабля на бал.

— Хи-хи-хи, — засмеялись обе девицы, демонстрируя, как им понравилась шуточка графини. Искренности в их смехе едва ли половина имелась, но зато сколько старания.

— Ну, а как у вас здесь дела, что нового происходит? Чем занимались в выходные, как отдыхали?

— Да мы по Павлограду бродили с Марфой, гуляли по набережной, и вообще, чудно провели время, да Марфа?

— Да, — торопливо подтвердила та и сразу же перешла к самой главной новости. — А в субботу судилище прошло над Дегтярёвым и его врагами, всех осудили и всем воздали по заслугам.

— Да⁈ — несколько удивлённо ответила Женевьева, — а я почти забыла о том, и чем дело закончилось, всех выгнали или кого-то оставили?

— Нет, никого не выгнали, я уже всё узнала, с самого утра бегала тут, искала и спрашивала.

— А я и не слышала ничего о том, и не интересовалась, — сказала Дарья, за что тут же получила пренебрежительный взгляд от Марфы и равнодушный от Женевьевы.

— Ммм, ну ты не торопись, узнай побольше, потом как-нибудь расскажешь, когда время найдем свободное, а то уже на занятия спешить пора, — оборвала разговор Женевьева.

— Ага, — ответила Марфа, и они заспешили на первую лекцию.

Нужный момент для разговора Марфа смогла найти только уже после окончания занятий, когда девушки зашли в студенческое кафе. Здесь, как и всегда, народу находилось немного, так как дорого, и потому их разговору не помешали. Дарья уже ушла, деньгами она не сильно располагала, предпочитая обедать у себя дома, а не в дорогом кафе, тем более, что её семья жила в Павлограде, в часе пути от самой академии.

— Я всё узнала, ваша светлость, — прошептала Марфа, когда они уселись за отдельный столик в глубине заведения.

Конечно, Женевьеве не подобало водить дружбу с купцами, но, во-первых, они учатся в одной группе, и выбор девушек в академии совершенно не велик, а во-вторых, общаться — это не значит ставить себя на одну ступень с кем-то ниже по положению в обществе. Да и вообще, время сейчас наступает такое, что не стоит отгораживаться.

— Рассказывай, — просто ответила Женевьева и, отстранив от кружки изящный пальчик, отхлебнула ароматного китайского чая.

— Дегтярёва оправдали и оставили учиться в академии, а Блазовского и других не стали отчислять, хотя и наказали деньгами, но и виновными не признали, так, пожурили, сказав, что, мол, всё вышло по молодости и тому подобное. А ещё Дегтярёву дали стипендию, потому как он при крушении поезда людей спас. А я и не знала, представляешь!

— Догадываюсь, — сначала слегка поморщилась Женевьева и неожиданно улыбнулась. Марфа подумала, что улыбнулась она ей, но ошиблась, Женевьева улыбалась себе.

Всё же, у неё получилось! Спасибо отцу! Наверное, не всё так просто в академии и интересы разных людей и групп поневоле столкнулись, казалось бы, в такой простой ситуации, но если Марфа не врёт, а это вряд ли, то этой троице кто-то покровительствовал, и сделать виновным Дегтярёва было делом принципа, который на этот раз дал сбой. Ну, что же, для отца, скорее всего, это тоже стало делом принципа, да и практического интереса.

— А где ты обедаешь, Марфа?

— Обычно в столовой, там хорошо кормят, а то до дома дороже выйдет добираться, но это когда занятия сильно затягиваются, или после обеда ещё заниматься приходится.

— Да, как раз завтра такой день выдаётся.

— Да, а ты что, хочешь в столовку сходить? — Марфа удивленно подняла брови.

— А почему нет, разве я не студентка? — возразила Женевьева.

— Гм, конечно, студентка, но твоё положение?

— Моя сословная принадлежность совершенно не означает запрет на приём пищи в студенческих столовых, в конце концов, я должна знать, что едят обычные студенты. Да и не только мещане туда ходят.

— Это да, там и благородных полно.

— Ну, вот и отведешь завтра меня туда.

— Хорошо! — в полном восторге воскликнула Марфа.

На следующий день в перерыве девушки втроём посетили столовую.

— Я оплачиваю обед за всех, а вы обеспечиваете мою неприкосновенность со всех сторон, понятно тебе, Марфа, и тебе, Дарья? — предложила Женевьева подругам на входе, сощурив глаза.

— Понятно, — подтвердили девицы.

— Всё понятно, — тут же перехватила разговор Марфа, — я иду первой, вы за мной, после Дарья, и ни один наглец не подойдёт ближе, чем на два метра.

Женевьева кивнула. Хоть и трудно постоянно держать маску, но приходится соответствовать, иначе, какая она тогда аристократка? Договорившись, девушки зашли в помещение следом за студентами железнодорожного факультета.