Гагарин: дорога на Марс (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич - Страница 10

— Их с Лавейкиным — скоро на Землю?

— Нет, сказано — задержаться. Оба точно непричастны, нормальные мужики. Помогут смотреть за остальными. Но это ненадолго. Что-нибудь пришло в голову?

— Помнишь фильм «Операция Ы»? Папа любил повторять «всё украдено до нас», перефразируя во «всё придумано до нас».

— Что ты имеешь в виду? Давай быстрее, станции начнут удаляться.

— Ваш злодей затаится, почувствовав внимание. Тихо дождётся или эвакуации на Землю, или снижения бдительности. Как в классическом детективе нужна провокация: общий шмон, назойливые подозрения к каждому вероятно причастному. Чтоб у гада очко задымилось.

— И чтоб он взорвал станцию нахрен… Ну, спасибо за совет.

— Скажи Леонову выставить часовых на взрывоопасных местах. Чао, сестрица!

Дальше он секретничать не мог, потому что приблизились Эльвира и Лаура, позади них виднелась Лариса. Андрей вернулся к обязанностям аниматора.

— Дорогие миссис и одна мисс! Поскольку вас в строю трое, предлагаю устроить международный женский чемпионат орбиты СССР-ФРГ-США в многоборье: велогонка на тренажёре, забег на ленте и теннис.

Обе иностранки повернули головы в сторону Ларисы, непростительно молодой рядом с ними. Та бодро защебетала по-английски. Насколько смог разобрать Андрей, уверяла пассажирок, что она о’кей, если проиграет — то не с разгромно-позорным счётом.

Дамы из империалистических стран не сделали ей никакой поблажки и проследили, чтоб притягивающая сбруя имитировала вес советской бегуньи, а потом велогонщицы, примерно на том же уровне, как и они — шестьдесят килограмм (сто тридцать фунтов — уточнила американка). Лариса покорно согласилась.

По просьбе Эльвиры Андрей установил камеру под выгодным углом и включил видеозапись на кассету VHS, чтоб потом «чемпионат орбиты» предприимчивая техасская женщина могла продать на Земле какой-то телекомпании и отбить часть расходов на полёт, тем самым утереть нос «мужу-шлимазлу». Поделиться доходом с другими участниками полёта или Госкосмосом СССР она и не думала. Кнут не вмешивался и тоже наблюдал.

— Ваша коллега есть боксёр в восточный стиль, Андрей? — тихо спросил немец.

— Да, что-то умеет. А вы предлагаете включить в чемпионат орбиты женские боксёрские поединки?

— Найн! Фрау Эльвира будет расстроен, если её за миллионы её же мужа… прямо на станции… как это сказать по-русски? Отпи…

— Отмудохают, Кнут. Не все русские выражения, услышанные в Звёздном городке, нужно повторять.

Для экономии магнитной ленты соревноваться начали одновременно две участницы «олимпиады». Пока Эльвира крутила педали, Лариса топала по беговой дорожке, и после недели физической пассивности ей пришлось нелегко. Очень. Пульс улетел за сто двадцать, бедняга закусила губу, но всё-таки осилила два километра, водрузив на плечи имитацию веса, в полтора раза превосходящего собственный на Земле.

Обе отдыхали, пока смену отрабатывала англичанка. Андрей, изображая из себя телеоператора, взял её крупным планом, потом повернул объектив к первым участницам.

— Ваши ощущения, леди?

— Грейт! — воскликнула еврейка, утомлённая, но вполне довольная собой.

— Передохну и поеду на вело, — пообещала Лариса.

Андрей выключил запись.

— Уверена? Давай запросим медицину ЦУПа. Я уже жалею, что тебя втравил. Не умеешь останавливаться.

— Только не ЦУП! Там перестраховщики.

— Но не запаниковали, когда у тебя сердце билось под полтораста.

— Потому что я отключила датчик. За меня не волнуйся, мамочка. Присмотри лучше за гостями. Они старше.

Последние два слова Лариса шепнула одними губами и подмигнула.

В любом случае Андрей настоял на дополнительном отдыхе для обеих, когда Лаура освободила тренажёрку. Иностранцы были заняты собой, он снова вернулся к коллеге-лейтенанту и очень тихо рассказал о происшествиях на «Салют-12».

— О, чёрт! — отреагировала Лариса. — Сочувствую Ксю. Но я бы не торопилась исключать никого. Даже Феоктистова.

— Ты что такое говоришь?

— Знаю, друг вашей семьи с детства… Но в космосе все как один — проверенные, просвеченные рентгеном, отличники боевой и политической подготовки. И, тем не менее, под подозрением. Алиби в случае одной неисправности ничего не значит, какая-то из них запросто могла случиться сама по себе. Или злоумышленников двое, один гадит, второй на виду, потом наоборот.

— В голове не укладывается. Я знаю, предавали самые образцовые товарищи коммунисты, на кого никто бы никогда не подумал.

— Тот же Феоктистов — он инженер-конструктор космической техники. Запросто сломает что-то не очень критическое, а потом заявит: я предлагал иначе, но меня не послушали. Слушайте впредь. Нет, я против него ничего лично не имею. Просто объясняю, что под подозрение попасть должны все без изъятия. Даже Леонов и Ксюха, не обижайся, я чисто для иллюстрации. Эх, меня бы туда! Журналистское расследование века.

— Которое никто и никогда не позволит тебе опубликовать.

— Ясен пень.

Подплыла американка.

— Камрады коммунисты! Я готова бежать.

— Хорошо, — Андрей отстегнулся от поручня рядом с креслом лейтенанта. — Только мы с Ларисой Евгеньевной — не члены КПСС. И если герр Шнайдер не состоит в коммунистической партии Германии, таковых на борту нет.

— Грейт! Свободный от большевиков космос в русской станции. Сюрпрайз!

Он не стал расстраивать представительницу нации, подарившей миру тот самый коммунизм, что комсомольцы — как бы тоже большевики, и проследовал за ней, чтоб помочь нацепить упряжь. Лариса вскарабкалась на велотренажёр, и Андрей смекнул, что давление на плечи здесь не скажется — нагрузка на ноги для всех троих выставлена одинаковая, как и дистанция, молодость на её стороне. Он снова взялся за камеру.

Тренажёры не дали перевеса никому. Лариса продула беговую дорожку и победила в вело, американка — наоборот. Британская леди показала золотую середину в обеих дисциплинах.

— Остановимся? Победила дружба? — предложил Андрей и услышал на редкость единодушное «нет».

Пятиминутный теннисный блиц спортсменка-комсомолка-красавица, а «Кавказскую пленницу» любили в отряде космонавтов все, продула Лауре, играя впервые в невесомости, с Элеонорой имела неплохие шансы, но пропустила финальный мяч при счёте четыре-четыре.

— Ты — специально? — шепнул Андрей, выключив камеру, пока на исходную выдвигалась англичанка.

— А ты думал… За миллионы долларов она оплатила право быть довольной собой.

Сложно сказать, насколько Лариса была честна. Но уж точно — восстановилась. Сутки назад даже подумать было невозможно, что вот так сможет впахивать на тренажёрах, а потом метаться с ракеткой по отсеку.

Иностранки тем временем сражались с такой страстью, будто Лаура намеревалась вернуть североамериканские колонии короне, а Элеонора воевала за независимость США. Обе сопровождали удары ракетой криками, прыгали так, что ударялись о противоположную стену. Англичанка, проигрывая в подвижности, умудрялась наносить удары с отскоком мяча от стены, а поскольку там крепились поручни и вились кабели, направление полёта после отражения оказывалось неожиданным. Андрей с облегчением остановил бой по истечении пяти минут на счёте три-три.

— Ноу! — взвыла миссис Хильштейн, считавшая себя вправе выиграть.

Лариса объяснила, что поздравляет с победой обеих, а Кнут предложил провести контрольный поединок — по фехтованию, в открытом космосе, вооружив дуэлянток металлическими штырями от радиоантенн, кто первым проткнёт скафандр соперницы, тот и победил. Сарказм немца не оценили. Андрей достал из НЗ банки с безалкогольным шампанским, предложив превратить ужин в праздничный банкет по поводу успешного завершения «олимпиады».

После отбоя Андрей нашёл «неотложное» дело в приборно-агрегатном отсеке. Лариса присоединилась к нему минут через десять и не слишком удивилась, когда после непродолжительных поцелуев и объятий он принялся стаскивать с неё комбинезон.

Эксперимент по единению не только двух душ, но и тел, прошёл вопреки всем правилам научных исследований на станции: без видео- и аудиофиксации, а также без записи в бортовом журнале. Оба старались не издавать лишних звуков, выделявшихся на фоне шумов вентиляции и других систем жизнеобеспечения. К тому же пришлось изобретать технику движений и позы, не предусмотренные ни в какой Камасутре. Сознание, что на расстоянии вытянутой руки, за тонкой стенкой отсека, царит глубокий вакуум, температура в тени — около абсолютного нуля, а буквально в нескольких метрах распадаются атомы в ядерном электрогенераторе, ничуть не мешало. Скорее — прибавляло остроты ощущений, а их и так было вдоволь. Наконец, Андрей и Лариса просто очень соскучились по нежности и близости.